– В любое время, Вячеслав Семенович, – совершенно искренне заверил я Малинина. – Когда мне к вам за мемкой заехать?

– Не, заезжать ко мне не стоит. У нас тут сегодня… Ну, в общем, дел полно. Я ее тебе с курьером пришлю. Будет у тебя через сорок минут.

– Огромное вам спасибо, Вячеслав Семенович!

– Соломона поблагодарить не забудь. Бывай, Каштаков.

И, как обычно, не дожидаясь ответа, Малинин нажал кнопку отбоя.

Какое-то время я стоял и ошарашенно слушал доносящиеся из коммуникатора, а, может быть, из далеких, неведомых глубин вселенной, короткие гудки.

Затем я выключил коммуникатор, сел за стол и налил себе чашку чая.

Чай был все еще горячий. А вот бутерброды остыли.

Но мне было все равно.

Странная штука под названием жизнь в очередной раз выкинула коленце, перевернув все с ног на голову.

Через сорок минут мемори-карта будет у меня в руках, и дело можно будет считать закрытым.

Или же еще нет?

Похищенное найдено. Убийца Макака пойман и посажен за решетку. Но по-прежнему для нас оставался загадкой таинственный заказчик похищения, которого разыскивали святоши и демоны. И мне жутко хотелось знать, кто он такой и зачем он всем им нужен?

Но кто мог дать мне ответы на эти вопросы?

Только я сам.

Проблема, однако, заключалась лишь в том, что продолжение истории могло оказаться слишком непредсказуемым и опасным. Как сказал в свое время великий Император Ху: «Если слишком долго всматриваться в бездну, то, в конце концов, в нее свалишься».

Мне не терпелось поделиться новостью с друзьями. Но я все же закончил завтрак. И только после этого спустился в офис.

Лоя и Анс были уже на месте. И, расположившись за столиком в приемной, мило о чем-то болтали. Быть может, обсуждали вчерашний поход в китайскую закусочную. Если так, то говорили они, конечно, не о еде, а о том, как неумело я обращаюсь с палочками. Почему я так подумал? Потому что при моем появлении Лоя бросила на стол два карандаша, которые она держала в руке. Зачем, скажите мне на милость, нужно брать в руку сразу два карандаша?

Ладно, я сделал вид, что ничего не заметил. Тем более что есть палочками я, на самом деле, не умею. Зато у меня есть, чем огорошить своих партнеров по бизнесу.

– Лоя! – Я прицельно кинул шляпу на вешалку. – Будь добра, детка, найди мне полное досье на Игоря Геннадиевича Петикарпова.

Лоя удивленно вскинула бровь. Но спросила только:

– В какой базе искать?

– Криминал.

Я оттянул рукав и посмотрел на часы. До прибытия курьера из НКГБ оставалось чуть меньше двадцати минут.

– И кто такой этот Игорь Геннадиевич Петикарпов? – поинтересовался Анс, когда мы остались вдвоем.

– Он также известен под псевдонимом Иван-Рыбак. Пишется через черточку.

– А также, Рыбка, Рыбчинский и Фишер. Родился в тысяча девятьсот восьмидесятом. Не женат. Трижды судим. За карманную кражу, квартирную кражу и покушение на убийство. Последний раз вышел из тюрьмы восемь месяцев назад. – Лоя вручила мне распечатанное досье. – Оно лежит практически в свободном доступе.

Меня интересовала не биография Петикарпова, а его фотография.

Снимок на первой странице досье, датированный прошлым голом, был настолько отчетлив и выразителен, что не оставалось никаких сомнений в том, что Иван-Рыбак – это не маскирующийся под ангела человек, наблюдавший за Макаком в ГУМе. Когда смотришь на подобные лица, невольно склоняешься к мысли о том, что Ломброзо в своих выводах был не так уж неправ.

– Это новый исполнитель роли монстра Франкенштейна? – спросил, взглянув на фотографию Петикарпова, Анс.

– Это человек, убивший Макака, – ответил я.

Голос мой звучал невозмутимо спокойно, даже с некоторой ленцой. Как будто сам я давно уже если не знал, так уж точно догадывался об этом. А молчал только потому, что не хотел беспокоить коллег по пустякам.

– Серьезно? – Лоя теперь уже с интересом посмотрела на фотографию убийцы. – И откуда нам это стало известно?

– Нам об этом сообщил полковник Малинин.

– О! – с показным благоговением демон с демоницей вскинули руки к небесам.

Не знаю, на какую реакцию с моей стороны они рассчитывали, но я вновь остался спокоен. Я не торопился. Вскоре у меня на руках должен оказаться главный козырь. Который доставит посыльный из НКГБ. И вот тогда я сполна наслажусь своим триумфом.

– Это было убийство с целью завладеть видеокамерой? – спросил Анс.

– Нет, это была пьяная драка. Заказчик камеру так и не получил. Петикарпов бросил ее на скамейке, когда его забрал милицейский патруль.

– А куда делась мемка?

Я театральным жестом поднял руку, оттянул рукав и посмотрел на часы. До прибытия курьера оставалось около пяти минут.

– Полагаю, через несколько минут мы получим ответ на этот вопрос.

Анс и Лоя удивленно переглянулись.

Мне же оставалось только уповать на пунктуальность курьера, отправленного полковником Малининым. И на то, что с мигалкой на крыше его машине удастся благополучно миновать все встретившиеся на пути заторы и пробки.

Анс и Лоя молча глядели на меня. Они ждали комментариев по поводу сделанного заявления.

Я же хранил молчание.

Увы, я не был гениальным актером и не мог держать паузу в течение пяти минут. Моих талантов хватило лишь на пятнадцать секунд. После этого я вскочил со стула и принялся нервно расхаживать по приемной. По ходу дела я включил электрический чайник, смахнул несколько невидимых пылинок со стола. Ну и что делать дальше? Оставалось только достать из кобуры пистолет и начать перебирать его. Ствол почистить, патроны посчитать… Идиотизм полный. Чистый и ничем не замутненный.

Я подошел к окну и, слегка раздвинув пальцами жалюзи, выглянул во двор. Старенький «Москвич» с тонированными стеклами стоял на прежнем месте. Выходит, агенты Службы специальных расследований Сатаны так же, как и я, считали, что дело еще не закрыто. Надо думать, святоши во главе с ангелом первой ступени Метатроном Хадисским были с нами согласны.

И в этот момент я почувствовал то, что буддисты называют просветлением. Я понял, что мы все делаем правильно и в конце концов окажемся в той точке нашего жизненного Пути, которая была определена задолго до нашего рождения. Мне все стало ясно, как в светлый, солнечный день. Но если бы я попытался объяснить это словами, то, скорее всего, наговорил бы только кучу глупостей. И, как ни странно, это было хорошо.

Я обернулся и посмотрел на друзей.

Должно быть, они увидели что-то в моем лице, заметили какую-то перемену, произошедшую за те полминуты, что я глядел в окно. Полагаю, у них было ко мне множество вопросов. Но я услышал лишь один: