– Что с ним происходит, Дине? – спросила я тихо, боясь, что мой вопрос вовсе не понравится йонкери.

Та неуверенно дёрнула плечом и вздохнула снова, убирая платочек обратно в кошель.

– Некоторые вещи лучше не знать. – Она улыбнулась виновато. – По крайней мере пока.

Видимо, это считалось не её тайной. А выдавать брата той, кому он и сам не доверял, она не хотела.

Очень жаль.

– Но, наверное, мне нужно знать. Я ведь должна стать его женой, – попыталась я надавить.

И почувствовала вдруг, как изнутри прокатилась слабая упругая волна. Приостановилась, накопившись в коже, и плеснула наружу, словно ветер. Неощутимый, но осязаемый именно мной. Но, на удивление, Дине тоже его почувствовала. Она вскинула голову и прищурилась, снова напоминая мне Хилберта: в такие моменты её черты заострялись, лицо становилось решительнее и жёстче.

– Не пытайтесь на меня воздействовать. – Её голос резанул, словно осколок стекла. – Я не тварь из Пустоши. Может, вы и не знаете, но я тоже родилась со способностями Стражей. Поэтому чувствую силу Знака в вас. И, конечно, неподвластна вашей воле.

Я качнулась назад, давясь собственным сердцем, которое подпрыгнуло к самому горлу. Вот чего не хотела, того не хотела. Нет, мне было любопытно выяснить что-то о Хилберте, но вот заставлять Дине говорить какими-то особыми силами вовсе не собиралась.

– Простите, я не нарочно, – осторожно коснулась её плеча, и девушка, кажется, успокоилась. – Так вы, получается, Страж? Как такое может быть, ведь они все мужчины?

Наверное, все мужчины. Признаться, я вовсе не была в этом уверена. Но, по крайней мере, как ни много было Стражей в Волнпике, а ни разу ещё я не встретила среди них хотя бы одной женщины. Может, они просто выглядят как мужики? Я с сомнением оглядела Дине – в ней точно не было ничего от воина. Она походила на Стража меньше всего.

– Мои способности очень малы. – Йонкери печально улыбнулась. – И даже будь я мужчиной, то никогда не поднялась бы с низших рангов. А женщина-Страж была когда-то. Одна. За всю историю Ордена. Только об этом мало кто знает.

– Получается, и открыть в вас новые умения никто не может? – поинтересовалась я из любопытства.

– Как предрёк Хельд Светлый, для каждого Стража найдётся хотя бы один Ключ, – продекламировала Дине торжественно, но с ощутимым сарказмом. – А если будет на то воля Знака, то встретит он тот единственный, что предназначен только ему… Но вряд ли где-то есть мужчина с такими способностями. Потому ждать я его вряд ли стану. Хоть и хотела бы увидеть хоть раз.

Мы обе замолчали, опустив взгляды. Каждая задумалась, наверное, о своём, позабыв, с чего вообще всё началось. И как-то незаметно я перестала обращать внимание на собственное негодование, на злость, что распирала меня изнутри, и обиду на всю несправедливость мира, в котором оказалась. Если подумать, здесь многие обижены жизнью не меньше меня. Дине, которая не может стать той, кем родилась по крови. Хилберт, внутри которого сидит некая заноза, не давая жить спокойно, а может, даже и угрожая ему. В конце концов – Маттейс, который погиб, в общем-то, рановато, да ещё не самой лучшей смертью.

– Если вы не станете усложнять всё ещё больше, – вновь заговорила Дине и поднялась с места, – то ваша жизнь будет не так плоха, как вы успели себе придумать от обиды и возмущения. Да, ваше положение сейчас не слишком высокое. Но вы всегда можете всё исправить.

– Наверное, вам легко говорить, мейси. – Я криво усмехнулась. – За вами не висит того, что давит на меня каждый день. Вас не презирает будущий муж.

– Начать что-то менять вы можете прямо сейчас. – Девушка легонько пожала моё плечо. – Если хотите, конечно. Или просто заняться подготовкой к свадьбе. Может, тогда что-то поменяется в вашей душе.

Она ушла, оставив меня наедине со своими размышлениями. Какое-то время даже удалось побыть одной, в настоящей тишине. Только, если прислушаться, можно было расслышать за толстыми стенами призрачные отголоски чьих-то шагов и разговоров. Огромный Волнпик не спал, видно, никогда. Он и напоминал небольшой город, заключённый в толстой скорлупе стен. Честно говоря, о какую-нибудь из этих стен мне уже хотелось убиться.

Но слова йонкери неожиданно засели в голове рваными и порой даже обнадёживающими рассуждениями. Я вертела их и так и эдак, не желая верить в то, что это возможно. И в то, что мне придётся это сделать. Не сопротивляться Хилберту, не гнать коней в неизвестность вслед за весьма мутным Тейном Мейером, а попытаться как-то выровнять и наладить наши с йонкером отношения. Раз уж я должна стать его женой… Если он хочет видеть меня взбалмошной стервой, мне нужно быть другой – спокойной и рассудительной. Если ждёт от меня подлянок – попытаться быть честной. Вряд ли удастся остаться полностью смиренной, но надо хотя бы стараться не делать ничего на горячую голову.

А там… Может, именно он сумеет мне помочь? Когда будет готов выслушать правду о моём попадании сюда. А тем более – поверить в неё.

Я то уверялась в правильности своих размышлений, то вновь проникалась отчаянием. Но из нынешнего тяжкого уныния, которому раньше я поддавалась совсем редко, меня выдернул приход Лауры. Она, конечно, выдержала небольшую паузу, но ненадолго – и вот уже снова примчалась, чтобы выяснить, видно, не нужно ли мне чего.

– Мениэр ван Берг вернулся из Ривервота и просит вас спуститься к ужину, – осторожно заговорила она, не отходя далеко от двери.

Наверное, ждала, что я сейчас её прогоню, а то и запущу вслед чем тяжёлым. Нет, швыряться предметами и без того скудного интерьера – это не выход. Хоть мне и полегчало бы, наверное, хоть ненадолго. Я уже хотела было отправить Лауру обратно к Хилберту с ледяным отказом, но вспомнила, что мне нужно попробовать идти другим путём. К тому же в животе так утробно и жалобно заурчало, что пришлось отбросить мысль о маленьком и бестолковом бунте. Наверное, не случится у меня несварения желудка, если ужин я проведу за одним столом с йонкером.

– Хорошо, я спущусь, – бросила мрачно.

Лаура тут же оживилась, подбежала едва не на цыпочках и, схватив с трюмо редкий гребень, принялась расчёсывать мои волосы. Я отмахнулась от неё, как от мухи. Только посмотрела в зеркало, чтобы не выглядеть совсем уж растрёпанной – и решила, что сойдёт и так.

– Я провожу вас, – мягко проговорила Лаура.

Её тон, будто она говорила с буйнопомешанной, начинал раздражать. Но, наверное, в её глазах я и выглядела весь последний день притихшей истеричкой.

– Я и сама могу дойти до столовой. – Бывать там уже приходилось.

– Мне приказано проводить вас не до столовой.

Служанка развела руками, когда я гневно на неё уставилась. Не сказать, что это нравилось мне: от Хилберта можно было ожидать чего угодно – но деваться уже некуда. Пришлось идти за ней. И по дороге я не раз удивилась, как Лаура успела освоиться здесь за эти дни. Уж она-то постоянно бегала по замку с какими-то делами, уже запомнила многие переходы и повороты, в которых я наверняка одна заблудилась бы. Бродить по Волнпику мне всё как-то было недосуг.