огнебойное оружие, свидетельствовало, что булгары уже в курсе, что к ним прибыли гипербореи.

Миклухо-Маклай остудил горячего господина, сообщив ему, что это принятое в Ширване приветствие высоких гостей. Тот успокоился, выяснив, что его признали высоким гостем. Дальше переговоры пошли мирно. Булгарина со свитой пригласили в кают-компанию, предложили персидские сладости и ширванское крепленое 20-градусное. Он от угощения не отказался. Как и его свита. Миклухо-Маклай разъяснил, что целью его прибытия является заключение договора с Булгарией о взаимной беспошлинной торговле, ну и торговые дела: продажа большой партии восточных и южных товаров. И закупка товаров северных.

Для обсуждения условий договора необходимо встретиться с самим Эмиром. Предварительный текст договора на булгарском и древнерусском был Абдулаху вручен. Под конец переговоров умиротворенный булгарин вопросил, правда ли что весь корабль построен из железа, как и тот борт, к которому причалила его ладья. Получив утвердительный ответ, был изумлен, и вопросил, сколько же железа на него пошло? Ответ — 600 тонн, причем не простого железа, а стали, поверг его в шок. Хорошая оружейная сталь в те времена ценилась почти по весу серебра. В завершение переговоров булгар провели по верхней палубе и еще раз шарахнули холостым из пушки. Впечатленный до глубины души, Абдулах-бей отбыл в Булгар, к Эмиру.

На следующий день Абдулах вернулся и пригласил представителя Царя во дворец к Эмиру. Аудиенция состоялась на третий день по прибытии в Булгар. Шли пешком, поскольку лошадей в караване не было.

Принимал посольство Шивана Эмир Габдула ибн Фатах по высшему разряду. От пристани до самых городских воротпо обе стороны дороги были выстроены воины. Вдоль улиц города до самого дворца стояла эмирская гвардия в парадных доспехах. Было видно, что эмират весьма богат. На аудиенцию направились Миклухо-Маклай, командир Вятки Ухтомский, бакинские купцы и переводчик. Миклухо-Маклай и Ухтомский в парадной морской форме капитанов первого и второго рангов при револьверах и саблях, остальные — в богатой местной одежде. Сопровождали посольство 20 морпехов в доспехах, при саблях и винтовках. От пристани посольство сопровождал Абдулах-бей. На крыльце дворца их встретил первый визирь эмира Ибрагим ибн Зухраб и сопроводил в тронный зал. Двустворчатые двери распахнулись, взвыли трубы, ударили барабаны, глашатай мощным басом возвестил титулы послов.

Сам Эмир Габдула ибн Фатах, все его советники и весь Диван терялись в догадках, что за непонятные люди, выдававшие себя за таинственных гипербореев, захватили сильное государство Ширван. До них дошли слухи о том, что, по словам захватчиков Гиперборея находится за Каменным Поясом (Уральские горы) на берегу северного моря. Булгарские купцы ходили по рекам Вятка и Северная Двина за пушниной до самого Белого моря, и знали, что по рассказам тамошних жителей за горлом Белого моря лежат студеные моря, большую часть года скованные мощными льдами. И ни про какую Гиперборею тамошние люди не слышали.

Поэтому, после взаимного представления, вручения богатых даров и протокольных вопросов о здоровье монарха и послов, о цели посольства, эмир вопросил, где же лежит страна Гиперборея.

Миклухо-Маклай ответил, что лежит она за Уралом, в среднем течении великой реки, именуемой Обь. Эмир поинтересовался, как же столь огромные корабли попали из Оби в Хвалынское море?

Эмир преполагал, что послы ответят, будто прошли они через Белое море, реки Двина, Вятка и Волга. Другого пути оттуда советники эмира не знали. Тогда послов можно будет уличить во лжи, поскольку пройти по Волге мимо Булгарии незамеченными они никак не могли. А это даст преимущество в переговорах.

Посол к этому вопросу был готов, и ответил, что из Оби они поднялись по ее притокам Иртышу и Тоболу, а оттуда перевели корабли в реку Яик, по которой спустились в море.

Эмир пошептался с советниками и заявил, что купцы булгарские ходили по Яику вверх, но никакого прохода из Яика в Тобол не видели. На это Миклухо-Маклай заявил, что у гипербореев имеются, кроме самоходных кораблей, и большие самоходные повозки, которые способны перевезти корабли через водораздел между Тоболом и Яиком.

Эмир засомневался, возможно ли такое на самом деле.

— Ты, Великий государь можешь сам лично убедиться в способности наших кораблей с большой скоростью идти против течения. — Ответил посол и пригласил Эмира со свитой прибыть на борт Вятки.

Эмир согласился. Он был еще не стар, любопытен и склонен к риску. Демонстрацию решили провести на следующий день. Размер свиты согласовали.

Эмира со свитой поприветствовали холостым выстрелом и приняли на борт, заранее разведя пары до максимального давления. Эмир с приближенными поднялся на перекрытие баковой надстройки, где для них были выставлены стулья и накрыт стол. Вятка оглушительно взревела сиреной, выпустив клубы пара. Эмир со свитой от испуга даже присели. Ему объяснили, что гудок дается, чтобы все посторонние лодки убрались с пути. Пар подали в цилиндры двигателя. Корабль вспенил воду за кормой винтом и начал ускоряться. Вскоре он набрал полный ход в 10 узлов. Пенные валы от форштевня вытянулись к обоим берегам широкой реки. В снастях засвистел встречный ветер, как раз, дувший с северо-запада. За час прошли километров 15, до устья Камы оставалось еще столько же. Эмир с визирями был весьма впечатлен. Ухтомский поинтересовался, следует ли пройти до устья Камы, или следует повернуть назад. Первый визирь Ибрагим порекомендовал Эмиру возвращаться, чтобы не пугать подданных долгим отсутствием самодержца. Эмир попросил осмотреть корабль. Эго провели по верхней палубе вдоль обоих бортов, показали жилые каюты, камбуз, кают-компанию и даже пушки. В машинное отделение его не повели, сославшись на тайну. Баллисты и огнгеметы на шхунах тоже были накрыты парусиной.

За угощением в кают-компании, переполненный впечатлениями Ибрагим поинтересовался:

— Я понимаю, что это тоже может быть вашей тайной, но, из Ширвана доходили слухи о небывалой, почти божественной силе вашего оружия. Не смогли бы послы показать возможности оружия на деле?

Такое разрешение Скобелевым было дано заранее, поскольку такая просьба предполагалась. Наглядная демонстрация силы была бы весьма полезной для дальнейших межгосударственных отношений.

— Отчего же нет, Ваше величество. — Ответил Миклухо-Маклай. — Это возможно. Только нужно на берегу соорудить макеты укреплений и солдат, по которым наше оружие будет стрелять.

За ночь на берегу соорудили два сруба из бревен и поставили в ряд два десятка грубо вырезанных из толстых досок фигур, имитирующие пехотинцев и всадников. Эмира предупредили, что по срубам ударятогнебойные орудия, а по фигурам — ручные огнебои.

Утром Вятка развела пары и подошла к берегу на 400 метров, что в два раза превышало дальность стрельбы из самых лучших луков и крепостных камнеметов. Корабль бросил носовой и кормовой якоря. Ухтомский дал гудок, извещая о начале стрельб. Сперва, по фигурам трижды выстрелили два десятка морпехов. Лучших стрелков для демонстрации отобрали еще в Баку. Затем четырехфунтовка выбросила сноп пламени с клубом дыма и мощно громыхнула. Расчет дал два выстрела гранатами по одному срубу и два выстрела зажигательными снарядами по другому. Дистанция прямого выстрела позволяла точно бить из пушки без пристрелки. Второй гудок возвестил о конце демонстрации. Первый сруб от двух разрывов развалился на отдельные бревна. Второй весело горел от воспламенившейсясмеси солярки с керосином и маслом.

Эмир и посол со свитами наблюдали за стрельбой с высокого берегового откоса. После завершения стрельб все спустились вниз, пощупали обломки первого сруба и посмотрели на горящий второй сруб, затем подошли к фигурам. Эмир и визири считали дырки в толстенных досках и совали в них пальцы. В каждой фигуре обнаружилось по три сквозных дыры диаметром с мизинец. Было ясно, что, будь на месте досок воины в полном доспехе, они были бы точно также продырявлены навылет, вместе со щитом и доспехом. Опытным военачальникам стало ясно, что с противником, владеющим таким оружием, воевать не следует никогда.

После демонстрации посольство направилось на торжественный обед во дворец.

— Откушав и выпив крепленого ширванского, которое ему пришлось по вкусу, Эмир произнес:

— Ваши ручные огнебои великолепны. И дальность, и точность их стрельбы бесподобны. Но, огебойные орудия меня разочаровали. По слухам, дошедшим до нас о вашем сражении с шахским войском, мы считали, что сила их значительно больше. А вашему огнебою потребовалось два выстрела, чтобы развалить небольшой сруб.

— Мы же пришли к Вам не воевать, а с дипломатической миссией на торговых кораблях. — Ответил Ухтомский. — Вы сами