— Вольдемар, ты тут сам справишься? — продолжал хмуриться я.

— А что тут такого? — Мой сотник пожал плечами. — Спешить нам некуда. Будем останавливаться чаще. Выйдем к Каменной Переправе через четыре-пять дней, а не три, подождёте нас там.

— А если они успеют и рванут на юг? — нахмурился Берни.

— Будем ждать вас у переправы. А смысл тащиться в погоню за теми, кто быстрее? Догоните, покараете — вернётесь. Не догоните — всё равно вернётесь.

— Логично, — хмыкнул Йорик. — Я за отрёконь и две гужевые. Пятьдесят наших, плюс двадцать герцогских. Должны догнать, вашсиятельство!

— Тогда кушаем шашлык, и в путь, — втянул я носом приятный и до одури родной аромат — Трифон начал срезать с клинков мясо в котелок. За неимением специализированных шампуров, готовили пока шашлык на клинках мечей. Кощунство? Конечно. Но зато брутально. А в эти рыцарские годины сие символизирует, что «шлик» — еда настоящих мужчин! Так что на необходимость чистить после готовки оружие все местные парни закрыли глаза и делают это с удовольствием.

Захваченный обоз Вольдемар сказал, отправит в Аранду под охраной десятка молодцев. Вольных отпускать не стали, хотя я предлагал — они же не участвовали в собственно процессе нападения на караваны, лишь шестерили сеньорам разбойникам. Но если крепостные могут спрятаться за то, что они — вещи, их никто не спрашивал, что надо работать на хозяина, каким бы скотом тот ни был, то эти — в утиль. Клавдий популярно объяснил, что меня не поймут и лично проверил, чтобы всю четвёрку вздёрнули. Крепостные на самом деле тоже те ещё твари, нормальные бы у татей не прижились, ну да ладно. Их подарю баронессе, как военный трофей, без права выкупа в ССО осенью — пусть работают теперь на мирную жизнь. Содержимое же возов отписал взять на ответственное хранение, после возвращения разделим между её сотней и моей (кстати будут ей средства на первое время, ибо семья Аранды действительно вывезла всё ценное, даже серебро с кухни). Я на сей раз от графской доли не отказывался, так как кошель показывал дно, а жрачка и топливо для лошадей в походе за мой счёт.

А вот Берни от доли отказался:

— Я вас просто сопровождаю, чтобы проблем не было. Это ваша война, это твои враги, Ричи.

Разумная позиция.

После обеда полил дождь. Да как же он достал!

Коней мы в чистом поле сумели напоить и накормить из котомок, в путь ехать были готовы.

Вновь скачка. Бешеная. Коней было жалко, но и не подгонять нельзя.

Снарядили нас по полной — Вольдемар овса сам докупит. А ещё нам во фляжки перелили почти всю кипячёную воду, что была в отряде, ибо раз Вольдемар решил задержаться, то сказал, что задержится ещё на полдня, это погоды не сделает, и они себе накипятят. Берни новость о кипячёной воде, фляжках и микробах встретил с недоумением, задумался, но спорить и смеяться не стал. И на всякий случай выкупил по сильно завышенной цене тару у особо вёртких оставшихся наших, отдав своим парням, которые шли с ним в поход далее.

Йорик же убедился в моей правоте насчёт микробов в Тахо, где мы оставили «лежачих», аж пятерых его воинов. После чего мы там, с утра, перед отъездом, скупили всю металлическую посуду в лавках, которую можно не то, что завинтить, но хотя бы просто забить пробкой. И сейчас к вьючным его парней были прикреплены бронзовые и медные кувшины и кубки самых причудливых форм с узким горлом. Воины в целом довольны — жить все хотят, и пусть «микробы» для них это что-то вроде злых духов воды (как я недавно на привале выяснил), раз кипячение помогает — они будут кипятить. А я в их глазах не учёный, как рассчитывал, а мистический колдун. Вот так и просвещаем народ. Но главное результат, а он есть.

А ещё думаю, мастер Соломон на новом месте сильно «поднимется» на фляжках, ибо новости о «злых духах воды» начали распространяться и за пределы моей и баронских армий. Пуэбло начал не просто просвещать, а задавать моду, а мода это сила во все времена.

В общем, снова скачка в лютый дождь, на пронизывающем апрельском степном ветру. Здесь, в Бетисе, степь уже не такая как у нас, прохладнее. Опять просится на язык слово «Воронеж», ибо это ближайший аналог для сравнения. До Воронежа у нас идут вначале леса, потом лесостепь. После же начинаются ростовские, краснодарские и ставропольские степи — именно что степи. И если ехать на север, то за Воронежем наоборот, начинаются леса и становятся всё гуще и гуще. Так что Овьедо это такой вот Рубикон степей, Воронеж этого мира.

Привал перед сумерками. Лошади жадно напились из ручья. И снова скачка.

Мелкая деревушка. Завидев герцогский стяг, нас впустили в пределы ворот без рассуждений. Ибо серебристый олень Бетисов на флаге может возить перед собой только один человек во всё ойкумене — наследник их владетеля. Причём штандарт, то есть жезл с оным оленем, положен только герцогу; у наследника не палка, а флаг с изображением оного символа герцогства. Память попаданца назвала его «прапором», но я не знаю, правильно ли это, а проверить негде. Хорошо, что Берни поехал с нами, столько проблем играючи решается.

Крестьян и крестьянок в этой деревне не обижали, но лишь по причине, что некогда, рыцарей я не идеализирую. Но других рыцарей ни у меня, ни у Бетиса, нет, воюем с теми, что есть.

Снова двинулись дальше. По темноте ехать неохота, но пришлось скакать по лужам, брызгая из под копыт во все стороны, стараясь пройти как можно больше, чтоб заночевать в соседней деревушке. В поле было бы логичнее — чего по темноте ноги коням ломать? Но Берни сказал, тут недалеко.

Дошли. Солдат расселили по крестьянским домам, мы же с ним оккупировали дом старосты. Всё как у меня в графстве. И первым делом… Терма. У-у-у-у-ух! Супер! Наташа, правда, отказалась от предложения Бернардо вымыться втроём, сама себе натаскала лохань с горячей водой и помылась в доме. «Я ж кому-нибудь руку сломаю. Как минимум. Рикардо, тебе это надо?» А очередь в терму была большая — термы тут не в каждом доме, три на всю деревню, а нас семь десятков. И хрен кто пропустит.

Бернардо всю ночь развлекался с женой и двумя дочками старосты (это оказался нестарый мужичок, жена у него ещё в самом соку, а дочки — уже половозрелые, хотя на взгляд попаданца слишком… Несовершеннолетние). Я не лез, чтобы не получить тейблом по хлебалу — он тут царь и бог, а они — его вещи. Хотя девочки явно были против, особенно жена старосты. На сей раз кувыркался в соседней комнате с Наташей, чувствуя, как она до жути напряжена. Так что получилось не очень, быстро отрубился спать.

Ранний подъём. Снова на коней и вперёд. Трифон тоже, похоже, ночевал не один — взгляд рассеянный, улыбка до ушей. И заторможенный. Но за конями ухаживал без вопросов. Я же… Простыл. Насморк. Вот и считай, что маги огня не мёрзнут и не простужаются. Все мы люди, все под богом.

К обеду сопли захлестнули, не успевал с коня сморкаться и сплёвывать, извозил на это несколько тряпок. Чувствовал бушующий внутри жар. Кабздец дела творятся! У мага огня, контролирующего терморегуляцию, способного теплом тела сушить мокрую одежду… Температура! Хотелось ругаться, но слов не было.