В ту ночь, всего на несколько мимолетных часов, они позволили себе забыть обо всем, отбросить прочь мысли о смерти, об ужасе, и о зачумленном зерне, и о мрачных пророчествах, и о нелегких решениях. На несколько часов окружающий мир исполнился уюта и нежности. Казалось, во всем Азероте нет никого, кроме них – кроме Артаса с Джайной.

Все еще в полусне, Джайна повернулась набок и потянулась к Артасу. Но Артаса рядом не было. Удивленно моргнув, Джайна приподнялась на локте и огляделась. Проснувшийся и одетый, Артас сидел у костра, помешивая овсянку, аппетитно булькавшую в котелке. Увидев ее, он улыбнулся – широко, ослепительно… вот только глаз его улыбка даже не коснулась.

Натянуто улыбнувшись в ответ, Джайна дотянулась до одеяния мага, сунула голову в ворот и наскоро пригладила пальцами волосы.

– Я кое-что понял, – без предисловий заговорил Артас. – Только… прошлой ночью не хотел вспоминать. Однако ты должна знать об этом.

Голос его звучал ровно, бесстрастно, и в сердце Джайны зашевелилась тревога. Конечно, Артас не кричал, как вчера… но это хладнокровие отчего-то казалось еще страшнее.

Между тем Артас плюхнул в миску солидную порцию дымящейся каши и подал ей. Джайна механически заработала ложкой, а Артас с глубоким вздохом продолжал:

– Эта чума… нежить… Мы знали: зерно зачумлено. Знали: это оно губит людей. Но… Джайна, все обстоит гораздо хуже. Зерно не просто убивает… Оно…

Слова его будто бы застревали в горле, однако Джайна, как всегда, поняла Артаса без всяких слов. На миг ей сделалось трудно дышать. Казалось, еще немного – и съеденная каша окажется на земле.

– Оно… превращает их? Превращает в нежить… так?

«Прошу тебя, Артас, скажи же, что я ошибаюсь!»

Нет, этого Артас не сказал. Напротив, он мрачно кивнул головой.

– Да. Вот откуда их взялось так много, да с такой быстротой. Зерно доставили в Дольный Очаг совсем недавно. Его едва успели смолоть и испечь хлеб.

Объятая ледяным ужасом, Джайна замерла на месте. Ведь отсюда следует, что… нет, это просто в голове не укладывается!

– Вот потому я вчера и спешил. Нет, ясное дело, в одиночку мне с Мал’Ганисом не справиться, но… понимаешь, Джайна, не мог я сидеть на месте, чинить доспехи и отдыхать. Не мог.

Джайна безмолвно кивнула. Да, теперь она все понимала.

– А этот пророк… – продолжал Артас. – Плевать, каким бы могущественным ты его ни считала, не могу я так запросто уйти, оставив Лордерон превращаться в… в… Этого Мал’Ганиса, кто бы он ни был, нужно остановить. А значит, отыскать и уничтожить зачумленное зерно – все, до последнего ящика.

Высказав все эти жуткие новости, Артас снова пришел в необычайное возбуждение. Поднявшись на ноги, он беспокойно зашагал из стороны в сторону.

– Да где черти носят этого Утера? – прорычал он. – У него была целая ночь, чтобы догнать нас.

Отставив в сторону недоеденную овсянку, Джайна тоже встала и привела в порядок одежду. Мысли мчались со скоростью тысячи миль в минуту, разум пытался осмыслить, бесстрастно оценить ситуацию во всей ее полноте и найти путь к одолению зла. Не обменявшись ни словом, они свернули лагерь и поскакали к Стратхольму.

Вскоре солнце скрылось за пеленой туч. Пепельно-серый рассвет помрачнел пуще прежнего, со свинцового неба хлынул беспощадный ледяной дождь. Пришлось Артасу с Джайной укрыться под капюшонами плащей, но от сырости это почти не спасало, и к тому времени, как путники достигли ворот огромного города, она дрожала с головы до ног. Стоило им натянуть поводья, как сзади послышался топот. Обернувшись, Джайна увидела Утера и его рыцарей, скачущих следом по проселочной дороге, превращенной ненастьем в непролазную грязь. В пути раздражение Артаса нарастало с каждой минутой, и появление Утера он встретил недоброй язвительной усмешкой.

– Рад, что тебе удалось успеть, Утер, – буркнул он.

Утер был терпелив, но в эту минуту сдержаться не смог. Очевидно, тревога сказалась не только на Артасе с Джайной.

– Следи за языком, мальчишка! Хоть ты и принц, но как паладин подчиняешься мне!

– Как будто ты позволишь хоть на минуту об этом забыть! – огрызнулся Артас.

Пришпорив коня, он помчался к вершине холма, чтоб заглянуть за городскую стену. Зачем? Этого он и сам не знал. Возможно, в тайной надежде увидеть признаки жизни – спокойной, размеренной, будничной. Все, что угодно, лишь бы удостовериться: да, он еще в силах одолеть зло.

– Послушай, Утер, ты должен узнать об этой чуме еще кое-что. Зерно…

В этот момент ветер дунул с другой стороны, и запах, защекотавший ноздри, оказался вполне приятным, однако на Артаса подействовал, точно удар под ребра. В сыром, промозглом воздухе явственно веяло тем самым странным, неповторимым ароматом свежевыпеченного хлеба из зачумленного зерна.

Во имя Света, нет! Мука смолота, хлеб испечен и…

Кровь разом отхлынула от лица. Охваченный ужасом, принц окаменел, во все глаза глядя на город внизу.

– Мы опоздали. Проклятье, опять опоздали! Зерно… горожане…

Осекшись, он перевел дух и заговорил тверже:

– Все эти люди тоже заражены.

Джайна негромко ахнула.

– Артас…

– Да, сейчас по виду и не скажешь, но скоро все они обратятся в нежить!

– Что?! – вскричал Утер. – Парень, ты в своем уме?!

– Все верно, – подтвердила Джайна. – Артас прав. Кто ел хлеб из этого зерна, тот заражен, а кто заражен… кто заражен, тот обратится.

«Что делать? – лихорадочно размышляла она. – Ведь выход есть, обязательно есть!»

Однажды Антонидас сказал ей: магических явлений, которым нельзя противостоять при помощи магии, в природе не существует. Им бы сейчас хоть ненадолго остановиться, поразмыслить, успокоиться, позволить логике возобладать над чувствами, и может быть, исцеление…

– Весь город следует уничтожить, – жестко, без околичностей сказал Артас.

Джайна ошеломленно заморгала. Уж не ослышалась ли она?

– Да как тебе это в голову могло прийти?! – вскричал Утер, устремившись к бывшему ученику. – Должен же быть иной путь! Это тебе не урожай яблок, пораженных гнилью, это город, полный живых людей!

– Проклятье, Утер! Таков наш долг! Другого выхода нет!

Артас придвинулся к старому паладину вплотную. Джайна замерла. В эту минуту она не сомневалась: дело вот-вот закончится поединком.

– Нет, Артас! Так же нельзя!

Слова сорвались с губ прежде, чем она успела сдержаться. Артас резко развернулся к ней. Зеленовато-синие, цвета морской волны глаза принца потемнели от гнева, отчаяния и боли, словно штормовой океан, и Джайна тут же поняла: да, он и вправду считает, что иного выхода нет, что спасти других, не тронутых чумой, можно только пожертвовав теми, кто уже обречен – теми, для кого не осталось надежды. С этими мыслями Джайна рванулась к нему, спеша высказаться, прежде чем он успеет ее оборвать. Устремленный на нее взгляд немного смягчился.