– Глупец! – рявкнул встревоженный, обескураженный и в то же время раздосадованный собственными чувствами принц. – Тебе что, жизнь не дорога? Я же мог затоптать тебя!

Стоявшего на пути Артасу прежде видеть не приходилось, однако он сразу же показался юному принцу знакомым. Высокий, широкоплечий, он был одет в плащ, словно бы сшитый из черных блестящих перьев. Лицо его пряталось в тени капюшона, но яркие, мерцающие глаза были устремлены вверх, на Артаса, а из-под пышных седых усов сияла белозубая улыбка.

– Ты не причинил бы мне никакого вреда, – звучным, приятным голосом сказал незнакомец, – а мне необходимо твое внимание. Я говорил с твоим отцом, юноша, но он меня не послушал. Вот я и пришел к тебе. Нам нужно поговорить.

С этими словами он поклонился.

Поклон его выглядел… едва ли не глумливым. Артас нахмурился, но тут же вспомнил кое о чем и насмешливо хмыкнул. Так вот оно что! Вот отчего этот загадочный тип в броском наряде показался ему столь знакомым! Это же тот самый мистик – по словам Теренаса, самозваный пророк, умеющий превращаться в птицу. Это он имел наглость явиться к отцу, прямиком в тронный зал, с каким-то вздором насчет грядущего светопреставления.

– У меня нет на это времени, – буркнул Артас, подбирая поводья.

– Выслушай меня, мальчик мой.

Теперь в голосе незнакомца не чувствовалось насмешки. Слова его прозвучали резко, будто щелчок кнута, и Артас невольно замер на месте.

– Этой земли уже не спасти! Тьма расползается, и удержать ее не в твоих силах. Если ты в самом деле хочешь спасти свой народ, уводи его за море… на запад.

Артас едва не расхохотался в голос. Да, отец прав: это умалишенный.

– Бежать?! Мое место – здесь, а мой единственный долг – защищать свой народ! Нет, я не брошу, не обреку подданных на такую ужасную участь. Я отыщу того, кто это затеял, и уничтожу его. Если ты рассчитывал на что-то иное, ты – просто глупец.

– Глупец, вот как? Впрочем, пожалуй, ты прав. Пришло же мне в голову, что сын окажется мудрее отца… – В ясных глазах незнакомца отразилась тревога. – Вижу, ты уже сделал выбор, и тому, кто зрит дальше, тебя не поколебать.

– «Тому, кто зрит дальше»… по собственным же словам? Я и сам не слепой! Я видел и вижу, что нужен народу здесь!

– Мы видим не только глазами, принц Артас, – с печальной улыбкой ответил пророк. – Не только глазами, но и умом, и сердцем. Что ж, вот тебе на прощание последнее пророчество. Помни: чем усерднее ты стараешься сокрушить врагов, тем скорее предашь подданных во вражьи руки.

Артас открыл было рот для гневной отповеди, но облик незнакомца в тот же миг изменился. Плащ сомкнулся на нем, точно вторая кожа, самозваный пророк уменьшился до величины обычного ворона, взмахнул лоснящимися угольно-черными крыльями и с хриплым разочарованным карканьем взвился ввысь. Поднявшись в небо, птица, что еще секунду назад была человеком, описала круг и скрылась вдали. Охваченный смутной тревогой, принц замер на месте, глядя ей вслед. Этот человек говорил… так убежденно…

– Прости мою игру в прятки, Артас, – словно из ниоткуда, раздался рядом голос Джайны.

Вздрогнув от неожиданности, Артас завертел головой. Где же она?

Джайна возникла прямо перед ним и покаянно склонила голову.

– Я просто хотела…

– Хватит слов!

При виде испуга и изумления в ее широко раскрытых глазах Артас немедля пожалел о собственной резкости, однако зачем ей понадобилось вот так, украдкой, шпионить за ним?

Возникла недолгая пауза.

– Он и к Антонидасу приходил, – настойчиво, словно не обратив внимания на его отповедь, продолжила Джайна. – Я… Должна сказать, я чувствую в нем колоссальную силу.

С этими словами она подъехала ближе и устремила взгляд в глаза Артаса.

– Чума, нашествие нежити… Подобного не бывало за всю историю мира. Это не просто новая битва, не просто новая война – дело куда серьезнее и мрачнее. Возможно, прежняя тактика к победе не приведет. Возможно, он прав. Возможно, ему открыто то, чего не видим мы. Возможно, ему действительно ведомо будущее.

Но Артас скрипнул зубами и отвел взгляд.

– Возможно. А может быть, он заодно с Мал’Ганисом. А может, просто какой-то повредившийся умом отшельник. Нет, Джайна, что бы он ни говорил, своей земли я не брошу. Пусть даже этот безумец действительно видит будущее – плевать. Едем.

Некоторое время ехали молча, но вскоре Джайна негромко сказала:

– Утер придет. Ему нужно только немного времени, чтоб подготовить людей.

Артас, кипя от гнева, продолжал смотреть прямо вперед. Тогда Джайна попробовала снова:

– Артас, не делай…

– Да сколько можно?! Все вокруг в один голос твердят: делай то, не делай этого! – взорвался Артас, напугав собственной вспышкой не только Джайну, но и себя самого. – Джайна, происходящее – за гранью всякого ужаса. Это… я даже слова подходящего не нахожу. И делаю все, что могу. Если ты не согласна меня поддержать, может, нам не по пути?

Принц ненадолго умолк, испытующе глядя на девушку, и мало-помалу начал оттаивать сердцем.

– Джайна, ты так устала… Может, тебе и вправду вернуться назад?

Но Джайна, не сводя глаз с дороги, решительно покачала головой.

– Я нужна тебе здесь. Я могу помочь.

Гнев Артаса разом угас. Потянувшись к Джайне, принц нежно накрыл ее руку закованной в сталь ладонью.

– Прости. Я не должен был так с тобой говорить. Я рад, что ты со мной. Я всегда тебе рад.

Склонившись к Джайне, он поцеловал ее руку. Щеки Джайны слегка порозовели, на губах заиграла улыбка, морщинка вдоль переносицы разгладилась, исчезла без следа.

– Артас… дорогой мой… – негромко сказала она.

В ответ Артас слегка сжал ее руку.

Остаток дня оба скакали во весь опор, почти не разговаривая и остановившись на ночлег только с заходом солнца. Устали так, что об охоте не могло быть и речи, и потому поужинали просто – вяленым мясом, яблоками да хлебом. Глядя на толстый ломоть в руках, Артас надолго задумался. Выпечен в дворцовых пекарнях, из местного – не андоралского – зерна… Хлеб насущный, сытный и восхитительно вкусный, и пахнет как нужно – дрожжевой закваской, без следа тошнотворной сладости. Простая, основательная пища из тех, что каждый должен вкушать без опаски…

От этих мыслей к горлу подступил комок. Не в силах проглотить ни кусочка, принц отложил хлеб и подпер ладонями подбородок. Казалось, его накрыло неодолимой волной – волной отчаяния и бессилия. Но вот на плечо легла голова придвинувшейся к нему Джайны, и безысходность начала отступать. Да, Джайна не проронила ни слова, но… К чему слова? Ее присутствие, ее безмолвная поддержка – вот и все, что ему было нужно.

С глубоким вздохом он повернулся к Джайне и обнял ее. Нуждавшаяся в утешении и помощи не меньше, чем он, Джайна ответила на это долгим, крепким поцелуем. Запустив пальцы в ее шелковистые волосы, Артас вдохнул их аромат…