дрова и щипал лучину. Внимания на незнакомца посланец не обратил — манси себе и манси, подумаешь. Все они одинаковы. Зыркнул в избе на Лею — незнакомая девка, вроде симпатичная, но старуха позабавиться с ней не даст, а ссориться с манси было сейчас не с руки — пригодятся еще. Кивнул Татьяне: «Товар где?» Молча забрал увесистый кожаный мешок, не спросясь, налил чаю из закопченного чайника, стоящего на «буржуйке», схватил со стола кусок несвежего хлеба, пожевал. Судя по Татьяне, выпить в доме не было. Посидел немного, отдохнул, с сожалением посмотрел на молчаливую девку в малице на лавке («Хороша, сука! Но в следующий раз, не сейчас! Времени нет») и вышел. Ашер, не оборачиваясь, колол дрова, пока Виктор снова вставал на лыжи, топтался, сбивая снег. Посмотрел ему вслед только когда тот углубился в чащу, оценил величину мешка — серьезный груз! Кинулся в избу:

— Мадина! Вставай на лыжи, пошли!

Вытесанные из цельной доски мансийские лыжи оказались чудовищно тяжелыми. Мало того: крепление было таким маленьким, что даже совсем небольшая нога Леи входила в кожаное кольцо с трудом, и через несколько сотен метров петля крепления натерла через теплые бурки большие пальцы ног у самого ногтя. Идти стало просто больно. А если учесть глубокую нелюбовь Леи к зимним видам спорта, то должны были возникнуть сомнения вообще в успехе операции «догнать золотоношу». Лея уже все на свете прокляла, а гадкий майор («Халимов», — мстительно называла его про себя девушка) убежал далеко вперед, благо след от узких лыж Витька был хорошо заметен, а мансийские лыжи никаких следов не оставляли вообще. Лея только диву давалась. Когда, конечно, отвлекалась от боли в пальцах ног и мгновенно нахлынувших апатии и усталости.

Сколько это еще могло продолжаться — одному богу известно. Но тут Ашер остановился и замер, подняв руку, мол, тихо, Лея! Девушка с наслаждением остановилась, и тут же вздрогнула от ужаса: впереди, опираясь на лыжные палки, стояли двое мужчин и с интересом смотрели на израильтян. Один постарше, другой помоложе. Тот, что постарше, шутовски приподнял ушанку и произнес:

— Dr. Livingston, I presume?[14] — И захохотал. Ашер улыбнулся в ответ, хоть и напрягся, это было видно. Впрочем, он и хотел, чтобы это напряжение было видно. Пусть противник расслабится, подумает, что у него есть превосходство.

— Вы продемонстрировали недюжинное знание истории географических открытий. Удачно, что и я в курсе обстоятельств встречи путешественников Стенли и Ливингстона. Правда, в Африке в то время было гораздо жарче, isn't it[15]?

Образованный мужчина улыбнулся еще шире, развел руки в стороны и кивнул в знак согласия. Увидев, что Лея внимательно вглядывается в того, кто помоложе, весело объявил:

— Совершенно верно, Лея Наумовна! Наш юный друг — ваш родной брат Борис Наумович Фаерман, правда, теперь у него новый родитель, так что он — Огнев Борис Ильич. Ну так и вы теперь «геверет[16] Бен-Цур», не так ли? — и расхохотался.

«Какой-то он слишком веселый», — отрешенно думала девушка, рассматривая того, кто должен был оказаться ее братом Борькой. Ну да, похож, конечно. Очень похож. И выражение лица такое… Борькино, когда он о чем-то крепко задумывался. Неужели и правда он?

А вот Ашеру это все совсем не нравилось. И Борька не нравился, и особенной веселый этот.

— Ну, а вас как звать? — вежливо стиснув зубы, поинтересовался он у веселого.

— Зовите меня — товарищ капитан, — улыбка постепенно исчезала с лица незнакомца. — Можно Николай Евгеньевич. Как к вам обращаться — не спрашиваю, все равно не скажете правды, да ведь? В отличие от меня, кстати.

— Ну почему же, — отозвался Ашер. — Зовите меня «господин майор». Или товарищ Халимов, Можно Анвар Бахтиярович, как вам больше нравится.

— Ишь ты, майор Халимов! — воскликнул капитан Смирнов. — Вроде помладше меня, а на целое звание впереди! А можно я Лею Наумовну не буду звать «товарищ Нурмухамедова»?

— Можно.

— Кстати, у нее какое звание?

— Мадина Нурмухамедова на данный момент рядовая.

— Ну ничего, какие ее годы!

— Да и вы, товарищ капитан, еще дослужитесь. До майора, а то и до полковника!

Пока эти двое изощрялись в остроумии, Лея и Борька рассматривали друг друга.

— Пятнадцать лет не виделись, — наконец выдавил из себя Борис. — Но узнать тебя можно.

— А я тебя б не узнала, — призналась девушка. — Я твое лицо плохо помнила, совсем же маленькая была… А сейчас поняла — это ты. Но если б не сказали…

— Ты идиш помнишь немного?

Лея помотала головой.

— Нет, я и русский-то не помнила совсем, спасибо вон ему, — она кивнула в сторону майора. — Заставил заговорить снова.

— Это хорошо, — Борис просто не знал, о чем сейчас говорить. Расспрашивать — как ты жила эти пятнадцать лет? — было глупо, начать рассказывать о себе — еще глупее.

— Слышь, молодежь! — крикнул Смирнов. — Вы еще наговоритесь, а вот нам, старикам, теперь пора.

Ашер сжался в пружину, поняв, что сейчас речь пойдет о главном.

— В общем, так, израильские коллеги, друзья-соперники, — начал кгбшник. — Делать вам здесь больше нечего. Давайте-ка — кр-р-ругом! — и в Курмантово обратно шагом марш!

— Это с какой же стати?

— Вы Александра Кулика прибыли искать? Он же Сашко, он же Семен Серебров? — не дождавшись ответа, Смирнов продолжил. — Мы его обнаружили, опознали — он показал на Бориса. — Вот, главный свидетель тех лет опознал его. Личность установлена, операция переходит в заключительную фазу, Комитет госбезопасности задерживает злодея и отдает под наш советский суд, который определит ему суровое, но справедливое наказание.

— А с чего ж это вы его задерживать будете, а не мы? — Ашер не обращал внимание на ерничанье кгбшника.

— А с того, майор, что вы ему сразу башку открутите, я вашу манеру знаю, до суда не доведете. А с меня строго спросят, за каким хреном я вот этого юного красавца к работе привлек, полстраны исколесил, народные средства потратил, если отчитываться за успешное проведение операции будет Мосад ил кто там у вас? Шин-Бет?

— Мы неправительственная организация, — не разжимая зубы процедил Ашер.

— Да знаю я, «Мстители», понимаешь, «НекАма» или как вас там?

— «НекамА», — коротко поправил Зингер.

— Да без разницы, — неожиданно злобно бросил Смирнов. — В общем, развернулись — и обратно к манси. А я так и быть, потом дам вам уйти из Союза. Заметь, майор Халимов, доброта моя границ не знает, я даже не спрашиваю, как вам удалось в Советский Союз попасть, и что здесь делает представитель капиталистических спецслужб. — Он поднял руку, останавливая Ашера, который хотел что-то возразить. — Не