Вскоре заснула и она.

Утром они едва не опоздали. Самолет в Нью-Йорк вылетал водиннадцать утра, а когда Дронго открыл глаза, было уже восемь. В половинедевятого за ними должна была прийти машина. Дронго с недоумением посмотрел начасы. Как он мог проспать в Америке так долго? Обычно за океаном он просыпалсяв пять-шесть часов утра из-за разницы во времени с родным континентом. Восемьутра. Он вспомнил, что произошло накануне, и быстро оглянулся. Рядом никого небыло. Из ванной доносился шум льющейся воды.

«Какой ужас! — подумал Дронго. — Я привел ее сюда, чтобыохранять, а сам провалился в сон. Как могло получиться, что я проспал такдолго, почти десять часов? И ничего не чувствовал. Наверное, из-за этихлекарств, от них меня всегда тянет в сон. Болеутоляющие лекарства всегдасодержат немного снотворного. Какой кретин! Мог бы и проснуться».

Он вылез из постели и натянул брюки. Нащекина выглянула изванной. Она была в халате.

— Доброе утро, — улыбнулась Эльвира, — я уже успела сходитьв свой в номер за зубной щеткой и пастой.

— Неужели я так крепко спал? А где ты спала ночью?Поднималась к себе?

— Зачем? Я провела чудесную бессонную ночь под твой громкийхрап. Иногда ты прекращал шуметь, но тогда начинал беспокойно ворочаться. Аиногда затихал, и тогда я пугалась, что у тебя остановилось дыхание. Тебе нужнообратиться к врачу.

— Кажется, это называется «апноэ», — вздохнул Дронго. — Уменя сломан нос и перебита перегородка. Поэтому я часто задыхаюсь во сне.Внезапная остановка дыхания во сне? Наверное, это плохо. Но еще хуже, что ясегодня заснул. Или нет?

— Ничего страшного. Мне было даже интересно. Такой опытобщения с очаровательным мужчиной, который всю ночь рядом громко посапывал.Буду хвастаться внукам, что в моей жизни было и такое.

— У тебя уже есть внуки? — пошутил он. — Тогда ничего нестрашно.

Она улыбнулась, шутливо погрозила ему пальцем и скрылась вванной.

Они не успели позавтракать. Пришлось быстро, поднявшись вверхние номера, собирать свои вещи, чтобы к половине девятого спуститься вхолл, где их уже ждал лейтенант Саймонс со своим темнокожим напарником. Дронгоподошел к портье расплатиться. Первые два номера оплачивала принимающаясторона, а за двое суток в триста одиннадцатом ему пришлось заплатить самому.Портье — пожилой афроамериканец лет шестидесяти — распечатал счет и упаковалего в фирменный конверт.

— Извините меня, — вдруг сказал он, протягивая конверт, — нозачем вам на двоих три номера?

— Это был эксперимент, — тихо пояснил Дронго, подмигнув ему.

— Понимаю, — с умным видом кивнул портье.

«Интересно, что он понимает?» — подумал Дронго, усаживаясь всалон полицейского автомобиля.

В аэропорт они прибыли за два часа до вылета. Таковы былиусловия авиакомпании, проверяющей всех пассажиров.

Саймонс молча и сильно по очереди стиснул руки обоимулетающим. И на прощание двумя пальцами отдал им честь. Это было все, что он могсебе позволить.

В салоне самолета Нащекина сразу уснула. Сказалась бессоннаяночь. Дронго не мог спать в самолетах, поэтому читал газету, раздраженнопоглядывая в иллюминатор. Летели они удивительно спокойно и прибыли в Нью-Йоркв тринадцать сорок шесть, как и было указано в расписании. Несмотря на завтракв самолете, обоим захотелось есть, и они пообедали в небольшом кафе, прямо вздании аэропорта. А затем снова отправились на посадку, пройдя заново всюпроцедуру предполетного досмотра. Над океаном была ночь, когда лайнер пересекалего в обратном направлении. Дронго задумчиво смотрел перед собой. Если Истринбывший сотрудник КГБ, то должен понимать всю степень своего поражения. И оннаверняка знает людей, заказавших Дзевоньскому этот террористический акт. Номожет и не знать, где конкретно находится Гейтлер. Настоящие профессионалы —как выпущенная из ружья пуля. Она летит по своей траектории, и ничто уже не всилах ее остановить. Разве что посланная вдогонку вторая пуля… Но такое редкокому удается.

Судя по тому, как они продумали всю операцию, Гейтлер могоказаться решающей ударной силой. И возможно, имел какие-то полномочия,действительно неизвестные Дзевоньскому. Дронго подумал, что, только найдяГейтлера, они смогут спокойно распустить комиссию и закончить свою работу. Хотяте, кто планировал устранение президента, наверняка не успокоятся и прибегнут кдругим методам. Политического деятеля можно устранить, победив его на выборах иотправив в политическое небытие. Иногда такое поражение гораздо трагичнее, чемреальная физическая смерть, сразу превращающая политика в легенду. Но не вРоссии. В двадцатом веке, кажется, не было ни одного случая, когда соперниковпобеждали на демократических выборах. Керенский сбежал, Троцкого выслали, чтобыпотом убить. Каменева и Зиновьева расстреляли. Оппозицию Хрущеву — Молотова,Кагановича, Маленкова — тоже разогнали. Сначала их отправили на незначительныедолжности подальше от Москвы, а затем — на пенсии. При этом формально они имелиперевес в Политбюро, но Хрущева тогда поддержал Жуков, а затем и большинствочленов Пленума. Горбачев пытался отстранить Ельцина, убрав его в Госстрой. Всвою очередь, Ельцин не стал бы церемониться с Зюгановым, если бы не победил навыборах девяносто шестого. И тем более не подчинился бы такому исходу выборов.

А сейчас другая парадоксальная ситуация. Победить нынешнегоглаву государства, переиграв его партию на выборах, почти невозможно. Победитьего самого — уже нереально. Он и так избран на второй срок подряд, но егорейтинг остается невероятно высоким для президента.

Дронго вспомнил, как Гейтлер готовил террористический акт спомощью похищенного журналиста. Сначала надо было найти подходящего кандидата,затем раскрутить его исчезновение в средствах массовой информации, изображаяАбрамова человеком редкого таланта и самых лучших человеческих качеств. Инаконец, сделав из журналиста настоящую политическую сенсацию, заставитьруководителя государства прибыть в аэропорт на встречу с освобожденнымзаложником. Все было рассчитано так идеально и с таким учетом человеческойпсихологии, что остается только поражаться плану генерала Гейтлера.

«Куда же он мог подеваться? — в очередной раз задумалсяДронго. — Остался в Москве? Не похоже. Он умный профессионал, понимает, что егобудут искать изо всех сил. После ареста Дзевоньского Гейтлер не мог оставатьсяв Москве, даже изменив внешность и обеспечив себя новыми документами. Хотя емулегко выдать себя за местного, настолько хорошо и свободно он владеет русскимязыком. Да, он должен был уехать. Но недалеко. И там готовить свой новый план.Для этого ему понадобятся помощники. Гейтлер не такой человек, чтобы доверитьсяпервому встречному. Вернее, он никому не доверится. Вот этот момент самыйважный. И Гейтлер это тоже понимает. Кстати, он все время исчезал из дома,готовя резервный вариант, но не рассказал о нем даже самому Дзевоньскому. Судяпо работе Гейтлера в разведке, он очень опытный человек, обладающий изощреннойфантазией.