Саймонс глянул на Дронго. Тот понял его взгляд.

— Да, — крикнул он тоже по-русски.

Дверь открылась. Кто-то выглянул, и Саймонс ударил его сзадипо шее. Неизвестный рухнул.

— Если окажется, что мы ошиблись, меня выгонят со службы, —заметил лейтенант, входя в помещение и втаскивая за собой бесчувственное телонезнакомца. Дронго внимательно посмотрел на этого человека — раньше он его невидел. Они прошли дальше. В кресле перед компьютером сидел еще мужчина. Рядом наящике лежал пистолет. Увидев входящих, мужчина метнулся к оружию. Прозвучалвыстрел, и несчастный взвыл от боли. Пуля попала ему в правую руку. Саймонсуважительно глянул на Дронго. Тот умудрился попасть бандиту в руку с первоговыстрела, почти не целясь. Откуда Саймонсу было знать, что Дронго сразу узнал вэтом человеке своего «знакомого» по грязному отелю, где «отдыхал» несколькочасов назад. Бандит упал на пол, продолжая выть.

Саймонс подошел и забрал его оружие.

— Кто еще здесь есть? — строго спросил он, но раненый толькогромко стонал.

Дронго подошел к нему, приставил оружие к здоровой руке.

— Теперь мы в расчете за мою голову, — удовлетвореннопроговорил он. — Тебя спрашивают, кто еще здесь есть и где женщина? Считаю дотрех, потом стреляю.

— Не нужно, — крикнул раненый. — Она здесь, в другойкомнате.

— Где еще твои люди?

— Дежурят у здания ФБР, — выдохнул раненый. — Только нестреляй… — Он выругался, и Дронго улыбнулся.

Саймонс, не понимающий русского языка, пожал плечами. Ондогадался, что раненый ругается.

Дронго вбежал в соседнюю комнату. Там на какой-то кушеткесидела Эльвира Нащекина, скованная наручниками. Она слышала выстрел и крикираненого. Поэтому не удивилась, когда увидела Дронго. Он бросился к ней, крепкосжал в объятиях.

— Спасибо, — тихо произнесла Эльвира, — только не таксильно. У меня, кажется, вывихнуто плечо.

— Извини. — Он чуть отстранился. Дронго полагал, что ихвстреча будет несколько иной, но сказалось напряжение последних часов. Послебурных событий наступала обычная апатия. Его напарница даже не обрадовалась,увидев знакомое лицо, словно ей была безразлична собственная судьба. У нее былобледное лицо, на щеке красовался кровоподтек. Дронго нахмурился. Очевидно, онапыталась оказать сопротивление после того, как напавшие на них убийцынеожиданно ударили его по голове.

— Я принес ключи от наручников, — сообщил Саймонс,появившись в комнате. — Рад вас приветствовать, мисс Нащекина. Кажется, двоедругих мерзавцев дежурят у здания ФБР и здесь больше никого нет. — Он подошел кЭльвире и снял наручники.

Женщина слабо кивнула в знак благодарности. Дронго подумал,что она изменилась. Последние несколько часов были тяжелым испытанием для еепсихики. Саймонс вышел, чтобы помочь раненому, вызвать врачей и полицию.Нащекина внимательно посмотрела на Дронго.

— Я думала, что у ресторана тебя убили, — призналась она.

— Это я виноват. Глупо подставился, — развел руками Дронго,— но ты здорово меня направила. Южное направление и этот полунемец. Машковвспомнил, что с Гейтлером работал Рейнбоу, полунемец-полуангличанин. А я нашелна карте парк Рейнбоу и догадался, где тебя нужно искать.

— Спасибо, — слабо улыбнулась она, пытаясь встать.

— Они тебя били? — Он помог ей подняться.

— Несколько раз ударили. Эта пара еще ничего, другая былахуже. Там один садист бросал на меня такие взгляды! Если бы он не уехал, я незнала бы, как себя вести. Он смотрел на меня такими страшными глазами, какбудто я была в его полной власти. Они, наверное, дежурят у здания ФБР. Возьмитеих…

— Лейтенант Саймонс уже звонит своим коллегам и в ФБР. Утвоего обидчика нет ни единого шанса…

— Спасибо, — снова произнесла Нащекина и чуть пошатнулась.

Дронго поддержал ее за руку.

— Ты сообщил в Москву о случившемся? — спросила Нащекина.

— Да. — Он произнес это слово с некоторым колебанием, иЭльвира все поняла.

— Ты просил отменить операцию в Брюсселе?

— Конечно, просил.

— Они согласились?

Он услышал иронию в ее голосе.

— Нет.

— Я удивилась бы, если бы согласились.

— Я тоже, — признался он.

В соседней комнате стонал раненый.

— Что ты с ним сделал? — поинтересовалась Нащекина.

— Выстрелил в руку. Он попытался схватить пистолет.

— Насколько я помню, ты хорошо стреляешь. Почему не воружие?

— Этот тип ударил меня по голове и отвез в какую-то дряннуюгостиницу. Напал на нас. Украл мои деньги. Я решил, что будет справедливо, еслион немного помучается.

— А ты злопамятный, — улыбаясь, произнесла Нащекина.

— Да, когда пытаются убивать моих друзей.

Она посмотрела на него каким-то странным взглядом. Инеожиданно предложила:

— Позвони Виктору Машкову, сообщи, что все в порядке.

— Подождем несколько минут. Пусть возьмут вторую пару уздания ФБР. И тогда я сразу ему перезвоню.

В этот момент в комнату вошел Саймонс:

— Я пытаюсь оказать помощь вашему «знакомому». Кстати, техдвоих взяли. Только что. Один из них убийца, который был в доме родственницыБачиньской. Я думаю, его опознают, и теперь у суда будут все основания для егоосуждения.

Дронго достал аппарат, набрал номер.

— Это я, — сказал он, услышав знакомый голос, — все впорядке. Она стоит рядом со мной.

— Передай ей телефон, — сдержанно попросил Машков.

Дронго отдал аппарат Нащекиной.

— Здравствуйте, Эльвира. — Машков с трудом сохранялневозмутимость. — Я очень рад, что все уже закончилось. Поздравляю вас. Ядумаю, вы можете сразу вернуться в Москву.

— Мы должны еще заехать в Берлин, — напомнила она.

— Нет. В Берлин поедут другие. Возвращайтесь. Это приказ.Достаточно того, что вы сделали. И берегите себя…

Последние слова выдали его волнение. И это поняли оба.

— Благодарю вас, — произнесла Нащекина чуть дрогнувшимголосом, возвращая телефон Дронго.

Тот убрал аппарат в карман и посмотрел на часы.

«Уже четыре часа утра, — подумал он, — в Москве сейчас часдня, а в Брюсселе — одиннадцать. Через три часа они войдут в офис этой фирмы инайдут, наконец, неизвестного Андрея Михайловича». Ему очень хотелось верить,что на этом все закончится. Откуда ему было знать, что с этого все тольконачнется?