— Да, да, — с грустью сказал полковник. — Второй и третий эскадроны тоже дрались… на правом фланге… тоже притрепли.

— Мюриды нас и справа обходили? — Удивился Илья Петрович.

— Да, да — и справа тоже.

— Ловко.

— Спалить аул к чертям! — неожиданно вскрикнул Евграф Аристархович, увидев обезглавленное тело свисавшего с коня драгуна. — В золу, в угли, на ветер! Чтоб камня на камне, чтоб ни одной живой души, чтоб всякий знал!.. — он захлебнулся от возмущенья.

Туманов возразил.

— Неплохо бы, но не теперь.

— Отчего же?

— А не за что серчать — рубились честно. Мы — к ним, они — на нас. Вот если бы злодейство какое, иль обман, тогда уж, да — под пламень. А так — война.

— Ужасное, право, занятье.

Неожиданно во дворе дома, из которого вышел Евграф Аристархович, послышался плач ребенка. Илья Петрович тотчас встрепенулся.

— Разве здесь остались дети?

— Мы нашли мальчишку в погребе, — кивнул полковник. — Там, верно, укрывались они вместе с дедом. Я думаю, последний вылез посмотреть, не стих ли бой. А тут — картечь…

— Скверно, — бросил Туманов, направляясь к воротам.

В небольшом дворике, посреди которого зияла глубокая воронка, лежал мертвый татарин с бело-рыжей бородой, тут же, на корточках, сидел щуплый малец лет 5–6 и, плача, дергал рукав его полинялого архалука. Стоявший подле них переводчик в синем бешмете, пытался что-то объяснить ребенку.

— К чему дитя пытать подобным зрелищем, — с укором произнес Илья Петрович. — Немедля унесите.

— Было бы — куда, — вздохнул Евграф Аристархович.

Туманов свел брови.

— Прошка!

Ответа не случилось. Алексей, не мешкая, предложил свои услуги.

— Что делать, говорите, я исполню.

— Молодец, Алеша. Бери мальца — и к нам, в повозку, живо.

Утром Влад, забрав с собой БТР, отправился на станцию получать имущество. Собровцы до обеда провалялись в койках (используя последний мирный денек), потом, попив чайку, умылись, смазали закопченное оружие, почистили грязную, застывшую, словно под гипсом, одежду. Приведя себя в относительный порядок, решили съездить на базар, купить для оставшихся в поле товарищей что-нибудь из местных деликатесов. Погода была (как, впрочем, и всегда) не в настроении, то есть, хмурилась.

Рынок встретил бойцов аппетитными ароматами, яркими фруктовыми прилавками, темпераментной кавказской музыкой. На скорую руку перекусив в шашлычной, двинулись по бесчисленным торговым рядам. Набрали ветчины, сала (огромный в этих краях дефицит), копченой рыбы, восточных сладостей — всего понемногу, насколько хватило денег. Нагрузившись, как заправские мешочники, не спеша, тронулись к выходу. Против течения плыть было сложно, поэтому пришлось нырять из одного людского потока в другой, зигзагами пробираясь к воротам. Вдруг Денис заметил в одном из торговых рядов примечательную картину.

— Смотри, — толкнул он в бок Макса (к тому времени уже отошедшего от глухоты). — На ловца и зверь бежит.

У мясного прилавка стоял штабной старлей и что-то быстро выговаривал небритому, в меховой кепке, торговцу. Тот кивал, соглашаясь.

— Тыловик? — спросил Макс.

— Он самый. Вот и третье совпадение. Столько случайностей подряд не бывает.

— Кажется, передает информацию.

— Что будем делать?

— За одним посмотрим, за другим прогуляемся.

Старлей, бросив еще пару фраз кавказцу, быстро скрылся в толпе.

— Вы оставайтесь здесь, а мы с Серегой — за ним.

— Где встречаемся? — уточнил Денис.

— На выходе, у сапожной будки.

— Добро. Стас, иди сюда.

Земляк скривил недовольную рожицу, вываливаясь из потока.

— Ну, что там опять?

— Повернись спиной к прилавкам и делай вид, будто треплешься со мной. Продавца будем пасти.

— А что — мясо недовешивает?

— Он только что информацию от старлея получил.

— Да, ну?

— Ну, да. И, возможно, сейчас появится связной. Короче, стоим и смотрим.

Задача выглядела не менее расплывчатой, чем туманный берег в безлунную ночь. Можно ли различить по силуэтам кораблей, чьи трюмы забиты кокаином, а чьи — сушеной морковкой?

— Тогда рассказывай, что там творится, — буркнул Стас, пристраивая в ногах пакеты.

— Пока ничего: руками машет, клиентов зазывает.

— Ну, не урод ли?!

— Само собой, но зачем кричать?

— Я про пакет — течет, сволочь!

— Опа. К нему подошел мужик, — понизил голос Денис. — Если ничего не купит, то пойдешь за ним.

— Не вопрос. Только дай мне его срисовать.

Они поменялись местами.

— Нормально, всех сфотографировал. За кем прикажете шакалить?

— Кого, всех?

— Их там уже трое, и еще один подтягиваются…

Сергей и Макс, нарушая все правила конспирации, пыхтели буквально в затылок штабному старлею. Тот мелькал среди густой толпы, то скрываясь в ней, то, как перископ, высовываясь (в зависимости от того, сколь рослые люди встречались на пути). В такой суете приходилось держаться за ним практически вплотную. Впрочем, хорошее прикрытие, состоявшее из набитых снедью сумок и пакетов, позволяло преследователям чувствовать себя довольно уверенно. Со стороны казалось, что, нагруженные припасами, бойцы неотступно следуют за своим хозяйственным командиром.

— Давай, приотстанем, — сказал Макс, чуть не наступив старлею на ногу.

— Упустим, — сквозь зубы процедил Сергей.

— Удержимся.

— А я говорю, упустим.

— Зато не засветимся, — снижайся, я сказал.

Не успели они сбавить ход, как сзади, словно автомобильный сигнал, раздался громкий женский возглас.

— Вы что, уснули!?

С разгону, как не успевшая затормозить автомашина, в них врезалась (сразу в обоих) внушительных размеров дамочка. Сумки ее, ударившись о крепкие ноги спецназовцев, разлетелись в разные стороны.

— Вы, что, слепые?! — вскрикнула она, тряхнув двухслойным подбородком. — Не видите, куда лезете?!

— Вообще-то, это больше к вам относится, — тихо буркнул Макс, поправляя свои пакеты (собровцы не выронили ни одного).

— Ах ты, бесстыдник! — заголосила женщина. — Да как у тебя язык поворачивается, так со старшими разговаривать!

Сергей хотел помочь собрать ей сумки, но, услышав истерические вопли, посчитал эту затею неуместной.