помассировала глаза. Почему-то ей вспомнилась видеопленка божества. Спустя столько времени эти воспоминания казались бредом, просто одним из реалистичных снов.

Свечение на полюсах, тонкие нити к экватору и рывок. И вот уже кружков вдвое больше.

Каждый момент выбора рождает деление. Боги… А ведь тогда есть теперь вселенные, где я опоздала и папа…

Сарада сжала кулаки. Пальцы все еще горели после пощечин, но ей остро захотелось отвесить отцу еще парочку.

Может, в их команде главным был он. Может, его цель давала ему бо́льший стимул к развитию. Может, в самоуверенности, боевой мощи и резерве чакры он мог дать ей фору, но внутренний судья, время от времени являвшийся Сараде и давно уже запутавшийся в черном и белом, правильном и неправильном, сейчас четко знал, что было правильным, а что нет. И то, что эти элементарные истины оказались непонятны Саске, всерьез ее испугало.

Неужели мое появление в этом времени привело к тому, что ты решился на такой поступок, папа? Или и в нашем прошлом ты поступил так же? Если да, то хотела бы я знать, кто остановил тебя. Меня-то в прошлом-прошлом не было.

Сарада приложила ладонь ко лбу.

Папа, дядя… Боги, почему мои родственники такие й…

Сарада мысленно запнулась. На уме ей приходило только одно очень неприличное слово, и литературных синонимов, способных полностью его заменить, кажется, не существовало вовсе.

Глава 125. Вопросы и ответы

125

Саске направлялся к назначенному месту с решительной злостью. Все пошло не по плану. Он не смог захватить Кьюби. Он не смог пробудить Мангеке.

Я все равно убью его. В любом случае. Кьюби… Мангеке… Это было лишь для перестраховки. Я и без этого силен.

Думал и пытался понять: это и вправду так или он сам себя успокаивает?

Саске злился. Злился на самого себя и сам не мог понять за что: за то, что так и не смог довести до конца свои планы, или за то, что вообще на них решился.

«Ты прогнулся, Саске. Ты принял правила игры».

«Итачи — просто одно из лиц… Ничего не изменится… Пока ты будешь играть по правилам этого мира, он таким и останется».

Усуратонкачи… Один человек не может изменить мир. Даже два человека. И три человека тоже. Мир — он просто есть. Его суть не изменится, что бы мы ни делали.

Да еще Сарада… Что-то рухнуло в их отношениях и в иерархии новой команды после того, как он попытался убить Сакуру. Раньше Сарада признавала его авторитет. Он был главным. Но после попытки убийства Сакуры его место вожака пошатнулось. Сарада больше не доверяла его решениям. Она перестала считать себя подчиненной, снова становилась старшей сестрой, и эта метаморфоза происходила прямо на глазах.

Двух вожаков в стае быть не могло. А вожаков не выбирали, вожак сам себя выбирал, и, кажется, Сарада позволила себе выбирать. Саске чувствовал, что неумолимо теряет над ней контроль.

Самым страшным было то, что ей удалось убедить его, что решение получить Мангеке таким способом было неверным.

«Зачем убивать Итачи? Миру лучше не станет. Ты ведь такой же, как он. Точно такой же».

Это было больнее пощечин.

«Ты все время говоришь о своей цели. Спроси Итачи. Он наверняка тоже ответит тебе в том же духе какую-нибудь возвышенную чепуху».

Бред. Одно дело убивать семью, совсем другое…

Он начал думать и остановился. Другое ли? И могла ли у Итачи действительно быть какая-то цель, которая стоила того? Но нет же. Он просто искал силу. Да и не могло быть цели, стоящей жизней отца и матери.

Мне же нужна сила ради настоящей цели, а не просто ради силы. Это совсем не одно и то же!

Убеждал себя и… не мог убедить. Вспоминал свои слова, слова Сарады, слова Йондайме Хокаге, слова Шисуи. Его строгое уверенное спокойствие и тихий голос:

«Поверь, тебе не нужна эта сила, Саске. Я сам обладаю Мангеке и потому отлично знаю, о чем говорю. Найди силу другим путем».

Он давно отверг советы Шисуи. Шисуи проиграл, ему ли было наставлять его и раздавать советы? Шисуи проиграл даже с Мангеке. И если все прошлые годы Саске смотрел на это, как на подтверждение, что даже Мангеке ему недостаточно, и нужно добыть не только Мангеке, но и что-нибудь к нему в дополнение, то сейчас подумал, что, возможно, проблема была как раз в том, что искать нужно было не там…

Сарада растрясла привычный ему мир, и он вдруг взглянул на себя со стороны. Посмотрел и пришел к выводу, что она, черт возьми, действительно права. Тем не менее Саске это ничуть не успокоило, наоборот, лишь сильнее разозлило.

****

— Где тебя носило так долго? — сердито воскликнула Цунаде в пустоту.

Полминуты было тихо, а затем в окно беззвучно скользнул Джирайя, отсиживавшийся на фасаде Резиденции. Его деревянная обувь звонко клацнула по полу.

— Собирал информацию, разумеется.

— Неужели нашел нечто интересное, раз вернулся?

Джирайя обошел стол и присел на углу.

— Я нашел местонахождение лидера «Акацуки».

Цунаде вскочила со своего места, упираясь руками в стол.

— Правда?!

— Давай сходим, выпьем как раньше. Вдвоем. Ты и я. Там все и расскажу.

Цунаде посмотрела невидящим взглядом на документы на столе. Руки дрогнули.

— Нет.

— Да ладно, ты чего?

— Я должна быть на посту. Вдруг новости. Не могу.

— Какие новости? Я принес новости!

Цунаде резко взглянула на него.

— Наруто сбежал!

В кабинете повисла тишина.

— Куда сбежал?

— Черт его знает! И Сакура, — она сжала кулаки, комкая попавшиеся под руки документы. — Сакура тоже пропала. Какаши и Анбу отправились следом. И еще…

— Это твоя вина, Цунаде, — хмуро перебил Джирайя. — Не стоило держать его на привязи. Я предупреждал тебя.

— К черту!

Цунаде грохнула кулаком по столу.

— Пока не вернем Наруто… ничего предпринимать не будем. Это — первостепенная задача. Он наша слабость. Пока он неведомо где, мы не можем рисковать!

Джирайя строго взглянул на нее.

— Потому он и сбежал, Цунаде. Потому что ты считаешь его нашей слабостью, в то время как он хочет быть нашей силой.

****

Ёро очнулся от бесцеремонных хлопков по щекам.

Первая мысль, пришедшая ему в