занесла, и это печально. Не то, что он куда-то смылся, разумеется, а его отсутствие. Оно, конечно, можно про берегинь и в Сети почитать, но вот только насколько написанное там будет совпадать с тем, что есть на самом деле, — вопрос. А тут — информация из первых рук.

Еще пару раз набрав телефон брата-ведьмака, но не добившись никакого результата, я плюнул на все и отправился в «ОБИ». Надо семян купить. Славы в области выращивания корнеплодов зря советы давать не станут, да и моего растолстевшего мохнатого помогайку надо к работе приставить, пока он вконец не обленился. Физический труд на свежем воздухе еще никому не вредил.

Одно плохо — я в семенах этих совершенно не разбираюсь. Впрочем, тут можно и интуиции довериться. Опять же там на пакетиках фотки есть, какие понравятся — те и возьму.

Утро застало меня в практически пустой электричке, которая, бодро постукивая колесами, мчалась по направлению к станции Бородино. Не знаю отчего, но встал я ни свет ни заря, по этой причине на вокзале оказался аж в шесть утра. Но при этом на душе было хорошо и спокойно. Вообще возникало такое ощущение, что я из гостей домой еду. Эдак я скоро вообще в сельскую местность переселюсь.

Причем если в прошлые разы я обходился одним рюкзаком, в котором большую часть места занимал Родька, то теперь я был навьючен как верблюд. Ну так мне казалось. Под ногами у меня лежала пузатая сумка, битком набитая всякими полезными вещами вроде ингредиентов для зелий, пузырьков, пластмассовых гребешков, сырокопченой колбасы, упаковок печенья и много чего еще. Мало того, я еще и в компании ехал. Помимо Родиона ко мне присоединилась Жанна, изрядно заскучавшая в городе. Я встретил ее вчера у своего подъезда, она смотрела на звезды и вздыхала. Так мне ее что-то жалко стало! Ну я и предложил ей прогуляться со мной в загородное имение. В дом, конечно, не пущу, не дело ее через порог переводить, пусть она даже мне вроде как и друг. Опять же Антип наверняка такой поступок не одобрит. Но пусть по саду погуляет, между деревьями. Да и сторожа лучше, чем неупокоенная душа, не сыскать. Мало ли кто нагрянет незваным гостем?

Жанна ужасно обрадовалась подобному предложению, сообщив, что перемена мест — это как раз то, что ей сейчас нужно. Как выяснилось, какая-то ее заклятая подруга выбилась в люди, заняв то место под прожекторами подиума, на которое при жизни метила сама Жанна, и этот факт ее жутко печалит. Пугануть она подругу пуганула, изрядно пошалив у нее дома в ночной тиши, но грусть-тоска никуда не делась. А тут какое-никакое, но разнообразие.

Сейчас мертвая девушка сидела напротив меня, глазела в окно и трещала о том, как же все-таки красиво за городом и что зря она раньше этого не ценила. Еще одна странность — меня этот безостановочный поток сознания совершенно не раздражал, напротив, как-то даже развлекал. Чудно — с мертвыми мне становится общаться проще, чем с живыми.

А сколько вопросов на меня вывалила Жанна, когда мы шли через лес! Я даже удивился — росла-то она не в Москве, а в провинции, вроде как должна знать очевидные вещи. Но нет, все вокруг было для нее ново и свежо, она и деревья-то не все узнать могла. Разве что березки отличала безошибочно.

— Смотрю, ведьмак, ты свитой начал обзаводиться? — остановил меня знакомый голос. — Может, оно и верно. Только ты своей мертвячке скажи, чтобы она по моему лесу одна не шлындала. Я их племя не люблю, потому мигом ее какой-нибудь пень дубовый определю стеречь до той поры, пока тот не сгниет. А они по сто лет, бывает, простоять могут. Дуб — дерево крепкое, даже когда спиленное.

— Ой, дедушка, — всплеснула руками Жанна. — Какой забавный!

Ну не знаю. Я лично не рискну дядю Ермолая «забавным» назвать. Нет, внешне он такое впечатление, возможно, и производит. Совсем невысокий, кургузый, заросший бородой, в кепке и ватнике, лесной хозяин выглядит карикатурно, не без того. Но точно зная, на что он способен в пределах своей зоны влияния, я воздержусь от подобных комментариев. Причем, сдается мне, я видел только малую часть того, что он может сделать.

Дядя Ермолай сидел на пеньке, опустив на колени мозолистые короткопалые руки.

— Здрав будь, лесной хозяин, — поклонился я ему. — Не сомневайся, она от меня никуда. Вот, прими гостинец.

Я достал из рюкзака кругляш «Столичного», купленный накануне, и протянул лесовику.

— Спасибо, — поблагодарил меня тот, сразу же отломил горбушку и начал ее, сопя, жевать. — А ты как — надолго? Оно правильно, до июня рукой подать, стало быть, до Купалы всего-ничего осталось, а в ту ночь тебе раздолье будет.

— Ну, где июнь и где Купала? — отмахнулся я. — Это ж еще месяц с лишним.

— Лето на дворе, — подобрал под себя ноги в лапоточках дядя Ермолай, устраиваясь на пне поудобнее. — Дни бегут, что вода в реке. Только вроде птица на гнездо села, ан глянь — уже и детки ее крыльями машут. Это в стужу время ровно замерзает, а когда тепло — только поспевай жить.

— Согласен. — Я опустил сумку на тропинку, поняв, что разговор затягивается. — Зима — это долго.

Кстати! Не забыть бы на дачу к родителям съездить, корень мандрагыра выкопать, что мне тамошний лесовик обещал. Летнее солнцестояние — оно раньше Купалы состоится.

— Только теперь разве умеют Иванов день встречать? — пригорюнился дядя Ермолай, который нынче, похоже, пребывал в меланхоличном настроении. — Вот раньше было — да! Знали люди, что силы большие в Иванову ночь к ним благосклонны, много чего дать могут тем, кто их внимания попросит. А девки-то, девки! Это же самая их пора была!

— Можно поподробнее? — оживилась Жанна, заметила недовольный взгляд лесовика, но даже и не подумала смущаться. — Что? Интересно же!

— Так Иванов день девкам жениха вел, — посопев, пояснил лесовик. — Ежели по уму купальскую ночь провести, так на Покров жди сватов.

— В смысле — «по уму»? — уточнила Жанна. — Вы про…

— Это ты — «про»! — гаркнул дядя Ермолай так, что из соседних кустов выскочил заяц, посмотрел на нас ошалелыми глазами и припустил по тропинке так, что только мы его и видели. — Вон хоть и покойница, а все коленками голыми сверкаешь. А я про другое баю! В купальскую ночь можно было себе жениха наворожить. А то и привязать к себе того, по ком сердце печалится.

— Теперь и мне интересно стало, — поддержал я Жанну. — «Привязать» —