– Спасибо, – произнёс он. – Я стрелял в жизни по людям только один раз, убив одного мерзавца и насильника в Красноармейске. Кто же мог подумать, что убитый окажется сынком их главаря…

– Мой брат не такой, – устало сказала настоятельница. – Не знаю, что ты там видел сегодня, но он очень честный и благородный человек. Настоящий боевой офицер, храбрый и решительный, прошедший многие горячие точки. Он всем сердцем болеет за своё дело и готов жизнь отдать за своих бойцов.

– Возможно и так. У каждого своя правда. Твой брат считает, что его бойцам для борьбы с «зубачёвскими» бандитами крайне нужен плавающий танк, который обещали за мою голову «красноармейские» бандиты. Поэтому он жаждет меня убить и отвезти мою голову в Красноармейск. Меня же, естественно, такой расклад не устраивает. Я не чувствую своей вины, так как я поступил именно так, как должен был поступить честный человек. Кто из нас прав? Или могу привести другой пример. В московском метро сейчас заперто два миллиона человек, которые сходят с ума от жажды, голода, нестерпимой вони и темноты. Но армейские части, которые могли бы попытаться спасти этих запертых в метро людей, отказались им помогать, так как заняты спасением других. И твой брат тоже не устремился в Москву, а почему-то остался здесь, нарушив прямой приказ вышестоящего командования и данную им присягу.

– Просто наступил предсказанный конец света. В Святом Писании прямо указано, что всех спасти не удастся. Мой брат поступил правильно, сумев спасти сотни людей от гибели, – парировала настоятельница.

– Хорошо, допустим. Но тогда следующий пример. В твоём монастыре шесть десятков послушниц вот-вот начнут умирать с голоду, так как припасов осталось менее чем на трое суток. Но ты почему-то не готова отпустить тех из послушниц, которые хотели бы уйти со мной и спастись от голода. Ты привела очень правильные слова из Святого Писания – всех спасти всё равно не удастся. Но ты могла бы попытаться спасти хотя бы некоторых, а оставшимся хватит припасов на больший срок.

Настоятельница резко выпрямилась и замолчала. Подумала и ответила:

– Я не вижу оснований отпускать с тобой своих послушниц непонятно куда. Мой брат нас защитит. Он же привезёт нам достаточно еды, как только я попрошу.

– Это так. Но солдаты твоего брата сейчас в явном меньшинстве, им едва хватает сил удерживать Хотьково от враждебных им военных из Сергиева Посада. А с юга ещё напирает агрессивное новое правительство Красноармейска. Совершенно нет никаких гарантий, что завтра-послезавтра «хотьковских» не сомнут превосходящие силы «зубачёвских», а твой святой монастырь не подвергнется разграблению и поруганию просто потому, что о вашем родстве «зубачёвские» хорошо осведомлены.

Настоятельница дёрнулась, словно от удара током. Посмотрела на Виктора горящими глазами и решительно произнесла:

– Допустим, ты меня убедил. Но поклянись мне, что никто из девушек не уйдёт из этих стен против своей воли. Так только я услышу слова клятвы, я прикажу сёстрам открыть двери всех комнат. Если кто-либо из девушек захочет идти с тобой, они смогут беспрепятственно покинуть нашу обитель. После вашего ухода я дам вам полтора часа, после чего звоню брату и честно рассказываю о том, что произошло.

Виктор дал клятву, после чего поспешил вниз. Лиза оказалась уже одета и ждала его появления, сидя на лавке. Вместе с Галиной Виктор вынес носилки с раненой во двор. Вскоре туда же во двор спустилась Маша Гаврилова. Она поговорила с Лизой и помчалась предупреждать остальных. Через пару минут Виктор покинул монастырь. Вместе с ним ушли очень многие, но подсчёт и перекличку вести не стали – каждая минута была на счету, так как вскоре ожидалась погоня.

Уходили на юг, это оказался самый быстрый способ покинуть город. Сперва шли вдоль железной дороги до станции Абрамцево, потом повернули на запад через посёлок Художников и улиц самого Абрамцево. Когда до спасительной лесополосы оставалось всего метров двести, бдительная Маша Гаврилова обнаружила погоню – по Абрамцевскому шоссе наперерез им на большой скорости двигались армейский «уазик» и крытый грузовик. Не было никакого сомнения, что отряд обнаружен, и «хотьковские» пытаются догнать беглецов. Виктор выхватил ракетницу и выстрелил вверх.

– Быстрее в лес! Сейчас тут будет жарко! – крикнул он отстающим девушкам и сам подал пример.

Над плечом просвистела пуля, но молодой человек не задерживался и бежал в лес. Они не останавливались и бежали всё дальше и дальше в темноту. И тут за спиной раздались выстрелы: «пссссшшш», «пссссшшш», «пссссшшш»… «Хотьковским» сразу стало же не до погони. Когда Виктор с девушками отбежали уже метров на триста-четыреста вглубь леса, откуда-то из-за спины раздался усиленный мегафоном рычащий от злобы голос:

– Говорит полковник Стрешов. Парень, ты труп! За смерть моих людей я достану тебя из-под земли, гнида!

Но Виктор лишь рассмеялся. Он уже видел впереди идущую через лес дорогу к посёлку Жилкино, после которой простирался сплошной лес на многие-многие километры. Там их группу никто не найдёт ночью. Они сумели вырваться из Хотьково!

Проснувшись, Виктор первым делом посмотрел на часы и резко сел на кровати. Уже половина второго дня! Вот это он храпанул! Хотя было от чего вчера устать, ведь ночью отряд прошёл большой путь. Лидер гордился проделанной работой – по компасу и карте ночью через болотистый лес он сумел вывести отряд к посёлку Тешилово в двенадцати километрах западнее Хотьково. Они вышли к посёлку в пятом часу утра и, бегло исследовав ближайшие дома и не обнаружив никаких жителей, остановились на отдых и сон.

Виктор скинул одеяло и осмотрелся по сторонам. Ромка, которому постелили в той же комнате на соседней койке, уже куда-то убежал. С улицы раздавались весёлые голоса девушек, слышался щекочущий ноздри запах еды. Соблазнительно пахло грибным супом. Виктор оделся и вышел во двор.

Во дворе трое незнакомых девушек чистили и резали грибы, которых перед ними на земле стояло аж четыре полных корзины. Преимущественно в корзинах находились самые заурядные сыроежки, хотя Виктор заметил и подберёзовики, и маслята. Девчонки почти хором поздоровались с ним, не прекращая своей работы.

– А где все? – поинтересовался молодой человек, осматривая пустой двор.

– Они за грибами пошли, – с готовностью пояснила одна из девушек, конопатая и смешная в откровенно великоватой для неё одежде. – Тут в соседнем лесу грибов видимо-невидимо. В посёлке только Лиза Святова осталась. Она на кухне следит за кастрюлями. А ещё вон на крыше мальчик сидит с биноклем.

Виктор посмотрел в указанном направлении. На высокой крыше сидел Ромка с биноклем, бдительно осматривая горизонт. Ну, хоть про безопасность его подопечные не забыли, чуть успокоился молодой человек. Одна из девушек высыпала полную миску начищенных и промытых грибов в большую кастрюлю с водой и понесла в соседний дом. Виктор двинулся за ней.

На кухне возле плиты с кипящими кастрюлями сидела на табуретке Лиза. На ней были одеты короткие джинсовые шорты и светлая майка с «диснеевской» Русалочкой. Нога в гипсе казалась чудовищно огромной по сравнению с самой девчонкой. Лиза молча указала рукой на свободный стул в углу.