— Ты не путай, я тебе не вассальную клятву принесла, а клятву долга, — ухмыльнулась я. — Я сама буду решать, как и когда мне его вернуть.

— Ладно, а все эти спецэффекты? Ну пламя там…

— А, это Хаос. — Пришла моя очередь резко стать серьезной. — Тут я, пожалуй, начну с истока[20]. Понимаешь, все мы, тифлинги, так или иначе потомки Хаоса. Нет, не совсем… Прямые потомки — наши демоны-предки, а мы уже следующие… Но тем не менее у нас в крови тоже есть частицы Изначального. Наши ученые до сих пор спорят, разумен Хаос или нет, есть свидетельства как «за», так и «против», но иногда он приглядывает за своими потомками. Так или иначе… В частности, он следит за выполнением клятв. Конечно, когда мы клянемся его именем. Хаос переменчив… Но, поклявшись его именем, никому пока не удавалось отказаться от выполнения слова. Знаешь, Хаос ведь не только следит за исполнением слов, но и помогает правильно сформулировать обещание. Причем так, чтобы дух и буква клятвы соответствовали. Ну, знаешь, чтобы нельзя было избегнуть исполнения слова, отыскав какую-нибудь лазейку в формулировках, как в договоре какого-нибудь человеческого крючкотвора. Я, наверное, очень сумбурно объясняю?

— Да нет. — Майор выглядел очень сосредоточенным и задумчивым. — Кажется, я понемногу начинаю понимать… И часто вы так клянетесь?

— Очень редко… Хаос такая штука… Чем меньше с ним имеешь дело — тем лучше. Тут в чем проблема: как выполнять свое обещание — решаем мы сами, а вот выполнено слово или нет — тут уже как Хаос скажет. Так что такие клятвы приносятся исключительно редко и в очень важных случаях. И то… Мы обычно призываем в свидетели не сам Хаос, а его отражения… Это… Ну, как бы в каждом мире, каким бы упорядоченным он ни был, все равно содержатся небольшие частицы Хаоса. Вот их и называют отражениями. Обычно на клятвы отзываются они… Но в моем случае… ответил сам Хаос, великий Изменчивый… Я, если честно, о таком даже не слышала, надо будет дядю расспросить.

— Гм, и чем тебе грозит такое внимание Хаоса?

— Не знаю. Может, это будет обычное исполнение клятвы, а может, и нечто особенное… Хаос непредсказуем по своей природе… Да, и еще. Тебе, наверное, надо и это знать. Пойми, нельзя заставить тифлинга поклясться Хаосом против его воли, наоборот, потребовать такую клятву — это оскорбить, и серьезно. И еще неизвестно, подтвердит Хаос клятву или нет, он опять же сам решает, дать свое «добро» на клятву или еще как. Если сочтет, что повод недостоин, может спалить на месте. И на мелочи он не разменивается… Правда, мы, наверное, научились понимать Изменчивого, где-то в подсознании, скорее всего. Последний случай, когда Хаос не подтвердил клятву кого-то из нашего народа, произошел очень-очень давно…

— Интересно девки пляшут, — повторил человек свое присловье. — Знаешь что, мне, наверное, надо немного подумать…

Он встал и начал собирать пустую посуду.

— Пойду я, наверное. Ты постарайся заснуть, завтра многое надо будет сделать.

Я послушно кивнула и завозилась, устраиваясь поудобнее. Повязки и боль никак не давали принять привычное или хотя бы нормальное положение. Стоило закрыть глаза, как тут же навалился страх. Перед глазами снова замелькали картинки боя, странные т’сареш, странные люди, длинный ряд мертвых тел… Человек, судя по звукам, уже собирался выпрыгнуть на улицу. И тут я неожиданно для себя ухватила его хвостом за руку и потянула к себе. Мысль, что я сейчас останусь в этом фургоне совсем одна… сама по себе эта мысль была невыносимой.

— Майор, посиди со мной, а, — жалобно попросила я.

— Ух, и что случилось? — спросил человек, усаживаясь на пол у моей постели.

— Не знаю. Никогда не боялась темноты и одиночества. Но сейчас страшно стало, как только подумала, что одна останусь, — присутствие человека мгновенно успокоило меня. И тут же навалилась усталость. Я убедилась, что он вот прямо сейчас не уйдет, и перекинула хвост ему через плечо. Просто чтобы чувствовать, что он рядом. Потом прикрыла глаза… больше никакого страха не было.

— Ну с чего ты взяла, что одна останешься. Мы тут рядом, просто снаружи. — Человек оперся затылком на мой матрац, игнорируя врезавшийся ему в шею край лежака. А нет, он не каменный, у него же в воротник брони что-то твердое вшито. — Кроме того, мне все равно в дозор заступать придется, как только моя очередь настанет, так что всю ночь с тобой сидеть не получится…

— Снаружи не считается, — пробормотала я, — вы там, а я здесь… А ты не можешь заступить в дозор на козлах фургона? Тогда, если полог откинуть, я тебя видеть смогу…

— Рад бы, да не пойдет, — вздохнул он, — хоть ты и говоришь, что дорога безопасна, но все равно, лучше посторожить… Тем более что вымотались мы за последние дни. Ребята как убитые спать будут, так что сторожить надо на совесть. Но я могу кого-то попросить посидеть с тобой, пока меня не будет. Да хоть Стингера того же…

— Ну не знаю… Я-то пойму, что он говорит, но он-то меня — нет.

— Так я эту висюльку просто ему отдам. Будет же работать?

— Не-э-э, не получится, ты талисман на свою кровь активировал. Теперь он только на тебя настроен, чтобы с кем другим работать стал — надо по новой начаровывать… Слушай, а почему ты броню свою не снимаешь, неудобно же, наверное?

— Да нормально, я привык за двенадцать-то лет… — Человек немного повозился, видимо, устраиваясь поудобнее, что-то глухо стукнуло о пол фургона, потом лязгнуло металлом. — Да и быстро все это на себя не наденешь, так что, пока место только условно-безопасное, лучше в обвеске оставаться. Ну и еще один нюанс. Мы пять суток без остановки перли по лесу, даже ели на ходу. Думаю, даже так пахнет от нас… А уж если я броню и берцы сниму, ты вообще задохнешься, наверное.

— Да, есть немного, — принюхалась я. — От меня, наверное, тоже пахнет… Мы восемнадцать дней назад из города выехали… А баню заказать только в Перевальном можно будет. В баню хочу…

Последние слова я произнесла, уже проваливаясь в черную глубину сна.

Не ходите в Африку,

В Африку гулять!

К. Чуковский. Бармалей

Генерал-майор Колымский Сергей Петрович,

полковник ФСБ Лисицкий Борис Андреевич,

люди, Земля, день «П»+2

Два высокопоставленных офицера сидели в мягких креслах бизнес-класса «Супер-Джета» и недобро смотрели друг на друга. Самолет был заправлен и загнан на отдаленную стояночную площадку зачуханного аэропорта в неизвестной стране Центральной Африки. Экипаж из кабины после недолгого совещания с руководством все же выпустили, но борт покидать запретили, разрешили расположиться на отдых в хвостовом салоне.

На столике между ними стояли полупустая бутылка конька, два бокала и армейская рация, соединенная с дополнительным блоком шифрования. И полковник, и генерал, когда им надоедало гипнотизировать оппонента, поглядывали на аппаратуру с некой затаенной надеждой. Хотя в последнем, наверное, не признались бы даже себе.