— Ладно, почему их нельзя поминать, я недопонял, но можешь называть меня «майор», — подобрал я вариант. — Это, мм, звание воинское, ну, не знаю, как тут у вас в войсках принято. Ладно, у нас это звание, как правило, означает начальника над тремя сотнями человек. — Подобрал я, пожалуй, наиболее близкую привязку к своему званию из средневековых аналогов. Девушка понимающе кивнула. — Вернемся к нашим баранам. То бишь клятвам. Хотя… Так, до рассвета мы, наверное, отсюда не тронемся. Тут вообще как, безопасно?

— Ну-у-у, вообще-то да, — пожала плечами Шелли. — Тут вокруг на пять дней пути вообще ничего, кроме леса, нет. Дорога считалась абсолютно безопасной. До удобной стоянки, правда, идти еще стражи три, но, наверное, к лучшему, что мы остались на месте. Хотя задержимся, наверное, подольше, я объясню… Но это опять же формальности и еще одна возможность неплохо заработать, наверное, до утра потерпит.

— Точно потерпит? — Я вопросительно поднял бровь и, получив утвердительный кивок, продолжил: — Тогда что с животными делать, с этими ящерицами и лошадьми? Что там положено, накормить, расседлать, напоить?

— Да с харра-то можно и ничего не делать, мы их три дня назад кормили, еще дней на десять им точно хватит, — пожала плечами девушка. — Если только к кустам поближе подвести, чтобы могли дотянуться. Они смирные и спокойные. Без команды никуда не пойдут.

— Не-не-не, — замахал руками, — водить их сама будешь, я тебя на руках подержу, а дальше сама. А лошади?

— А что с лошадьми, как обычно. Расседлать, стреножить… пасти их тут особо негде, поить тоже. Там, в последней повозке, должны быть корыто и несколько бочонков с питьевой водой. Она чистая, вы тоже можете пить. Бочки с сидром твои люди уже нашли. Там же должны быть несколько мешков с ячменем и торбы им на морды, можно дать, только не очень много. А вот завтра для лошадей надо будет поискать воду, ручей какой-нибудь, иначе мы сами без питья останемся. Ой, а у вас лошадей нет, что ли?

— Да есть, есть. Просто мы их как средство передвижения почти не используем. Вот и не умеем с ними толком обращаться, хотя… — Я задумчиво почесал в затылке. Блин, точно, Тирли же и верховой ездой занимался. Он единственный из нас, кто отдыхал на природе, остальные предпочитали город. Нам живой природы на службе более чем хватало. Может, он из-за супруги так, тоже единственный из нашей пятерки женатый. Хотя по большому счету умудряется вести двойную жизнь, как-то объясняет супруге свои отлучки по несколько месяцев и новые шрамы на собственной шкуре. А как вы думали, без ранений у нас не обходится. С Тирли мысли опять соскочили на сидр, и я пробурчал: — Сидр они нашли, я им его щаз еще раз найду, совсем страх потеряли… Значит, делаем так. Ты поскучай немного, я указания раздам и вернусь, ты себя как вообще чувствуешь? Голова не болит, не кружится? Ты вообще-то очень много крови потеряла…

— Тифлинги покрепче людей будут, даже такие болезненные, как я, — усмехнулась Шелли. — Если только, майор… Кушать очень хочется. Принеси чего-нибудь, а? Мне подойдет все, что подойдет вам. Там, кстати, в фургоне еда не только для лошадей, можете взять. Там крупы какие-то были, солонины немного, в ларе-морозильнике овощи.

— Хорошо, — кивнул я и выпрыгнул наружу.

Мужики занимались своими делами. Комар, видимо, нажравшись нейтрализаторов, чтобы коктейль отпустил побыстрее, дрых, завернувшись в кусок брезента. Тирли со Стингером, сидя у костра, о чем-то тихо разговаривали и шуршали какими-то бумажками. А, это они кроки местности разбирали, которые мы на скорую руку набрасывали на коротких привалах. Потапыч стоял, точнее, лежал, в дозоре. В отличие от Тирли, он полез не на, а под фургон. Ну да, эти сто тридцать килограмм живого веса и еще кило сорок экипировки тент точно не выдержит. Так что пулеметчик с комфортом растянулся под повозкой в обнимку со своим «Печенегом» и лениво поглядывал то вперед, то назад.

Отец Яков сидел у колеса соседнего фургона, устроился так, чтобы не видеть трупов, и был погружен в себя. Да, священника, наверное, после отповеди Шелли лучше пока не трогать. Я подошел к костру.

— Ну чего, Дракон, объяснили тебе, что это за фейерверк? А то вон у Тирли обе брови опалило, и не понятно, за ради чего, — спросил, поднимая голову, мой зам.

— Пока нет, — серьезно ответил я. — Значит, так, братцы кролики, точнее, товарищи офицеры, есть две задачи. Первое — заняться лошадьми, второе — приготовить пожрать на всю компанию. Поскольку мне сидра не досталось и я сегодня очень добрый — можете выбирать. Можете даже подраться, и победитель будет выбирать первым. Вот только кто победил — решать буду я.

— Если этих тварей надо пристрелить и разделать, то я возьмусь, — тут же подскочил Стингер. Лошадей он прямо-таки ненавидел, после того как на одном из выходов его покусала низкорослая монгольская лошадка. Раны потом, уже после возвращения, загноились, и ему пришлось почти месяц валяться в госпитале. Впрочем, ранение записали как боевое, но от этого получилось только хуже. Издевались над моим замом все, кто был в курсе этой истории. Кстати, ту лошадку мы как раз и собирались тогда пристрелить и сожрать, что, впрочем, и проделали.

— А вот шиш тебе, большой и толстый, — обломал я капитана. — Лошадок не обижать, наоборот, расседлать, стреножить и накормить-напоить. Вода и ячмень в крайнем фургоне.

— Понял, командир, займусь, — вздохнул Тирли, — а то этот халявщик опять за просто так получит прибавку за боевое ранение. Их всего-то штуки четыре осталось, остальные разбежались. Только ведро поискать надо… Хотя может, из брезента чего-нибудь сооружу.

— Не парься, там, в фургоне, корыто должно быть какое-то.

— Отлично тогда. А с ящерами что делать?

— Этих ящеров называют харра. И вроде как можно ничего с ними не делать. Полезные зверюшки, еще дней десять жрать не захотят. Меня заверили в их крайнем миролюбии, но все равно без нужды их трогать не будем. Стингер, тебя это особенно касается.

— Командир, хоть ты не подкалывай, — сморщился Стингер. — Ты сам велел тогда ту тварь держать.

— Ладно, проехали. Тебе же, о мой несчастный заместитель, предстоит размародерить тот же фургон и приготовить нам что-нибудь поесть. Опять же наша рогатая, кстати, ее зовут Шелли, разрешила нам брать оттуда еду и сказала, что она подходит для людей. Сразу говорю, да, тут есть люди, но немного не такие, как мы. Пока информации маловато, потом расскажу поподробнее.

— Оки, разрешите выполнять, товарищ командир. — Стингер встал в карикатурную стойку «смирно». Тирли тоже начал подниматься.

— Погодите чутка, сейчас, — остановил я их и стал копаться в своем РД, который оставил у костра. Вытащил две банки, одну с тушенкой, маркировка на второй, если мне не изменяет память, обозначала перловую кашу. Сойдет. И закинул обе в костер. Потом вспомнил, что сам-то я за всеми этими разговорами забыл поесть. Немного подумал и вытащил еще банку сгущенки и пачку галет. Ну и хватит, консервы лучше поэкономить.

— Значит так, — стал пересказывать своим краткий конспект бесед с Шелли, одновременно внимательно приглядываясь к консервам в костре. — Если вкратце и резюмируя. Мы в другом мире. В отличие от Земли, здесь сосуществуют несколько разумных рас. Есть люди, есть вампиры, упоминали неких орков, пока не уточнял, что под этим подразумевалось, вроде как есть еще кто-то. Часть людей живет в рабстве у вампиров в качестве скота, но есть еще какие-то подчиненные. Другая часть существует отдельно, своим государством, называется «Десять городов». Нашего найденыша, как я уже упоминал, зовут Шелли, она из народа тифлингов. Говорит, что в ней есть часть человеческой крови. В этом караване была с отцом, отец погиб. Это тот из местных, кто орудовал глефой. В разговоре мельком упомянула, что ей известно о путешествиях между мирами, более того, говорила об этом как об общеизвестном факте. И еще, постоянно поминает магию и волшебство, но опять же пока не уточнял, что конкретно имеется в виду. Нас, кстати, как пришельцев из другого мира, распознала моментально и аргументированно разъяснила, как именно. Так же уверенно опознала нас как людей, причем чистокровных, как она выразилась. Как я понял, чистокровные люди тут не самый обычный вариант, но иногда встречаются. Говорит, что может видеть ауру. Что касается языка, у нее на шее висит вот такая вот хреновина, — я поднял руку, показывая амулет, который дала мне Шелли, — она позволяет ей нас понимать. Принцип работы я пока не выяснил, но работает, и весьма эффективно, как видите, у меня такой же. Так что следите за языком в ее присутствии. Я потом спрошу, есть ли еще такие же и можно ли нам всем пользоваться одним и тем же. Что еще… Пожалуй, вот, наши технологии ей незнакомы. Как оружие, опознала автоматы, но из-за того, как мы с ними обращаемся. Говорит, что принципа действия не понимает. Если не врет, то огнестрельное оружие здесь неизвестно. Пистолет, — я указал на «глок», по-прежнему висящий в кобуре на груди, — как оружие не воспринимает, но при ней мы ничем подобным и не пользовались. Делаю вывод, девушка наблюдательна и умна, способна весьма логично мыслить. Так что никаких скидок на нетехнологическую цивилизацию не делаем. Относимся к ней как к обычной девушке, гражданской, лет двадцати. Но помним, что ей дали хорошее образование и еще ей пришлось помотаться по всему миру, в данном случае, думаю, лучше будет перебдеть.