За три месяца работы мне начислили хорошие деньги, которые вместе с заработком отца я привез в Питер осенью, чтобы купить автомобиль. Но, на свою беду, в Питере я встретил женщину, которая хвасталась, что уже полгода получает хорошие проценты, вложив деньги в структуру «МММ». Каждый месяц она получала 30 процентов в виде дивидендов от вложенных денег. И не только она, но и соседи со всего подъезда их дома уже отнесли все свои сбережения в такие структуры. Я тоже заинтересовался подобными фирмами. Съездил в несколько офисов, взял образцы договоров, которые меня устроили и в которых была прописана материальная ответственность этих структур перед вкладчиком. Вот молодцы, думал я, есть же у них бизнес, в который они вкладывают привлеченные деньги населения, получая по 50–100 процентов рентабельности, а после 20–30 процентов заработанного отдают частным инвесторам. В конечном счете я решил на зиму старую машину не покупать, а через полгода, уже получив дивиденды от вложенных средств, купить почти новый автомобиль.

Выбрал офис филиала то ли «МММ», то ли «Хопера», то ли «Русского дома Селенга», в котором охрану составляли люди в милицейской форме. Подумал, раз там охраняют милиционеры, значит, это все у государства под контролем, все проверено и есть гарантия на вложенный капитал. Кроме того, вклады в эти фирмы рекламировали каждый день по центральным каналам телевидения, а значит, президент и правительство тоже в курсе того, что происходит с накоплениями населения. Но, к моему несчастью, через пару месяцев после вложения средств я услышал, что эти фирмы надували финансовый пузырь, который лопнул и принес убытки вкладчикам. Люди, доверившие свои накопления такой фирме, получали свои дивиденды за счет денег новых вкладчиков, а когда на счету накапливались миллиарды, фирма исчезала.

Приехав в офис компании, в которой оставлял ранее деньги, я увидел толпу людей численностью под сто человек, которые толкались в очереди, чтобы заполнить заявление в милицию. Фирмы уже не существовало. В ней остались только испуганная секретарша и пара охранников, которые ничего не знали. В офисе сидел следователь и беседовал с пострадавшими, предлагая им написать заявление по предлагаемому образцу и идти домой, ожидая вызова в милицию. Когда я написал заявление, то спросил у него, куда мне звонить, чтобы узнать, как продвигается дело. Он оставил номер телефона майора, который будет руководить процессом.

Через неделю я позвонил по указанному номеру и нарвался на грубость майора.

– Что вы сюда звоните?

– Я хотел бы узнать, как идет дело. Я оставил по договору в этой фирме все свои сбережения.

– И что вы хотите, чтобы я их сейчас вам отдал? Вы мне, что ли, свои деньги отдавали?

– Нет, конечно, но я просто хотел узнать, поймали ли мошенников и можно ли ожидать возвращения своих денег.

– Вы оставили в своем заявлении свой почтовый адрес и свой контактный телефон? – грубо спросил он.

– Да, оставил.

– Так вот, ждите, вам сообщат. Сюда звонить больше не надо, – недовольно сказал майор и бросил трубку.

Еще год я надеялся, что деньги найдутся. Не могли же наши доблестные милиционеры не найти преступника по допросам его сотрудников, которых взяли. Однако через год я понял, что пострадавших от этой финансовой игры в СССР так много, что до меня очередь никогда не дойдет, даже если и найдут этих финансовых аферистов.

* * *

В таких сложных условиях, когда не хватало денег, чтобы качественно изменить свою жизнь, как того хочется всем молодым, амбициозным и работоспособным людям, я все же был по-своему счастлив. Потому что жил в прекрасном городе, который часто называют культурной столицей России, имел возможность посещать Эрмитаж и Русский музей, где долго мог восхищаться бесценными произведениями искусства, картинами своих любимых художников: Шишкина, Репина, Айвазовского, Куинджи, Семирадского и Александра Иванова. Кроме того, я посещал известные театры Санкт-Петербурга: БДТ, Театр комедии и особенно любимые – Молодежный театр на Фонтанке и Мариинский театр оперы и балета. У меня было даже хобби – собирать программки тех спектаклей, которые я посетил, и прикреплять их на стену над письменным столом. Такое хобби привело к тому, что через год не только вся площадь над моим письменным столом была заклеена театральными программками, но и частично была заклеена стена над кроватью. Гости общаги называли эти обои самым интересным фактом в моей комнате после, естественно, личности хозяина. Кроме театров и музеев мы с аспирантами гуляли по старому Питеру, восхищались Исаакиевским собором, который строил Огюст Монферран почти 40 лет и умер, как только воздвиг это чудо архитектуры. Любовались мы также Казанским собором и церковью Спаса на крови, были в восторге от интерьера Юсуповского дворца и загородных резиденций российских императоров в пригородах Петродворца, Пушкина, Павловска или Гатчины.

В те годы я также был счастлив друзьями, с которыми свела меня судьба в общаге и которые до сих пор являются моими близкими друзьями. С Костей я занимался спортом, с Иваном любил гулять по Питеру, а с Женькой – рассуждать о наболевших вопросах и петь под гитару. Мы часто в общаге собирались большими и не очень большими компаниями и пели поочередно под гитару. Но самые душевные песни получались тогда, когда мы оставались в комнате только с Женькой вдвоем, пили пиво, курили, пели и играли на гитаре. Качество исполнения у нас с Джоном было примерно одинаковое, слышали все песни друг друга не раз, и это помогало, когда оставались с другом тет-а-тет, петь от души, не заботясь, какое впечатление произведет твое исполнение на слушателя. Поэтому это были те случаи, когда ты играл и пел песни больше для себя самого, чем для слушателя, и изливал душу, вспоминая все армейские и студенческие мотивы. Бывало, зайдет кто-нибудь ко мне в комнату, а там дыма от сигарет – хоть топор вешай, батарея пустых пивных бутылок под столом и два полупьяных чувака орут какие-то жалостливые песни. Посидит с нами такой гость чуть-чуть, увидит, что его совсем не замечают, и тоже начинает не просто так, а от души нам подпевать.

Ну и, наконец, в Питере у меня была первая по-настоящему сильная любовь. Целых шесть лет я любил девушку по имени Света, которая была старше меня на три года, но выглядела молоденькой, стройной и сексуальной. Однако, к сожалению, она была замужем и имела ребенка. При этом муж, по ее словам, был вполне хорошим отцом и семьянином, много работал в коммерческой фирме, чтобы полностью обеспечить семью и сделать счастливым детство своего сына. И Света, по ее словам, тоже любила и сына, и своего мужа. Сын при этом обожал отца, а отец – сына. Жила их семья в благоустроенной квартире. Чего еще не хватало женщине? Но вот случаются же иногда встречи двух людей, как будто предназначенных друг для друга. Как будто это действительно половинки одного целого, которые долго друг друга искали и вдруг встретились в этом мире. Я влюбился в Свету с первого раза, как только увидел ее в аптеке, где она работала провизором. Если бы на ее правой руке было обручальное кольцо в тот момент, то я бы не дал восхищению разгореться и преобразиться из лучинки в огонь любви, так как с замужними девушками не связывался. Но Света в тот день была без кольца. О том, что она замужем, я узнал от нее на следующий день, когда решил ее проводить после работы. Однако к тому времени эта информация уже явно опоздала и была неактуальной, потому что я влюбился по уши и окончательно потерял голову от красивых, утонченных черт лица, курносого носика, больших карих глаз, увенчанных длинными ресницами, стройной фигуры и длинных ног. Я возбуждался от тембра ее голоса даже по телефону, а когда она была рядом, то ни о чем не мог думать, как только о том, чтобы обнимать ее, целовать и ласкать каждый сантиметр ее тела. Ради встречи продолжительностью в час я готов был отказаться от обеда, работы в Доме культуры на окраине города и лететь в общагу, чтобы только побыть наедине с моей любимой. Света работала посменно, то с раннего утра до обеда, то с обеда до позднего вечера, и такой график нам позволял видеться почти каждый день в обеденное время. Я долго за ней ухаживал, месяца два-три прошло с момента встречи, прежде чем я смог утолить свое желание и заняться с ней сексом. Даже это слово – «секс» – здесь не подходит, потому что мы занимались не сексом, а любовью – тем удовольствием, что дано человеку свыше.