– Правильно ли я поняла, что ты не хочешь со мной трюхать до кончины? – прошептала Женя.

Сергей пробежался по кухне раза два, остановился возле жены, посмотрел на нее долгим изучающим взглядом и сказал:

– Не хочу… И заметь, ты сама виновата! Могла бы пренебречь какой-то там ясельной любовью, так нет! Захотелось попробовать, какова она на вкус! Ну, попробовала?! А теперь я принес тебе счет! Пора платить! Давай разведемся! Так будет лучше для нас обоих!

Женя не поняла, как отнеслась к предложению Сергея. Не обрадовалась уж точно. Она сказала Саше последнее «прости-прощай», когда муж выписался из больницы, и старалась его не вспоминать. Вернее, не так. Она не старалась. Она не вспоминала. Все, что касалось Саши, было глубоко похоронено в ее душе, как детский «секрет» из фольги и картинки под бутылочным стеклом и слоем слежавшейся за эти годы земли. Она успокоилась и ничего не хотела начинать заново. Она собиралась всю отпущенную ей жизнь быть рядом с Сергеем, Игорем и его Татьяной.

– У тебя кто-нибудь есть? – спросила Женя, особо не рассчитывая получить положительный ответ. Сергей все время проводил дома и никуда не отлучался. Они сосуществовали рядом, как пришитые друг к другу какими-то магическими нитями, которые могут только растягиваться, чтобы позволить супругам сходить на работу, но никак не оборваться.

– Представь себе, есть, – неожиданно для нее ответил Сергей. – Вернее, я, как и ты своему красавцу, сказал этой женщине «нет» в надежде склеить нашу разбитую семейную чашу, но чувствую, не получается. Наверно, какой-то кусочек выпал, и половинки никак не соединяются. Разве ты не чувствуешь этого?!

– Кто она? – спросила Женя.

– Медсестра.

– Из второй хирургии?

– Из первой.

– Почему же из первой?

– Так получилось. Когда ты из-за Игоря стала ко мне приходить реже, я чуть не обезумел от ревности. Знал, что ты у сына, но мне почему-то представлялись всякие эротические сцены с твоим участием и, как ты догадываешься, не со мной… Я с ума сходил. Курил часто между этажами. И она там курила. Так и познакомились. Она одинока, поэтому, если мы с тобой разойдемся, всем будет только лучше.

– Тебе же никогда не нравились курящие женщины, – невесело улыбнулась Женя.

– Оказалось, что мне гораздо больше не нравятся женщины, которые изменяют, – глухо ответил Сергей.

– Что ж, разведемся, раз ты так хочешь, – бесцветно и почти равнодушно сказала она.

– Ты тоже хочешь, только почему-то изображаешь из себя оскорбленную невинность!

– Я ничего не изображаю.

– Вот и прекрасно! Значит, разводимся?

– Как скажешь…

– У-у-у-у! – взвыл Сергей и ушел из кухни в спальню.

* * *

– Слушай, Вова, и когда же он только успел? Сколько ни думаю, никак не пойму? – обратилась к мужу Галина, укладываясь подле него на постель. – Вроде бы Степка все время с Митькой да с Митькой, и вот – нате вам, родители, подарочек!

– Долго ли, Галочка? Вспомни классику: «Чтобы детей производить, кому ума недоставало», – усмехнулся огромный розовощекий мужчина, под которым стонал и прогибался модный, но чересчур хлипкий диван.

– И как ты всю эту классику помнишь? – счастливым смехом залилась Галина, поцеловала мужа в пухлую щеку и опять посерьезнела. – И все-таки тревожит меня эта свадьба…

– Почему? Кристинка такая красавица, сам бы не прочь… – сказал Владимир и хитро взглянул на жену.

– Я те дам не прочь! – Галина легонько щелкнула мужа по носу, потом уткнулась ему в плечо и зашептала: – Понимаешь, что-то в Вальке-Который Час меня все-таки настораживает. Вроде бы сейчас она дама хоть куда… а ведь неспроста мы ее в детстве дразнили и играть с собой не брали.

– Дураки были.

– Не скажи… Дети, они все чувствуют гораздо острее взрослых. Что-то в ней не так…

– Ну, не знаю насчет Вальки, то есть Валентины Константиновны, но Кристина-то вполне нормальная. Это же видно. И разговаривает так рассудительно.

– А вдруг ребеночку что-нибудь Валькино передастся? – наконец высказала свои опасения Галина. – Представь, родится и начнет нас без конца спрашивать: «Который час? Который час?» Что тогда будем делать?

Муж чмокнул ее в нос и сказал:

– Брось, Галка, себя заводить. Сейчас у медицины такие возможности! Говорят, что уже на ранних сроках можно выявить… непорядок и… ну… это… в общем, устранить.

– Как это устранить? Аборт, что ли, сделать?

– Галь… ну я не знаю… наверно, сейчас есть уже какие-нибудь щадящие методы…

– Какие бы методы ни были, а плод все равно не рассосется, понял! Это тебе не опухоль, а человек!

– Ну и пусть не рассасывается! В Кристинке же наш внук, Галюха! А если что, мы его вылечим! Сейчас медицина на таком уровне, что… Все! Молчу! – Огромный Николаев поднял руки вверх в ответ на укоризненный взгляд жены.

– То-то! – опять шепнула она и затихла, представляя, как они с Николаевым будут катать по улицам колясочку с собственным внуком, а знакомые станут останавливать их и удивленно спрашивать: «Неужели это ваш внучек?» – а они будут отвечать: «Да, время летит очень быстро! Не успеешь и оглянуться, а уже и внуки!»

Галина чуть было не заснула в этих идиллических мечтаниях, но Владимир затихнуть никак не мог. Он нетерпеливо ерзал, чесался и откашливался.

– Вовка! Ну ты чего опять? – рассердилась Галина. – Хватит диван сотрясать! Ножки подломятся! Угораздило же нас такое безобразие купить! Что там у тебя еще накипело? Говори лучше быстрей, пока мы на полу не оказались!

– Понимаешь, Галочка, – тоже перешел на шепот муж, но лучше бы не переходил, потому что звуки его громоподобного голоса несколько исказились, но никоим образом не стали тише. – Честно говоря, мне не нравится, как Митька смотрит на Степкину невесту, вот!

– То есть? – удивилась Галина и приподнялась на локте, чтобы лучше видеть физиономию мужа.

– А то и есть, что нравится она ему!

– Так она вроде и нам нравится…

– Галь, ну что ты, как не знаю кто… Влюбился Митька в нашу будущую невестку! Как пить дать!

– Иди ты! – Галина отмахнулась от мужа, будто от нечистого.

– А вот ты сама приглядись, какие он на нее взгляды бросает! Меня аж жуть берет! И знаешь, мне кажется, что Кристинка это тоже заметила.

– С чего ты взял?

– А тоже по взглядам сужу. Понимаешь, когда она со Степкой, то вся такая нежная и влюбленная, а как появляется Митька, так у нее чуть ли не искры из глаз сыплются. Прямо-таки женщина-вамп!

– Какая еще женщина! Ей и восемнадцати-то нет!

– Галочка! У женщин-вамп нет возраста! Они с самой колыбели вамп!