Люсьен. Арабелла пристально посмотрела на свет и прошептала:

– Интересно, чем ты сейчас занимаешься?

Каждый день он получал загадочные письма, иногда быстро седлал Сатану и немедленно уезжал. Возвращался он затемно. Она знала, где он проводит дни, потому что он всегда был рядом. Но вечера оставались покрыты тайной.

Арабелла отшвырнула ногой камень с садовой дорожки и поплотнее укуталась в плащ. Она хотела проследить за ним, но Себастьян не мог соперничать с Сатаной.

Поднялся холодный резкий ветер. Арабелла с тоской смотрела на отблески огня, отражающиеся на стенах комнаты Люсьена. Не то чтобы она хотела оказаться в его комнате, конечно. Подошла бы любая комната с горящим камином. И все же... она ясно представляла, как было бы тепло и приятно: за каминной решеткой мерцает огонь, в углу огромная кровать с занавесками, в воздухе запах восковых свечей и Люсьен... Она закрыла глаза и представила его спящим на большой дубовой кровати: волосы взлохмачены, на щеке едва заметная тень, длинные ресницы закрывают его поразительные глаза.

Во сне он выглядел моложе и был более похож на мальчишку, хотя ничто не могло развеять ауру скрытой чувственности, которая окружала его, как пьянящий запах сандалового дерева. Даже во сне он обладал властью, способной у любой страстной женщины вызвать неодолимое желание дотронуться до него, провести губами по его щеке.

«Прекрати», – мысленно приказала она себе. Она опустилась на потрескавшуюся мраморную скамью под дубом и покачала головой. Видно, дни, когда она работала бок о бок с Люсьеном, требовали расплаты. Она вздрогнула: на нее налетел порыв ветра, обдавая ледяным холодом и стуча голыми ветками над головой.

Она плотнее запахнула плащ и спрятала подбородок в складках воротника. Здесь, на краю обрыва, ветер дул особенно сильно. Даже в тихие дни он бился о ствол дуба в непрерывной борьбе, выясняя, кто сильнее. Удивительно то, что старый сучковатый дуб все еще стоял, не покоряясь ветру, огромный и потрескавшийся, с толстыми ветками, простиравшимися к морю.

Она беспокойно ждала, пока хруст гравия не предупредил ее о приходе Уилсона. Он появился со стороны ворот. В тусклом свете лицо его было едва различимо.

– Вы готовы, мисс?

– Да. – Она взяла предложенный им фонарь и пошла по дорожке. Тропа была неровной и каменистой, сплошь в предательских выбоинах и камнях, но Арабелла ее хорошо знала и шла уверенно. Дорожка проходила вдоль обрыва, так что с одной стороны были скалы, а с другой – воздух и глубокая темнота, наполненная запахом и вкусом моря.

Когда она завернула за последний поворот, тропинка уперлась в скалистый, поросший травой выступ. Поднялся ветер, ударяющийся в скалы с такой силой, что они дрожали под ногами. Луна лишь изредка проглядывала меж огромных черных туч, тревожно клубившихся над темным морем.

Казалось, прошла целая вечность с момента, когда они миновали последний поворот. Теперь они были почти у самого подножия скалы и приближались к огромному валуну. В свете фонаря казалось, что тропа ведет прямо к скале и там обрывается. Но когда они подошли ближе, стало заметно, что дорожка резко сворачивает влево и исчезает в узкой щели в скале.

Ступив в расселину, Арабелла подняла фонарь. Внезапный порыв ветра чуть не погасил огонь, но, сделав два быстрых шага, она оказалась во влажном спокойном воздухе пещеры.

Сзади послышались тяжелые шаги Уилсона.

– Если мы не поторопимся, нас захватит прилив. Он должен быть сильным этой ночью.

– Тогда давай поторопимся.

– Это не всегда легко, если имеешь дело с двумя такими тупицами, как мои племянники. – Продолжая ворчать, он взял у нее фонарь и пошел вперед. Узкий тоннель с низкими потолками и неровным грунтом под ногами был ненадежен, но Арабелла и Уилсон этого не замечали: здесь им все было знакомо, как в Роузмонте.

Они завернули за угол и вошли в большую пещеру. Там промозглая сырость чувствовалась еще сильнее. Расселина была примерно вполовину меньше большого холла в Роузмонте, но, поскольку фонарь давал только небольшой круг света, чернота вокруг создавала впечатление, что они находятся на краю бесконечности.

Арабелла с Робертом нашли эту пещеру давным-давно. Роберт был уверен, что здесь спрятаны пропавшие сокровища капитана. Они несколько недель искали с искренним усердием детей, но нашли только несколько пометок на стенах да осколки разбитых горшков.

Уилсон шагнул в пещеру, ударившись лбом о низкий потолок у входа. Он выругался, и его голос отозвался гулким эхом. Под ногами плескались большие черные лужи с белыми от морской пены краями. Когда начинался прилив, пещера наполнялась черноватой соленой водой и становилась похожей на озеро.

Сейчас озеро было заполнено только частично, вода едва касалась низа стен. Но во время прилива оба входа оказывались полностью под водой. Тогда только один угол пещеры оставался сухим – высокий выступ справа.

Выступ выглядел обитаемым: несколько висящих на крюках фонарей, остатки костра и прислоненная к задней стенке постель. Остальная часть высокого выступа была заставлена бочками из новой партии.

Арабелла забралась туда по обломкам скалы, Уилсон последовал за ней. Пока она молча пересчитывала бочонки, он пошел зажечь другие фонари.

Она нахмурилась:

– Здесь одиннадцать. Я считала, что мы уплатили за четырнадцать.

– Правильно. Где эти чертовы племянники? – пробурчал Уилсон, осматриваясь. Ничего. Но прежде чем он опять повернул фонарь в сторону бочек, в расщелине со стороны моря показался баркас.

– Как всегда, опоздали! – недовольно проворчал Уилсон. Он повысил голос: – Где вы были, болваны?

Баркас вошел в круг света, и Арабелла увидела огромного, неуклюжего матроса на веслах. Мужчина был могучий, как дуб, каждая рука его, казалось, легко могла обхватить бочку. Он кивнул в знак приветствия и втянул лодку на небольшой выступ.

Туэкс и его брат Лэм приходились Уилсону единственными кровными родственниками. Это были простые рослые парни, дружелюбные и добродушные.

Увидев рядом с Уилсоном Арабеллу, Туэкс сдернул с головы шапку и уважительно склонил голову.

Арабелла весело кивнула.

– А где Лэм?

– Сзади.

– Почему? – Лицо ее просветлело. – А, остальные бочки.

Туэкс кивнул.

– Прекрасно. Ты видел мистера Боулдера?

– Ага, – сказал Туэкс. Он веслом подцепил продетую в железное кольцо веревку и закрепил лодку у выступа. – Льстивый ублюдок, – беззлобно добавил он.

– Туэкс! – Уилсон бросил беспокойный взгляд на Арабеллу. – Придержи язык!

Гигант поджал губы и сморщил лоб.

– Лучших слов для него я не могу найти.

– Тогда вообще помолчи, – резко ответил Уилсон. Туэкс покачал лохматой головой.