- Привет.

Мой голос был хриплым. Я пытался сказать больше, но не мог. Учитывая то, что я чувствовал, это единственное слово было похоже на Геттисбергскую речь Линкольна.

Сондра отпрянула от меня, ее глаза были широко раскрыты и потрясены.

- Ларри, - задыхалась она, - ты не умер?

- Нет.

Кровь капала мне на подбородок.

- Я думала, ты был мертв.

- Еще нет.

Она посмотрела в сторону окна.

- Уайти тоже не умер.

Я с трудом сел.

- Представь себе.

- Мы уходим сейчас, - прошептала она. - Уходим, пока они нас не нашли. Ты можешь стоять, да?

- Нет, вряд ли.

Она придвинулась ко мне.

- Я помогу.

- Не беспокойся, - я сделал паузу, сделав глубокий, болезненный вдох. - И прекрати фронтировать.

- Что такое "фронтировать"? Я не понимаю.

- Ты понимаешь больше, чем думаешь. Ты знаешь, что такое "фронтировать". Это значит перестать нести чушь. Хватит врать. Тебе наплевать на меня и на всех остальных, так что оставь эту фальшивую заботу для одного из своих дружков.

Сондра вздрогнула, как будто я дал ей пощечину. Несмотря на боль, я усмехнулся. Мне было приятно причинить ей такую боль после всего, что она сделала со мной.

- Ларри, ты ранен. Ты не знаешь, что говоришь.

- Я точно знаю, что говорю, ты, гребаная шлюха. Ты лгала мне, и в результате мои друзья мертвы. Ты обманула меня с того момента, как мы с Дэррилом нашли тебя прячущейся под моей машиной. Надо было, блядь, бросить тебя там, когда у нас был шанс.

- Ньет.

- Ньет, - передразнил я. - Ньет-ньет-ньет... говори по-английски или сдохни, сука! Ты думаешь, твоя героиня, Дженнифер, мать ее, Энистон, так разговаривает? Думаешь, она ходит весь день и говорит "ньет"? Черт, нет. Ты в Америке. Учи чертов язык. В половине случаев ты несешь чушь, а в остальное время ты говоришь как гребаная дебилкa.

По щеке Сондры скатилась одинокая слеза. Она не говорила, не произносила ни звука - просто смотрела на меня потрясенными, израненными глазами. Я смотрел, как слеза скатывается по ее лицу и падает на пол. Казалось, прошла целая вечность. Что-то темное закрутилось внутри меня. Я хотел причинить ей такую же боль, как она причинила мне. Я хотел больше слез. Одной просто не хватало. Это было даже не близко.

- Ты такой же, как все остальные, - сказала она. - Ты - плохой человек.

И тогда я исполнил свое желание. За первой слезой последовала еще одна. Открылись шлюзы, и слезы потекли по ее щекам. Сондра зарылась лицом в свои руки и зарыдала.

На секунду я почувствовал себя виноватым за свои слова, но потом вспомнил, как выглядел Дэррил, лежа на полу моей кухни, и как выглядел Юл, испускавший последний вздох. Внутри меня разрасталась тьма, разъедая чувство вины и заменяя его мрачным удовлетворением. Собрав всю свою решимость, я сел поудобнее и сделал еще один глубокий вдох.

- Правда причиняет боль, не так ли, Сондра? Но знаешь, что еще больнее? Знаешь, что меня мучает? То, что я тоже виноват. Что я позволил тебе сделать это со мной.

Снаружи раздался еще один взрыв, за ним последовали крики и сирены экстренных служб. Рации визжали, пламя потрескивало. Еще больше дыма хлынуло в цех. Даже внутри мы чувствовали жар. К одиночным выстрелам добавился сотрясающий гул автоматического оружия, что означало, что группа быстрого реагирования округа Йорк была на месте - в бронежилетах, с гранатами и переговорщиками с заложниками. У них даже был робот с дистанционным управлением, способный в одиночку штурмовать здание. Я видел его однажды в новостях, когда его использовали во время ограбления банка. Робот мог покончить со всем этим очень быстро.

Если, конечно, Уайти не испортил и робота.

- Ларри, - всхлипывала Сондра. - Это не так. Я думала, что мы с тобой будем особенными. Мы были...

- Не притворяйся, что я тебе не безразличен, - перебил я. - Ты спустилась сюда только потому, что хотела получше рассмотреть, что происходит снаружи. Ты сама это сказала. Ты думалa, что я мертв. Тебе на меня наплевать. Признай это.

Сондра покачала головой. Ее лицо блестело от слез.

- Это неправда. Ты мне очень дорог.

- Да? И поэтому ты мне солгала? Ты всегда лжешь тем, кто тебе дорог?

- Я не вру.

- Тогда где эти гребаные деньги, которые ты украла у Уайти? А? Забыла рассказать мне об этом? И почему ты сказала мне, что не знаешь, кто отец твоего ребенка, хотя все это время ты знала, что это он?

- Да. Я знала, что это был Уайти. Но я не позволила ему убить ребенка. Поэтому я сбежала. Я говорила тебе это раньше. Это не ложь.

- Чушь. Уайти рассказал мне, что происходило на самом деле. Он сказал, что это ты хочешь убить ребенка. Он пытался помешать тебе сделать аборт. Я, конечно, сторонник выбора, но все же... ты должна была просто сказать мне правду.

- Я сказала правду, - настаивала она. - Да, я должна была быть честной. Надо было сказать тебе, что Уайти был отцом. Но я не лгу, когда говорю, что он хотел убить ребенка. Уайти хотел. Он очень сильно хочет убить ребенка. Ему это нужно. Особенно сейчас.

Испытывая свои силы, я отполз от стеллажа. Каждый мускул ныл от напряжения, но я не терял сознания и продолжал идти. От дыма слезились глаза. Я подумал, может ли загореться цех. Стены были из шлакоблока, а как насчет остального?

- Ты должен верить, - сказала Сондра. - Сейчас Уайти будет причинять ребенку боль больше, чем когда-либо.

- Что ты имеешь в виду? - спросил я сквозь стиснутые зубы. - Почему такая срочность?

- Уайти нужен ребенок. Ему нужно что-то внутри него. Так же, как Распутину. Есть секрет их силы. Есть причина, почему у Распутина было так много детей. Причина, почему многие из них хранились в тайне.

- Что?

- Чтобы... как ты говоришь? Чтобы снова вырасти? Переделать что-то...

- Снова вырасти - ты имеешь в виду регенерацию?

- Да, именно так. Для этого Уайти нужен ствол. Как и Распутину.

- Ствол?

Я не был уверен, о чем она говорит.

- Да. Ствол. Они должны происходить из его рода.

Снаружи насилие усилилось. Шальной снаряд пробил