Очень похоже на то, что происходит сейчас. От Гриира не укрылось сходство обеих ситуаций. Он второй раз ощутил себя в роли протеже Локхарта, этот ярлык совсем не нравился. Гриир уже собирался возразить, что на этот раз ситуация иная, но Мерседес прочла его мысли.

– Раз уж я начала, позволь мне закончить. – Она приложила нежный пальчик к его губам. – Люс убедил меня в том, что влюблен и хочет жениться на мне. Нарисовал заманчивую картину. Мы станем самой блестящей парой в Брайтоне. Я не устояла перед образами, которые он вызывал в моем воображении, и совершенно не заметила, что в реальности его мечты сосредоточились на том, что он приберет к рукам отцовский клуб. Люс считал, что я его унаследую. И это лишь одно из его многочисленных заблуждений по поводу того, какое отношение я имею к богатству отца. Мы поженились за три дня до возвращения в Брайтон. Венчание прошло тайно в церкви одной крохотной деревушки на побережье. Люс говорил, что я самая красивая из всех, кого он когда-либо видел. Он околдовал меня поцелуями и тяжелым золотым кольцом, даже изобразил затуманенный взор, когда надевал его мне на палец. – Мерседес пожала плечами. – Честно говоря, меня посещали сомнения перед свадьбой, но из упрямства я отбросила их, обвиняя во всем отца. Не могла допустить, чтобы оказалось, что он повлиял на меня. Я должна была принять решение самостоятельно.

У Гриира снова зачесались кулаки. Он знавал мужчин, похожих на Люса Тэлмеджа, те рассчитывали на впечатлительность юных девушек. Охотники за приданым встречаются во всех слоях общества. Это лишь доказывало, что «впечатлительность» существует в различных формах. В случае с Мерседес пагубную роль сыграло ее врожденное упрямство, тогда как более слабая женщина могла поверить льстивым словам. Гриир прекрасно мог себе представить, насколько своевольной она была в семнадцать лет. Если что-то задумала, ее бы не остановили никакие слова.

– Мы ничего не говорили отцу до самого возвращения. Он пришел в ярость, сказал, что настоящий мужчина попросил бы его согласия, не стал подкрадываться тайком за спиной отца. Мы стояли в его кабинете, и я очень ясно помню, как отец посмотрел на меня и сказал: «Ему нужны только твои деньги, Мерседес».

У Гриира свело живот, когда он представил, что произошло потом. Как, собственно, неоднократно проделывал Локхарт, говоря, что никто, кроме собственной натуры, не заставит человека делать то или иное. Как с сегодняшним жадным игроком в клубе. С той лишь разницей, что этот человек пал собственной жертвой. В этой же истории жертвой стала Мерседес.

– Конечно, Люс начал что-то возражать на предмет того, что ему обидны подозрения отца. Но отец подошел к сейфу, достал пачку банкнот и документ, положил их на стол, развернул документ и показал его Люсу. Это было завещание, он оставлял клуб Кенделу Карлайлу. В случае если Карлайл умрет раньше его, клуб переходил ко мне в форме доверительного управления под присмотром его поверенного. Он никогда не перейдет ко мне напрямую.

– Позволь я угадаю: Тэлмеджу это не понравилось?

Мерседес грустно засмеялась:

– В тот момент мне показалось, он вот-вот упадет в обморок. Теперь, после стольких лет, это даже смешно. Но тогда, уверяю тебя, выглядело совсем не весело. Смотреть в лицо любимого и совершенно ясно видеть, что твоя любовь – игра в одни ворота.

Пообещай, что не влюбишься в меня. Может быть, причина в том, что она не чувствовала к нему того же самого? Она вынудила его пообещать это, чтобы защитить его?

– И что сделал твой отец?

– Вытащил из пачки банкноты и сказал: «В этой пачке тысяча фунтов. Я выпишу чек еще на девять тысяч, которые вы сможете получить в Лондоне. Взамен вы подпишете документ, объявляющий брак недействительным, уедете отсюда сегодня же и пообещаете, что никогда не будете предъявлять прав на Мерседес». Мне кажется, Люсу понадобилось меньше минуты, чтобы принять решение. С тех пор я не видела его шесть лет, до сегодняшнего вечера. – Мерседес чуть не плакала, смахнула слезы рукой. – Ужасно знать, что тебя продали за десять тысяч фунтов. В девичьих мечтах я всегда полагала, что стою немного больше. – Она пожала плечами и попыталась улыбнуться.

– Я думаю, ты все неправильно поняла, – задумчиво произнес Гриир, не спуская с нее глаз. – Тебя не продавали. Отец купил твою свободу. – Он мог думать про Локхарта все что угодно, тем не менее одно доброе дело этот человек сделал.

Мерседес кивнула:

– Я всегда буду в долгу за это перед отцом. Он предупреждал меня. Я не послушалась, но он не бросил меня, вытащил как смог.

Это подтверждало, что Локхарт не чужд своеобразного благородства. Гриир видел, в какую кабалу он заключил Мерседес, не гнушался тем, чтобы использовать людей, даже свою собственную дочь. Гриир наблюдал это как минимум дважды. Локхарт всегда точно знал, чем ему обязаны другие люди, в том числе и дочь. Гриир вытащил руку из-под ледяного компресса, попробовал медленно сжать в кулак.

– Я не жалею, что ударил его. – Он повел бровью. – Не в этом ли причина того, что ты не хотела, чтобы я влюблялся в тебя? Тебе не хотелось, чтобы я узнал про Люса? – Гриир надеялся, что все ограничится внешней причиной, а его первоначальное предположение ошибочно.

– Можно сказать и так. – Ее ответ прозвучал не убедительно.

– Но не совсем? Я не такой, как Тэлмедж. Не пытаюсь использовать тебя, заманивать в ловушку. Ты, похоже, тоже не используешь меня. – Гриир не мог выразиться яснее, не нарушая обещания, которое дал ей. Он нарушит, но не теперь. Внезапно его осенила догадка. – Почему ты согласилась на поездку?

После того, что он узнал, это выглядело достаточно неразумно, особенно если Мерседес находила так много сходства с обстоятельствами предыдущего путешествия. Он заметил, что этот вопрос взволновал ее сильнее, чем все рассказы про Люса. Она принялась ходить по комнате, подошла к окну и выглянула на улицу. Для чего? Неужели для того, чтобы он не видел ее лицо, когда она станет ему лгать? Не хотелось в это верить.

– Ну же, Мерседес? Чего тебе так хотелось добиться?

Все части шарады вдруг с поразительной быстро той начали складываться у него в голове. Этой поездкой она хотела что-то доказать, получить шанс заявить… о чем-то… Ему вспомнилась ее стычка с отцом в Бекхэмптоне… безумная выходка в борделе в Бате. Да, он все понял.

– Ты… – начал Гриир, потрясенный догадкой. – Ты хотела занять место его протеже.

Мерседес жаждала получить то, от чего он отказывался, что ему так не нравилось. Он невольно украл у нее то, о чем она мечтала.

Она отвернулась от окна с искаженным от злости лицом:

– Да. Я хотела стать его протеже, показать, что могу не только тренировать, но и победить тебя. И сделала это, но ничего не изменилось.

Потому что она осталась в долгу у Локхарта? Кажется, он слишком поспешил с выводом о том, что Локхарт купил ей свободу, всего лишь забрал ее из рук Тэлмеджа в свои. Эта сторона натуры Локхарта не вызвала симпатии. Он все делал, исходя из каких-то своих целей. Гриир задумался, какое место в игре Локхарт отводил ему. Гриир не настолько наивен, чтобы предполагать, что ему единственному удалось избежать участи стать предметом локхартовских махинаций. И еще задумался о том, как вызволить ее. Сможет ли Мерседес уйти от отца? На сегодняшний день этот вопрос для нее явно преждевременный.