– Публика в салоне волнуется. Может быть, мне поискрить разрядником?

– Для начала попробуй успокоить. Если кто-то попробует зайти сюда, врежь промеж глаз двумястами вольтами.

Робот-поводырь вылетел из кабины и, перекрывая крики пассажиров, объявил:

– Экипажу сделалось дурно из-за нарушения газовой среды в кабине. Бахил Сипарави, бодхисатва семнадцатого аркана Великого Ашрама Звездных Бхати принял управление на себя. Для беспокойства нет причины!

У меня было очень мало времени, чтобы за несколько минут разобраться в управлении этого летающего корыта и приступить к пилотированию. Тело первого пилота я решил из кресла не убирать, поскольку тогда бортовой компьютер мог дезактивировать его руль. Я отыскал регуляторы положения кресла и немного подвинул назад – ровно настолько, чтобы протиснуться между ним и рулем и сесть на колени спящему пилоту.

Взгляд мой заметался по приборной доске. Планшет с полетной картой в двух плоскостях и указанием режимов в контрольных точках – очень хорошо! Гирогоризонт – хорошо! Высотомер – еще лучше! Датчики состояния топливной системы – и что же у нас с этой системой? Почти две тонны жидкого водорода – оч-чень хорошо!

Пора попробовать что-то с этим «снукером» сделать. Я легонько принял руль на себя. Тут же на планшете ориентации нос летающего судна задрался на два градуса. Я увидел, как компьютер для компенсации опрокидывания погнал топливо по бакам, смещая центр тяжести вперед. Из правого кессона в корневой части крыла он перекачал триста литров в левый, а из хвостового топливного бака – сто сорок литров в носовой. Такая, стало быть, тут архаика – перекачивая топливо, компьютер управляет центром тяжести.

При передвижении руля сразу увеличилось рысканье по тангажу. Я вернул руль на место, и рысканье почти пропало. Все понятно, с углом атаки играть не будем. Что у нас там далее? Крен. Три градуса на левое крыло, теперь пять, а потом – ляжем на правое. Хорошо! Посудина легко слушалась органов управления. Плазменное облако за бортом исчезло. Судя по показаниям приборов, высота полета составляла двадцать километров, скорость – две тысячи пятьсот.

Так! Где у нас там космодром имени Шарля де Голля?

Я повел «снукер» в левый поворот. Примерно через минуту неведомый диспетчер увидел мое отклонение от посадочной глиссады. Откуда-то из динамика сбоку донесся тревожный голос, сообщивший на транслите, что мне надо отработать двенадцать градусов вправо, чтобы вернуться в свой коридор. Ага!

Тут-то я и разглядел космодром. Его местоположение выдала стартовавшая ракета. Взлетела красиво! По жесткому синему факелу я понял, что с космодрома поднялся большой корабль с навешенными твердотопливными ускорителями. На обжитых планетах так обычно запускают массивные звездолеты, чтобы те не включали при старте мощные ядерные двигатели и не заражали атмосферу.

Повинуясь движению руля, «снукер» еще рыскнул носом – это я вывел угол атаки в ноль и увеличил тягу двигателей. Топливо при посадке могло лишь создать дополнительную опасность, так что следовало его выжечь.

Оживился бортовой компьютер, сообщивший, что при вылете визир автопилота был выставлен на аэропорт, а не на космодром. Я вообще отключил отметку визира, и успокоенный компьютер утих.

Что-то озабоченно заворковал диспетчер. Признаюсь, я его уже не слушал. В эфире раздались новые голоса. Похоже, к обсуждению моих подвигов в воздушном пространстве планеты Парк-Риджа подключились новые заинтересованные лица.

Береговая линия быстро приближалась. Пора начинать сброс высоты. Я резко увел «снукер» вниз и услышал рев перепуганных голосов из салона. Неужели никто из пассажиров не катался на «русских горках»?!

А вот и космодром имени Шарля де Голля! Громадная бетонная «ромашка» и массивное, основательное здание в центре. На каждом из «лепестков» тянулся ряд разномастных космических кораблей. Мой взгляд лихорадочно заметался по корабельным рядам, пытаясь отыскать «Фунт изюма».

Я нажал тревожную кнопку и активировал функцию аварийного слива горючего. Не хватало еще при посадке взорваться на двух тоннах жидкого водорода. Заложив глубокий вираж, я по широкой дуге стал облетать космодром. Высота понижалась постепенно – тысяча шестьсот, тысяча пятьсот, тысяча четыреста метров.

На моей частоте орали, перебивая друг друга, сразу несколько диспетчеров.

Наконец-то я увидел своего малыша, притулившегося в тени громадного рудовоза, и, сделав последний поворот, пошел на снижение прямо в створ нужной мне бетонной площадки. Этот маневр сжег остатки топлива – теперь я при всем желании не смог бы свернуть с выбранной глиссады.

Едва стихли двигатели, до моего слуха донесся новый всплеск эмоций в салоне. Пассажиры испугались, что с умолкнувшими моторами мы не сможем сесть. Глупцы, сидели бы уж, не питюкали.

Где же у этого чуда летающей техники шасси? Мой взгляд заметался по рядам разномастных сенсоров с незнакомыми символами. Высота уже составляла пятьсот метров. Что ж, сядем на брюхо, натрем мозоли на заднице шершавым бетоном…

И тут замигал световой индикатор на панели управления – бортовой компьютер подсказал мне, как выпустить шасси. Я коснулся нужного сенсора – на одном из мониторов тут же загорелся сигнал, что команда успешно выполнена.

Мелькнул и исчез за спиною край бетонки. Высота полета – восемь метров. Секунда, другая, третья…

Касание!

Может, и жестковато получилось. Но, принимая во внимание, что я лет пятнадцать не садился за штурвал атмосферных летунцов, очень даже неплохо.

«Снукер» резво покатил по бетонной подушке. Он уже проскочил мимо первого корабля, когда наперерез вдруг выкатил электрокар с парой каких-то обормотов. Расстояние до них едва ли превышало пару десятков метров. Я прекрасно различил обалделые выражения их лиц.

Электрокар исчез под носовым обтекателем «снукера», и я резко принял вбок. Скорость маневра оказалась слишком большой, меня едва не выбросило с сиденья. Я все же удержался, вернул себя в вертикальное положение, но тут к своему ужасу понял, что «снукер» движется прямо на опору огромного транспортного звездолета. Я вывернул руль в противоположную сторону – громадная металлическая нога стала уходить за пределы видимости. Однако… недостаточно быстро!

«Снукер» ударил опору своим коротким, широким у корня крылом и пошел юзом, закручиваясь вокруг носовой части. В салоне заорали. Я же бросил штурвал и схватился за поручни кресла. Движение сделалось неуправляемым, так что нужда в штурвале отпала.

Еще какое-то время «снукер» двигался боком вперед, постепенно разворачиваясь и, наконец, застыл. И сквозь лобовое стекло пилотской кабины, оказавшейся теперь повернутой назад, я увидел… Колоссальный грузовой корабль, опору которого я так ловко подсек, медленно кренясь, заваливался прямо на бетонное поле. Прочертив в небе своим блестящим носом величественную дугу, он рухнул на бетонку. Вздрогнула почва под ногами, взметнулись ввысь облака пыли.