– Могу я спросить, о чем вероятнее всего они будут нас просить?

– Спросить вы можете, Дженкинс, но я не могу вам этого сказать.

– Секретная информация?

Гроттор нахмурился:

– Я просто не знаю этого. Не знаю даже, как все это связано с их проектом. Знаю только, что им должна быть предоставлена полная свобода действий.

– А если они захотят убить заключенного?

Коммандер ответил не колеблясь:

– Вы им позволите это сделать. Люди, которые у вас там содержатся, давным-давно потеряли все свои права. В определенном смысле их вообще не существует.

– Ну а если они попросят освободить заключенного?

На этот раз коммандер задумался над ответом.

– Значит, вы его освободите, под их ответственность. Но немедленно доложите мне. Все ясно?

Дождавшись кивка оператора, Гроттор выключил связь. Генри вздохнул. Работа, которую он рассматривал как временную – только чтобы заработать немного денег, а потом открыть собственное дело на Виндоге, – становилась все более сложной. И здесь определенно была нездоровая атмосфера – голова болела почти постоянно. Болела до тошноты. Помимо периодических резких приступов, он теперь иногда впадал в предмигренное состояние. В голове кузнечным молотом стучал пульс, а зрение заволакивала мутная пелена, так что сначала один глаз, а затем другой переставали видеть. Возможно, причиной всему был стресс от работы в тюрьме или же неполноценное питание. Однако Генри не мог отделаться от ощущения, что все дело в самом месте, и если только он сможет убраться отсюда, все сразу пройдет.

А еще Генри все сильнее убеждался в том, что коммандер что-то замышляет против него. Что, если это ловушка? Или он становится параноиком от ощущения, что заперт во внешнем круге тюрьмы? Хоть он и не был узником, но чувствовал себя одним из них. И если он не сможет справиться с ситуацией, даже если будет очень стараться, – не исключено, что коммандер отдаст приказ переместить его из-за стола дежурного оператора в одну из камер по другую сторону стены. Свободных камер там хватает, и ему может достаться любая из них.

Он затряс головой. Да что же такое с ним происходит? Почему он так обеспокоен? Генри попытался рассмеяться, но смех его был скорее похож на карканье.

Он вызвал шестерых охранников и коллегу-оператора, чтобы передать содержание разговора с коммандером. На лицах людей Генри легко прочитал едва сдерживаемый гнев вперемешку с параноидальной подозрительностью. Он мысленно присматривался к каждому и пытался найти ответ на один вопрос: кто из них сломается первым? Знать бы наверняка – тогда можно было бы посадить его (или их) в камеру, для их же собственной безопасности. Но как это определить? Чтобы застраховаться от неожиданностей, следовало бы запереть под замок всех, но Генри понимал: начни он отправлять своих людей по камерам, и очень скоро остальные упрячут за решетку его самого. Прежде чем они это поймут, необходимо всех запереть в клетках, и им не останется ничего другого, кроме как подыхать от голода.

Генри снова затряс головой. О чем он думает? Обычно такая дурь ему в голову не лезла. Нет, нужно сохранять здравый рассудок, особенно сейчас, в этой непростой ситуации, когда ему потребуются все силы. Нужно не забывать, кто ты такой, и оставаться самим собой.

28

Йенси выждал несколько часов после старта, а потом спросил Свансона, куда они держат путь. Швед только пожал плечами:

– Вероятно, туда же, куда и в предыдущие ходки. Хотя капитан всегда держит рот на замке во всем, что касается места нашего назначения. Полагаю, не от хорошей жизни.

Бóльшую часть дня «Эйбон» под управлением капитана Мартина на небольшой скорости продвигался через планетную систему. Йенси подслушал разговор двух членов команды и узнал, что корабль держит курс на ближайшую станцию шокового перехода. Когда часом позже он спросил об этом Свансона – они вдвоем проверяли, хорошо ли закреплен груз в трюме, – тот кивнул и сказал, что это не секрет. Туда они и летят, потом пройдут через Венерианскую станцию, а оттуда направятся куда-то еще, но вот куда именно – это уже секрет.

– Но из Венерианского узла можно попасть всего на несколько станций, – заметил Йенси. – Стало быть, мы летим к одной из них.

Свансон усмехнулся:

– Я в первый полет тоже так подумал. Но существует как минимум еще один узел, о котором мало кто знает.

«Еще один узел, о котором мало кто знает», – думал Йенси, лежа на койке в каюте и слушая пьяный храп спящего внизу могучего шведа. Сооружение станции шокового перехода – дело дорогое и длительное, стало быть, тюрьма на Аспере возникла не в одночасье, а в результате долгосрочного планирования. Или за счет вложения огромных денежных средств. Возможны и оба варианта одновременно. Отчасти подтверждением второй гипотезы служил «Эйбон» – Йенси сразу обратил внимание, что корабль вовсе не похож на рядовой грузовик. Он был создан по последнему слову техники, с кучей новейших разработок. Мимоходом Йенси поздравил капитана Мартина с тем, что он владеет таким первоклассным судном, но тот только покачал головой:

– Корабль не мой, сынок. Он принадлежит сильным мира сего.

«Сильные мира сего», – мысленно повторил Йенси слова капитана. С ними всегда возможны проблемы, но кто они такие и как их найти, никто ничего определенного сказать не мог. Они всегда оставались в тени, как будто вообще пребывали в другой реальности, защищенной от потрясений мира, в котором живут простые смертные.

Узел, к которому подошел «Эйбон», похоже, еще достраивали, однако капитан Мартин провел судно мимо камер систем сигнализации, словно их и не было вовсе. Вероятно, для него их действительно не было – не включилась ни одна предупредительная сирена, не поднялись заградительные барьеры. Корабль медленно вплыл в узел перехода, и у людей на борту возникло странное ощущение, как будто они попали в некий энергетический туннель. Вместе с ним пришла полная дезориентация в пространстве, граничащая с паникой, и внезапно корабль оказался в другой точке Вселенной, так что некоторое время глазам пришлось привыкать к новой картине звездного неба.

Но где именно? Звезда не была похожа на ту, вокруг которой обращается Аспера. На мгновение Йенси подумал, что ошибся и нанялся не на тот корабль, невольно убив при этом ни в чем не повинного человека, и все равно находится теперь так же далеко от брата, как и прежде.

– Значит, сюда мы и летели? – спросил он Свансона.

Швед покачал головой:

– Там, куда мы направляемся, нет телепорта. Пока мы только приблизились к цели. Впереди у нас две недели полета в обычном космосе – и тогда уже мы прибудем на место.

За все эти две недели у Йенси и Свансона было не так уж много дел. Они по много раз на дню спускались в трюм и проверяли, не случилось ли чего с грузом, пока это занятие не начало казаться нелепым. Поэтому приятели предавались пьянству. На «Эйбоне» были богатые запасы алкоголя, а Свансон еще и с собой притащил несколько ящиков спиртного. Швед готов был начать в любое время дня и ночи, и Йенси приходилось следить, чтобы пьянка не мешала выполнению, пускай и незначительных, обязанностей по судну. Вероятно, Талбот, когда был жив, занимался тем же самым.