— Исследование?! — задохнулся Крис, вмиг став похожим на еще одну жертву отравления. — Какого... троллями долбанного...

— Мистер Ханко, — укоризненно качнул кой черный маг. — Право же, не ожидал. От вас — не ожидал. Вы ведь сами являетесь выдающимся специалистом, можно даже сказать, экспертом в области... во многих областях, и раз уж вы, Крис, призвали другого специалиста, то, согласитесь, именно он один вправе решать, чем ему следует заниматься в первую очередь.

— Да. Коста, — процесс выговаривания слов определенно давался Ханко ценой больших усилий. — Вы. Можете. Что-нибудь. Сделать. С моей. Женой?

— Конечно, — кивнул колдун. — Я, например, могу назвать вам яд, который оказал и продолжает оказывать на нее столь прискорбное действие. Тетродотоксин. Открыт магистром Школы Воды Буррига в 1609 году. Представляет собой соединение аминопергидрохиназолина с гуанидиновой группой и обладает чрезвычайно высокой биологической активностью. Как оказалось, именно наличие гуанидиновой группы играет решающую роль в возникновении токсичности. По механизму действия этот яд схож с ядом мидий, впервые описанным еще великим Катуллием. В основе его патологического действия лежит способность блокировать прохождение нервного импульса в возбудимых нервных и мышечных тканях[24].

Самоа, борт кеча «Камеамеа IV», Крис Ханко.

Думаю, да Коста не осознавал, насколько он в тот момент был недалек от встречи со своим братом... Покойным. Будь он хоть трижды черный маг, пробивший орк знает сколько веков! Он тем не менее далеко не бог — а даже богов порой убивали, причем за меньшее.

— Эр... Эрнандо...

— Сам я, — продолжал вещать черный маг. — До сих пор больше интересовался наркотиками морфиевого ряда. Недавно... впрочем, что это я, какое недавно! В 1803 году один немец, Фриц Сертюнер сумел очистить препарат опиума и извлечь из него действующее начало — морфин. Меня уже тогда крайне заинтересовал механизм, с помощью которого эти вещества провоцируют в нервной системе эффект эйфории. При этом некоторые опиаты обладают свойствами антагонистов морфия. К примеру, налорфин почти немедленно приводит в чувство находящихся на грани смерти людей, отравленных...

До сего дня я считал, что среди моих предков не числились оборотни. Но, видимо, мои познания собственного генеалогического древа были далеко не полны — иначе как объяснить тот факт, что, двинувшись на да Косту, я начал рычать. И рык этот, как потом поведал мне Малыш Уин, был весьма убедителен — низкий, горловой и, по уверениям полукровки, чертовски жуткий звук.

Но на Эрнандо мне подобного впечатления произвести не удалось.

— Мистер Ханко, при всем моем уважении к глубине и силе обуревающих вас в данный момент чувств, сумейте все же обуздать их и найти хотя бы толику терпения.

— Терпения?!

— Совершенно верно. Путь из Нижних Миров не так уж и легок.

— При чем тут, тролль вас задери, Нижние Миры?!

— А разве я не сказал? — удивленно вскинулся колдун. — О — мои извинения. Разумеется, как только я установил первичный характер поражения, то немедленно выслал зов Баа существу или, вернее, сущности, являющейся специалистом по разрешению подобных проблем. Ничуть не сомневаюсь, — добавил маг, — что вышеуказанная сущность сейчас пробивается к нам со всей возможной поспешностью, поскольку знает об ожидающей его в случае благополучного исхода награде.

— Если этой твари понадобится душа...

— Во-первых, — перебил меня Эрнандо, — моде на коллекционирование душ подвержены далеко не все обитатели Нижних Миров. Во-вторых же, Крис, этот вопрос в любом случае не должен беспокоить вас даже мгновение. Я — ваш должник, мистер Ханко, равно как и должник этой девушки, и, — с нажимом произнес колдун, — только этот факт имеет какое-либо значение.

— Но... — я осекся, увидев, что черный маг замер, словно прислушиваясь к чему-то.

— Наш гость приближается, — объявил он полминуты спустя. — Сейчас он появится. В связи с чем, — да Коста оценивающе покосился на нас, — я бы порекомендовал вам, джентльмены, отвернуться.

— Это будет так страшно? — недоверчиво осведомился Малыш.

— Нет, — едва заметно качнул головой черный маг. — не страшно. Но крайне, крайне неаппетитно. Потому хотя бы вас, Кристофер, я очень настоятельно прошу последовать моему совету. Поверьте — Вам не надо видеть то, что будет здесь сейчас проводить.

Черные маги, когда хотят — а хотят они этого часто! — умеют быть чертовски убедительными Я отвернулся сразу, Малыш поколебался примеры секунды три, а затем последовал моему примеру.

В бульварной литературе гости из Нижних Миров встречаются чуть ли не на каждой странице, процесс их прибытия — немногим реже. Описания этого процесса изобилуют подробностями и зачастую даже не сильно различаются в деталях — что, впрочем, может быть свидетельством не их достоверности, а лени авторов, попросту позаимствовавших эти описания из труда собрата по цеху. Если дело происходит днем, как сейчас, то небо непременно должно в мгновение ока сплошь покрыться черными, как душа адвоката, тучами, в эти тучи будет бить рвущийся из-под земли пучок разноцветных молний... в крайнем случае, просто фонтан огня. Само собой, обязан наличествовать хор баньши под руководством старика Цербера. Ну и, разумеется, запах...

Именно запах — если не считать негромкого хлюпа, который вполне мог оказаться звуком падения летучей рыбы или кальмара, — и принес мне с Малышом весть о прибытии вызванного да Костой «специалиста». Нет, пахло не серой, отнюдь. Но лучше бы пахло серой, Проклятье... намного лучше, если бы пахло серой! Троллье дерьмо... в смысле, троллье дерьмо по сравнению с этим просто розовый куст в разгар цветения. Боже, какая вонь...

Впрочем, одна светлая сторона в ней все же наличествовала — тревога за жену, поедом грызшая меня последние минуты, отошла куда-то на второй план, уступив место более насущным мыслям: как бы удержать на месте содержимое брюха. Позавтракать-то я не успел, а расставаться с ужином не хотелось ну очень сильно... то есть самую малость сильнее, чем тянуло блевануть.

Размышления подобного рода, как показывает практика, требуют величайшей степени сосредоточенности и само... ой-йе... самоуглубления. По крайней мере, голос да Косты доносился до меня словно бы издалека. Ничуть об этом не сожалею — речь, на которой черный маг общался со своим благоухающим приятелем была, во-первых, незнакома мне, а во-вторых, эти шипяще-булькающие... ну, эти... которые звучали... а, звуки! Так вот, эти звуки были настолько отвратительны, что я заподозрил да Косту в нечестной игре — мог бы ведь и предупредить, что надо не только отвернуться, но и заткнуть носы и уши.