– У-у-ух, красота-а-а! Проклятые копыта: я и шагу не могла больше ступить, честное слово.

– Это у тебя из-за жары, Салли. Тебе бы попить цитрат калия, пока не стало хуже, – посоветовала сестра Лангтри, с сочувствием глядя на несчастную.

– Что мне сейчас нужно, так это залечь на сутки в постель, задрав ноги повыше, – невесело рассмеялась страдалица и, вынув ногу из ведра, безжалостно надавила пальцами на распухшую багровую лодыжку. – Ты права: они красные, точно епископ на представлении с голыми девицами. Да, с годами мы не молодеем, вот в чем беда.

За дверью послышалась знакомая степенная поступь, и в комнату вплыла матрона, старшая медсестра: накрахмаленный белый платок покрывал плечи идеальным ромбом, на отутюженном форменном платье не было ни одной складочки, туфли ослепительно блестели. Новоприбывшая холодно улыбнулась коллегам и прогудела:

– Добрый день, сестры.

Словно послушные школьницы, сестры тоже хором поздоровались, но из солидарности с Докин, которая не могла встать, Лангтри осталась сидеть.

Матрона, заметив ведро, с отвращением отпрянула.

– По-вашему, это пристойно, сестра Докин, вымачивать ноги в общей комнате?

– Я думаю, все зависит от того, что за комната и какие ноги, мэм. Вы уж меня простите, я ведь прибыла на пятнадцатую базу из Морсби, а там нам было не до нежностей. – Сестра Докин вынула ногу из ведра и невозмутимо осмотрела. – Должна признать, нога и впрямь выглядит не вполне пристойно: пришла в плачевное состояние на службе у старой доброй Флоренс Найтингейл[15]. Но с другой стороны, когда в отделении нейрохирургии отчаянно не хватает персонала, тоже не совсем пристойно.

Сестра Докин опять погрузила ногу в ведро, весело расплескивая воду.

Матрона угрожающе выпрямилась и хотела что-то сказать, но передумала, говорить при свидетелях, резко развернулась и твердым шагом покинула гостиную.

– Стерва старая! – проворчала сестра Докин. – Я ей покажу, что такое пристойность! Она всю неделю бочки на меня катит из-за того, что я набралась дерзости и во время визита американского генерала, начальника медицинской службы, пожаловалась на нехватку персонала в нашем отделении. Знаешь, я ведь не один день говорила с ней об этом с глазу на глаз, и все без толку, так что мне было терять? У меня четверо тетраплегиков, шестеро параплегиков, девять бедолаг с гемиплегией[16] и еще трое в коме помимо остальной толпы. Говорю тебе, Онор, если бы не трое или четверо парней в здравом рассудке, способных нас выручить, мой корабль пошел бы ко дну еще две недели назад.

Пробормотав грязное ругательство, сестра добавила:

– Чертовы москитные сетки! Я все жду, когда эта дрянь начнет выговаривать мне за их неподобающий вид в палате «Ди», потому что, стоит ей начать, я оберну одну из этих драгоценных сеток вокруг ее шеи и удавлю!

– Я согласна: ее можно упрекнуть во многом, – но удавить? По-моему, Салли, это чересчур! – фыркнула сестра Лангтри, которую рассмешила яростная вспышка Докин.

– Старая корова! Толку от нее как от козла молока! – продолжала бушевать Салли, но в дверях показалась сестра Сью Педдер, и в тот же миг захватывающее представление оборвалось, гром затих, а молнии с шипением погасли.

Докин пришлось обуздать свою злость. Одно дело выложить все, что накипело, сестре Лангтри, если не ровеснице, то по крайней мере медсестре высшей пробы, с многолетним опытом, и совсем другое – изливать душу перед несмышленой девчонкой. Сестру Лангтри Докин признавала равной себе, вдобавок они хорошо относились друг к другу, служили в одном полку и вместе прошли путь от Новой Гвинеи до Моротая. Что до сестры Педдер, та была не старше девочек из Вспомогательной женской медицинской службы, что работали в Морсби по сорок восемь часов без перерыва. Возможно, в этом и заключалась суть: никто не мог вообразить, чтобы сестра Педдер надрывалась на службе двое суток подряд.

Лет двадцати двух от силы, хорошенькая и живая, эта хирургическая сестра на пятнадцатой базе появилась совсем недавно. В госпитале ходила шутка, что даже старый Карстерс, хирург-уролог, радостно заржал и принялся бить копытом землю, когда сестра Педдер танцующей походкой вошла в операционную. Несколько медсестер и пациентов потеряли тогда деньги, заключив пари, что майора Карстерса хватит удар: у него не хватило галантности рухнуть к ее ногам.

Среди медсестер, что остались на пятнадцатой базе, доживавшей свои последние дни, уже не было юных девушек, одни бывалые ветераны, прошедшие войну в джунглях и знавшие цену человеческой жизни, поскольку вынесли множество раненых из-под огня. Сестра Педдер не принадлежала к их числу, и многие посматривали на нее с раздражением и неприязнью.

– Привет, девочки! – впорхнув в гостиную, радостно прощебетала сестра Педдер. – Рада вас видеть, а то в последнее время здесь наши знаменитости не появляются. Как жизнь?

– Паршиво. Куда веселее вертеться в операционной и строить глазки хирургам, – проворчала сестра Докин. – Впрочем, наслаждайся, пока можешь. Будь моя воля, я перевела бы тебя к нам, в нейрохирургию.

– О нет! – взвизгнула сестра Педдер, и личико ее скривилось от ужаса. – Я там не выдержу!

– Да, черт возьми, такого и врагу не пожелаешь, – буркнула Докин без всякого сочувствия.

– Я тоже не выдержала бы в нейрохирургии, – заметила сестра Лангтри, чтобы сгладить неловкость и немного успокоить несчастную девочку. – Там нужна крепкая спина, луженый желудок и трезвый ум. Мне самой не помешали бы эти качества.

– Как и мне! – поспешно выпалила сестра Педдер, сделала глоток чаю и едва сдержалась, чтобы не выплюнуть эту теплую противную гадость.

Повисла неловкая пауза, и это испугало девушку не меньше, чем мысль о переводе в нейрохирургическое отделение.

Чтобы как-то разрядить обстановку, бедняжка повернулась к сестре Лангтри, которая всегда казалась ей доброй, хотя и чопорной.

– Кстати, Онор, пару недель назад я встретила одного из ваших пациентов, парня из «Икс», с которым мы когда-то учились в одной школе, как выяснилось. Как все-таки тесен мир!

Сестра Лангтри напряглась и впилась в Сью Педдер испытующим взглядом. Той и в голову не пришло, что столь невинное замечание может вызвать такой пристальный интерес.

– Мисс Захолустье! Дочка управляющего банком, – медленно произнесла Онор. – Слава тебе господи! А я все эти дни ломала голову, о ком это он говорил, и совершенно забыла про тебя.

– Мисс Захолустье? – едва не задохнулась от обиды сестра Педдер. – Ну, конечно, наш городок не Сидней, я понимаю, но и не медвежий угол, знаете ли!