– Ну, во-первых, жить мне больше негде. А во-вторых, чего бояться-то? Дважды в одну воронку снаряд не попадает, а привидений я не боюсь… Те, которые могут появиться в этом доме, мне зла не сделают… Да ты раздевайся, проходи, кофейку попьем.

Сергей протянул руку к ее пальто, но Катя покачала головой:

– Нет, нет… Поздно уже… Чего на ночь душу травить… Я и так пару минут здесь побыла – на меня столько всего нахлынуло… Я что заехала сказать-то, Виктор Палыч твою поездку в Польшу одобряет и благословляет, он вообще, похоже, очень заинтересован в тебе… Завтра нужно сфотографироваться на загранпаспорт, через несколько дней сделаем документы с визой – и полетишь…

– Полетишь? – переспросил Сергей и по-детски обиженно поджал губы. – А разве мы не вместе полетим? Я думал – ты со мной…

Катя провела рукой по рукаву рубашки Сергея и, вздохнув, сказала:

– Я там лишней буду, ты и сам справишься… А здесь тоже кому-то работать надо.

Голос ее постепенно становился глуше, рука соскользнула в горячую ладонь Челищева, который вдруг прижал не то всхлипнувшую, не то простонавшую Катерину к себе и, ощущая упругость ее груди, поцеловал в раскрывшиеся навстречу губы. Катя сначала слабо пыталась упереться ему в грудь, но почти сразу же обняла Сергея за шею. Их языки встретились, и Катерина глухо застонала, а у Челищева от этого ее постанывания ослабли колени. Никогда раньше простой поцелуй не доводил его до такого состояния, как сейчас. Сергей почувствовал, что разум его начинает отключаться, и в этот момент Катя, отчаянно вскрикнув, с непонятно откуда взявшейся кошачьей силой вдруг вырвалась из рук Сергея. Тяжело дыша, она отскочила к входной двери и выставила перед собой руку с подрагивающими пальцами:

– Нет, нет! Прошу тебя, Сережа! Нельзя…

Они молча смотрели друг на друга, постепенно успокаиваясь.

Катя, не поворачиваясь к Сергею спиной, стала на ощупь пытаться открыть дверь. Когда ей это удалось, она облегченно и вместе с тем обреченно вздохнула и, не глядя Челищеву в глаза, пробормотала:

– Спокойной ночи… Увидимся завтра… Сереженька…

И выскользнула из квартиры. Сергей не пытался ее задержать. После ухода Катерины он рухнул на диван в гостиной, закурил и попытался разобраться в бешеном водовороте своих чувств и мыслей: Катю он любит, да и, наверное, всегда любил, это более-менее понятно… Ее поведение проанализировать сложнее. Сергей не мог понять, то ли у нее по отношению к нему тоже прорываются какие-то чувства, то ли это просто тоска молодой женщины, у которой давно не было мужчины… Что делать в сложившейся ситуации, было совершенно непонятно.

Дело ведь не только в том, что Катя – жена Олега, лучшего друга Челищева. Кстати, лучшего друга или бывшего лучшего друга? Кто сейчас Олег для Сергея? Он сидит в тюрьме, а его жена целуется с его же лучшим другом… Помимо всего прочего, Челищев достаточно ясно понимал, что Олег руководит многочисленной бандитской группировкой, большая часть которой осталась на свободе. Для этих братков Катя – жена их босса, и если между ней и Сергеем завертятся какие-то «неслужебные» отношения, то к проблемам чисто морального плана могут прибавиться и вопросы физического выживания, причем как для Челищева, так и для Катерины… А уж для Сергея-то эти вопросы могут однозначно стать в один момент необыкновенно актуальными, он же бывший «следак», значит, цветной[30], мусор… Голова у Челищева разрывалась от мыслей, и вдруг все они мгновенно были погашены мощно накатившимся воспоминанием о поцелуе с Катей…

Сергей промаялся полночи без сна, пока не выпил в конце концов полстакана водки, проклиная себя в душе за безволие… Алкоголь снял нервное напряжение, и Челищев провалился в сон. Под утро его разбудил голос матери:

– Сережа, вставай! Сергунюшка, пора…

Этими словами Марина Ильинична будила Сергея когда-то в школу, а потом в университет и еще совсем недавно – в прокуратуру…

Дико закричав, Челищев соскочил с дивана. В темноте квартиры, казалось, еще висело эхо от голоса матери. Ощущение это было настолько реальным, что Сергей почувствовал, как от ужаса у него на лбу появилась холодная испарина, а во рту, наоборот, пересохло. Еле ворочая языком, он вслух спросил, словно каркнул:

– Кто здесь?!

Никто ему не ответил. Сергей одной рукой нащупал золотой нательный крест Олега у себя на груди, а другой включил свет в комнате. Никого…

Сергей постепенно успокоился, но свет выключать не стал. Он вспомнил, как вечером говорил Кате, что не боится привидений, и его затрясло.

– Господи, спаси и сохрани… – Сергей снова лег и, шепча трудно вспоминаемые слова молитвы, задремал…

Утром вместо Доктора, к которому Сергей уже успел привыкнуть и с которым они уже могли вполне добродушно болтать на общие темы, приехал угрюмый Танцор, который отвез Челищева в фотомастерскую. На вопрос Сергея, где, собственно, Катерина Дмитриевна, Танцор маловыразительно ответил, что она с Толиком уехала на несколько дней куда-то в область по срочным делам.

«Ясно. Прятаться от меня решила». Челищев бесился и одновременно в глубине души радовался, потому что если женщина начинает прятаться от мужчины, то, скорее всего, он ей небезразличен…

Через два дня тот же Танцор привез Сергею паспорт с визой, билет на вечерний рейс до Варшавы, пятитысячную пачку долларов и разрешение на вывоз валюты. Сергей таких денег в руках сроду не держал и поэтому удивленно спросил у Танцора:

– А это зачем?

Тот меланхолически пожал плечами:

– Сказали, на оперативные расходы…

– Кто сказал-то?

Но этот вопрос Танцор пропустил мимо ушей, буркнул, что заедет вечером, чтобы отвезти Сергея в аэропорт, и ушел.

Челищев до этого ни разу за границей не был, и поэтому его охватило понятное возбуждение. Он волновался, честно говоря. Сергей не верил особенно, что его поездка в Польшу состоится, все случилось слишком быстро. Давя в душе легкий испуг (а вдруг Марека нет в Варшаве?), он начал дозваниваться Зелиньскому. Тот, к счастью, оказался на месте. Сергей огорошил его новостью о своем прилете, Марек совершенно обалдел, но, кажется, даже обрадовался.

– Ты по службе, коллега? – Марека было слышно так, как будто он сидел в соседнем доме.

– Да нет, туристом, – замялся Сергей.

– Ладно, расскажешь, я тебя встречу, а то ты потеряешься…

По-русски Зелиньский говорил абсолютно правильно, но с неистребимым польским акцентом.

Повесив трубку, Челищев облегченно вздохнул. В самом деле, вот был бы номер, если бы Марека на месте не оказалось! Один, без полномочий и языка – вот бы Сергей там нарасследовал бы… Их дефензива его на второй бы день за шпиона приняла…

Сергей начал было собираться, размышляя, что, собственно, взять с собой, но от этих мыслей его оторвал телефонный звонок.