за тридевять земель, в тридесятом царстве Усоньша-богатырша, у которой молодильные яблоки, живая и мертвая вода. Я еду за ними». — «Ах, Иван-царевич! Вам трудно будет, но если я вам помогу, тогда вы сможете все это достать!» И говорит ему: «Ну, Иван-царевич, смотри на меня!»

Пока Иван-царевич на него смотрел, он с него портрет списал. Списал с него портрет, посадил на стол, очертил мелом вокруг него чёлн, дал портрет и свои часы и говорит: «Смотри, Иван-царевич! Ты сможешь достать живую и мертвую воду и молодильные яблоки у Усоньши-богатырши только в двенадцатом часу. Когда подойдешь к ее дворцу, увидишь: стоят два богатыря, у каждого по палице в 500 пудов, и никого они не пропускают. Ты проходи в двенадцатом часу, тогда они спят, и назад старайся в этом же часу пройти. Когда ты пройдешь в сад, увидишь — стоят два льва, друг друга немного не достают, и стоят они у колодцев, где живая и мертвая вода; они в это время спят, и ты сможешь почерпнуть воду и пройти мимо них. А молодильные яблоки у Усоньши-богатырши во дворце: тут растут деревья, а на них — молодильные яблоки. Ты в этот же час сможешь и их сорвать! Смотри же, когда, — говорит, — яблоки возьмешь, больше ничего не делай, я тебя прошу».

Только лишь старик проговорил эти слова, дунул на него, он и оказался в том государстве — у дворца Усоньши-богатырши. Видит: вдали два богатыря, посмотрел на часы — двенадцатый час, и те два богатыря спят. Проходит заставу, видит: львы стоят у колодцев, тоже спят. По левую сторону он взял мертвой, но правую — живой воды и пошел дальше. Приходит во дворец, в нем спит Усоньша-богатырша, а рядом с ней деревья с яблоками растут. Он подошел и сорвал несколько яблок; потом посмотрел на Усоньшу-богатыршу, и очень понравилась она ему; влюбился он и поцеловал ее. И вдруг видит, что осталось ему только четверть часа быть во дворце, схватил нечаянно ее часы и портрет, а свои часы и портрет оставил, выбежал за заставу, за которой был его челн, сел в него и поехал.

А Усоньша-богатырша тем временем проснулась и закричала: «Кто такой, каков невежа был в моем царстве?» И приказала в погоню броситься и догнать его. И вот-вот догонят его, он испугался и говорит: «Ах, дедушка, что ты со мной сделал? Должен я теперь погибнуть!» Только он эти слова проговорил, вдруг очутился опять у старика на столе. «Здравствуй, Иван-царевич! Я тебя уже давно дожидаюсь. Ну, — говорит, — расскажи, что ты, все ли достал?» — «Я все, дедушка, достал». — «Ну, — говорит, — покажи свой портрет и подай мои часы!» Он вынул портрет и часы: и портрет ее, и часы ее! Что делать? «Береги, — говорит старик, — этот портрет: в его рамке имеется самотряс-кошелек! А теперь время отправляться домой, осталось только три дня».

Взглянул Иван-царевич на старика и слезно заплакал. «О чем же ты, Иван-царевич, так сильно плачешь?» — «Ах, дедушка, как же мне не плакать? Я все достал, а братьев моих нет». — «Что же, Иван-царевич! Тебе, стало быть, желается своих братьев выручить? Они у меня!» — «Как же, — говорит, — мне не желательно, когда мы одной крови?» Пожалел его старик и приказал привести братьев. Их тут же привели. Увидали они своего брата и упали перед стариком на колени: «Дедушка, прости нас!» Старик им отвечает: «Я бы вас никогда не простил, да за брата вашего прощаю и отпускаю в свое государство».

Поблагодарили они старика, вышли из хижины. Пришли на берег моря, смотрят — корабль стоит. Увидал генерал-адмирал Ивана-царевича с братьями и забыл свою старость: бросился к ним. Разукрасили они корабль и отправились в свое государство. А Иван-царевич, может, ночи две не спал и крепким сном заснул. Братья же между собой говорят: «Что же, мы — старшие братья, мы ничего не достали, а он — младший брат, все достал и нас выручил. Отберем у него все, а ему подложим простых яблок и морской воды!» Взяли у него, у сонного, живую и мертвую воду, а ему влили морской, взяли молодильные яблоки, а ему положили простых.

Приезжают в свое государство. Генерал-адмирал выстрелил из пушки. Царю докладывают, что приехал корабль, на котором отправился генерал-адмирал. Царь сам приезжает к кораблю, увидал генерал-адмирала и всех своих трех сыновей, забыл старость свою, очень обрадовался. Приезжают во дворец, стал он у них спрашивать: «Что, дети мои, достали ли для меня что?» Иван-царевич говорит: «Всего я для вас достал: и молодильных яблок, и живой и мертвой воды!» И подает отцу воды. Отец выпил ее, и сделалась с ним рвота, и упал он в обморок от этой воды. Потребовали доктора, привели его в чувства. Иван-царевич вынимает яблоки. «Вот, — говорит, — как съедите, и сделаетесь молодым!»

Он съел — как был, так и остался стар. Старшие братья и говорят отцу: «Он все врет; мы все достали: живой и мертвой воды, и молодильных яблок!» Отец выпил их воды и сделался здрав, съел яблоки и сделался молодой, как и дети его.

Осердился он на Ивана-царевича, потребовал палача: «Вот тебе, палач, мой сын, отведи в поле, изруби его в мелкие кусочки и принеси мне меч в его крови!» Пошли они в поле, и горько Иван-царевич плачет; видит палач, что напрасно царевич погибает. Выходят они в чистое поле. Иван-царевич говорит: «Палач, не руби меня! Отрежь у меня с левой руки мизинец и помажь меч!» Палач отрезал у него мизинец и помазал меч кровью. Иван-царевич и говорит: «Палач, держи полу: я за это буду тебя благодарить!» Вынул он кошелек-самотряс и целую полу натряс ему золота. Распростился с палачом и отправился куда глаза глядят.

Приходит Иван-царевич в другое государство. Подходит к городу и видит: стережет пастух скотину. Он к пастуху: «Отдай одежду, а мою возьми себе!» Пастух говорит: «Как можно, вы надо мной смеетесь! Как можно вашу одежду на мой кафтан променять?» Но царевич снимает свое платье, отдает пастуху; а пастуший кафтан надевает. Поблагодарил пастуха и пошел в город.

Пришел он в город; идет, рассматривает, где что есть. Вот подходит к одной лавке: в ней старичок сидит, торгует. Он встал и смотрит на него. Старик спрашивает: «Кто ты такой?» Он ему отвечает: «Я не знаю откуда, не помню и