— Ты уже говорил, это радиоактивные элементы. Остальные цвета что означают? Честно говоря, уже нет времени слушать твою лекцию, какие законы физики заставляют голограмму бледнеть в статичном состоянии.

— В технике, в жизни, на кухне и в магии, в любви и в искусстве. Всё на свете подчиняется одним и тем же законам физики, — произнесла архивист.

Полковник посмотрел на неё с нескрываемым интересом. А технико-компьютерный гений окончательно взял себя в руки и доложил:

— Красный цвет — это арсенид-фосфид галлия. Оранжевый — фосфид индия. Если появится зелёный — может быть и нитрид индия. Синий — карбид кремния… Точно у Леонардо да Винчи это всё под рукой было, или ему с Альфа Центавра доставили?… Вот ещё серьёзная вещь. Фаза луны как старт процесса, скорее всего, не несёт мистической нагрузки. Всё проще — синодический лунный месяц насчитывает 29 полных суток, 13 часов, 4 минуты и 2,98 секунды. От точки активизации до конца всех манипуляций должна пройти максимум одна четвёртая часть этого срока. Но мы пока не понимаем, включено ли в него изъятие из тайника и задействование «венца земных владык». Так что надо торопиться, и очень.

— Поспешай не торопясь. Завет императора Октавиана Августа его наследнику Тиберию, — отозвалась Рита, — вся эта голово-ломка сама по себе — интеллектуальный ценз. Плебею, неучу не под силу. А тут мало того, что надо много знать из самых разных сфер, ещё и соображать быстро.

— Полагаю, что наша парочка — как раз для такого экзамена. Да у нас и иного варианта нет, — сказал начальник группы. — Скорее, так скорее. Будем им расчищать дорогу по мере возможности. Главное выяснили — чертовщины тут нет, а с человеческими изобретениями справляться не впервой.

Вперёд, только вперёд, к новым свершениям? Загадка древних времён покоряется удачливым охотникам с покорностью травы под косой… Как бы не так. Энергия, смекалка, азарт. В авантюрных романах они — двигатель прогресса в сюжете. Но жизнь страшнее умозрительных схем. У командира под рукой ожил смартфон, завибрировав, мерцая световой картинкой.

— Да, товарищ генерал… Понял… Понял, — повторил полковник всяк раз ниже и глуше, выключил аппарат и отложил в сторону, — слышали гул? Это не дорожные работы были. Новый теракт в центре Москвы. Сейчас тут сумасшедший дом начнётся.

— Мамочки! — Рита схватилась за щёки. — Опять? Где? Народ был?

— Да, уже был… Пять трупов на месте. Сетевое кафе на Рождественке. Как раз обеденный перерыв сейчас. Зашёл парень с рюкзаком, восточной внешности. Кто внимание обратит? Сейчас скорые, полиция. Но тут штука вот какая для нас хреновая. Комитет для контроля за периметром, как-никак второй случай за неделю, решил задействовать летающие камеры. А Троян без труда получит доступ к мониторам ситуационного центра антитеррора. Просто, руки в брюки, будет стоять за спиной у аналитиков.

— Так заблокировать его прямо сейчас, хоть в кабинете запереть! — очкастый физик даже привскочил на месте, размахивая карандашом.

— Успокойся и сядь, — велел Дубровин, — нельзя его настораживать, это может сорвать всю операцию. Видимо, совсем близко мы подобрались. Горячо даже… Надо выйти из положения иначе. Лена, Миша, тоже думайте. Рита, читай текст, но не всё подряд. Вслух то, что может пригодится.

Архивисту это приглашение уже и не требовалось. То, что обывателю в газетном варианте показалось бы логореей, описательными излишествами, ей было что классическая музыка или декламация Гомером самого себя.

В каноническом варианте Via dolorosa начинается с места, где в той самой Антониевой башне находилась резиденция римского прокуратора, там же проводились суды над обвиняемыми. После разрушения Иерусалима, ставшего следствием восстания 66–71 годов (об этом писал римско-еврейский историк Иосиф Флавий, а за ним немецкий писатель Лион Фейхтвангер в «Иудейских войнах»), создания римлянами в 130 году на руинах нового города Elia Capitolina и последующих многовековых смут, от pretorium ничего не осталось. На этом месте нынче находится монастырь сестёр Сиона с двумя часовнями. Первая — часовня Осуждения — воздвигнута над тем самым местом, где всадник спросил проповедника из Назарета: «Ты царь иудейский?». Плиты пола сохранились с тех самых времён.

Московская Via dolorosa начинается с Никольского тупика где можно с тыла увидеть и краснокирничную аптечную башню, и флигель «расстрельного» дома. А под ногами в симпатичном латунном обрамлении поручней — кусок древней столицы, испещрённые надписями на кириллице белыми камнями фундамента церкви Троицы, что в Старых нолях. Практически упираясь в Китайгородскую стену, на берегу речки Неглинки стоял небольшой храм, где получали благословение «тяжущиеся», то есть… выходившие на Божий суд. Когда следственные и судебные органы не могли справиться со своими прямыми обязанностями, спорщикам предлагалось выйти на те самые поля, и в честном поединке выяснить, кто прав, кто виноват. Считалось, что именно на этом месте в поединок обязательно вмешается суд Божий, и неправый падёт жертвой правого… Кому Бог дарует победу — тот и прав. С другой стороны, надо учитывать, что не все стороны конфликта могли сами за своё право постоять кулаками: женщинам требовались защитники, да и хилый богач запросто мог нанять богатыря. Так что сама по себе система с точки зрения социальной справедливости была не безупречной. Но ведь в те времена многое решала вера, так ведь? Церковь Святой Троицы, как говорится в пояснениях на щите в археологической зоне, «впервые упоминается в летописи под 1493 годом. Название «Поля связано с проведением в древности здесь, за пределами тогдашнего города, судебных поединков. Здание церкви неоднократно перестраивалось в XVII–XIX веках, пока не было разобрано в 1934 году». Реставраторы поведали также, что «в зоне кладки раннего белокаменного храма во время раскопок нашли древний некрополь и многочисленные предметы материальной культуры XII–XVIII веков, включая нательные кресты и другие изделия прикладного искусства». Обычай сражаться «за приговор» был и в европейской системе ценностей, такая схватка за то, чтобы прекрасная Ребекка не была сожжена на костре, описана в романе Стивенсона о доблестном рыцаре Айвенго».

— Стоп, стоп! Я догадался, — пришёл в себя физик, — человеческое тело в движении тоже является источником слабого электромагнитного излучения…

— Скорее инфракрасного, если на бегу вспотеешь. А если ещё и во всей амуниции, то магнит на железку точно среагирует, — процедил кто-то из военных. На площадке возле фундамента церкви всё это казалось театром у микрофона. Восточная сторона неба заметно потемнело, где-то громыхнуло.

Присев на латунное ограждение, Лена поводила цилиндром вправо и влево. Приблизительно в центре дуги алый круг по внутреннему ободу линзы ещё мерцал кроваво-красным цветом, по мере отдаления яркость падала. Она встала и сделала шаг вперёд в направлении узкого прохода, почти лаза между двух стен — задёрнутого бледно-салатовой клеёнкой здания и другого, справа.

— Шурик, слушай меня… — постучав по микрофону у рта, напарник как привязанный двинулся за своей подопечной, — сигнал стабилен в движении. У него, условно, есть силовая линия и реперные точки на остановках. Видаки уже вылетели? Если мы сейчас войдём в здание, выйдем из поля их обзора. Кстати, что это за контора такая?