Заклеив конверт, он написал на нем большими печатными буквами «Пирогов» и отложил в стопку, где лежал с десяток точно таких же конвертов. Всех их нужно будет как-нибудь переправить на ту сторону и вручить адресатам.

— Кажется, с письмами я на сегодня разобрался. Палец аж затек, — Ринат с усмешкой посмотрел на правую руку, залитую чернилами. Так и не привык писать гусиным пером. Все время ломал эту импровизированную ручку, ставил уродливые кляксы, отчего тут же приходил в сильное неудовольствием. Столько бумаги испортил, что просто ужас. А с бумагой здесь совсем не просто, ибо на деревьях она не растет и в супермаркетах не продается. — Теперь и о наших делах скорбных можно покалялкать… Черт побери, а почему о скорбных⁈ Наоборот, о хороших… — разговаривал он сам с собой, выходя из своего кабинета.

Дело в том, что не так давно ему в голову пришла мысль организовать на своих землях соревнования. Правильнее даже сказать, Игры! Или лучше назватьолимпийские Игры! Естественно, все это будет проходить с кавказским колоритом. Вчерашнюю ночь он как раз и посвятил этому вопросу, обложившись бумагой, чернилами, кружкой с крепким чаем и бутербродами. Лишь к утру более или менее начала вырисовываться сама концепция Игр с местом проведения, правилами, дисциплинами.

—… Само олимпийское перемирие свяжем с кавказским гостеприимством, куначеством и, естественно, с Исламом. Все должны увидеть, что гость по Корану особа священная и неприкосновенная, — размышлял Ринат. Идея про олимпийское перемирие, вообще, показалась ему гениальной, так как идеально накладывалась на явление куначества. Со временем могло вырасти в нечто большее — в спортивное братство. Кто знает? Может сегодняшние сопернике в Играх, завтра станут товарищами? Все могло быть в нашем изменчивом мире. — Стоп! Тогда нужно послать приглашение и на ту сторону…

А вот это уже было очень серьезно. Идея пригласить на Игры русскую сторону во время фактической войны попахивала чем-то грандиозным, что не сразу и осознавалось. Такое нужно было немного переварить, чтобы получилось что-то хорошее.

— Пусть и те и другие вместе по соревнуются. Скачки устроим, борьбу, стрельбу по мишеням. Можно, наконец, посоревноваться в поедании хот-догов… Черт, котлет лучше, — мысль ему казалась все интереснее и интереснее. К тому же она очень хорошо укладывалась в его планы по примирению сторон. Эти Игры могли иметь очень и очень далеко идущие последствия. — Пусть посмотрят друг на друга. Может увидят, что они одинаковые, что ничем не отличаются друг от друга: как говориться, руки, ноги, а посередине гвоздик или… ха-ха-ха… гвоздь, гвоздище… Ладно, не будет откладывать дело в «долгий ящик».

Время сейчас для проведения таких игр было самое что ни на есть подходящее. На границе с русскими крепостями уже довольно давно установилось никем не санкционированное перемирие. Имам поприжал горскую вольницу, направив самым непримиримых из мюридов в сторону Османской империи, точнее ее причерноморских селений. Там, не в пример русским крепостям, было чем поживиться. Веками живущие на торговле рабами османские городки скопили такое количество ценностей, что лошадей не хватало все это добро вывозить. А с русского солдата или казака из станицы чего было взять? Шашку, ружье и коня только. Взамен, могли еще пристрелить. В добавок, со многими офицерами с той стороны удалось наладить неофициальную торговлю всякими разными товарами. С помощью них через границу предприимчивые горцы гнали целые караваны с индийскими тканями, изделиями из булата, английский порох, фрукты, и т. д. Назад русские пропускали обозы с переселенцами, продукцией заводов и другими полезными вещами. Словом, почва очень подходила для такого мероприятия.

-//-//-

С самого утра в Ольгинском укреплении, небольшой крепостице на передней линии, творилось что-то невообразимое. За каменными стенами, возле редутов, на площади у дома начальника крепости царила суета: все суматошно бегали, что-то носили, мели и чистили, протяжно ржали жеребцы и лаяли псы. Сам начальник капитан Заболоцкий с красным от волнения лицом гарцевал на конец у главных ворот укрепления и внимательно всматривался уходящую в даль дорогу, откуда должен был появиться кортеж самого командующего генерал-лейтенант Вельяминова.

Конечно, Заболоцкому по дружбе сообщили, что визит будет обычным и не связанным с какими-то взысканиями или иными неприятными последствиями. Мол, командующий просто решил начать свой очередной объезд линии укреплений именно с Ольгинска. Только офицер все равно дико переживал. Весь его опыт долгой службы говорил, что от начальства ничего хорошего ждать не стоит. Все равно оно чем-то останется недовольным.

— Идуть! Идуть, господин капитан! — раздался истошный вопль откуда-то сзади. Капитан резко развернулся и увидел, как от старых ворот скачет во весь опор казак и машет своей мохнатой папахой. — По старой дороге идуть…

Заболоцкий с шумом выдохнул воздух. Провели, сукину дети. Как чуял, что случится какая-то пакость. Точно командующий явился не с добром. Неужели какая-то гнида ему рассказала про его небольшой гешефт с горцами? Про обозы с людьми?

— Что встали? Всем строится! Б…ь! Метлы спрячьте сначала! Черт! А дерьмо, что не убрали перед домом⁈ — закричал капитан, направляя коня к старым воротам. — Запорю, вашу мать…

К счастью, командующий приехал не карать. Поездка, действительно, была самой обычной, ознакомительной. Ольгинское укрепление было лишь промежуточной точкой на пути к Тифлису. Приезд же с необычной стороны стал следствием самого обыкновенного оползня, что завалил одну из дорог. Вот русскому отряду и пришлось выбрать для себя другой путь.

… Генерал-лейтенант Вельяминов въехал в наспех открытые ворота первым. За ним уже внутрь крепостицы попали и остальные. С высоты своего крупного жеребца мужчина оглядел выстроившийся гарнизон. От его взгляда не ускользнули и валявшиеся за строем метлы, и перевернутая в спешке повозка между домами, и несколько куч конского навоза у казармы. Его брови грозно сдвинулись. Сейчас должна была разразиться гроза, от которой всем должно было быть тошно.

Притихли тянувшиеся во фрунт солдаты и казаки, застыли офицеры. Едва дышал и сам капитан Заболоцкий, уже затылком чувствовавший скорые неприятности.

— Хм… Что? Струхнули, сучьи дети⁈ А? — вдруг рассмеялся Вельяминов. Повернулся к своей свите, словно приглашая и их повеселиться. Те, правда, тоже улыбнулись. — Не боись, солдатики! Казачки мои! Крепко службу служите и будет вам моя благодарность!

От сердца сразу же отлегло. По строя пошло оживление. Командующий изволит шутить. Значит, гроза миновала. Выдохнул и капитан, которого во время всего этого едва кондратий не хватанул.

К обеду от недавнего напряжение уже ничего не осталось. Генерал-лейтенант находился в хорошем расположении духа. С удовольствием попробовал местных кушаний, которые приготовил к его приезду один из отрядных поваров. Даже высказал тому благодарность. Очень уж ему понравились одно блюдо, под названием горский шашлык. Отметил необыкновенную сочность и духовитость жаренного мяса. Капитан Заболоцкий тут же рассказал подходящую для этого случая историю о том, как возникло это название. Мол, сам имам Шамиль придумал так жарить мясо. Своим особым фирманом тот будто бы установил, как готовить рассол для вымачивания мяса, сколько там его держать, резать мясо и на что его насаживать. Командующему после обеда были презентованы специальные стальные спицы, называемые шампурами, для готовки этого самого блюда.

Все остались довольны. Повару от Вельяминова был подарен рубль на водку. Заболоцкому было высказано обещание подумать над его переводом поближе к ставке, что было уже немалой наградой для офицера на границе. В добавок капитану удалось и неплохо заработать. Едва обед закончился, как к нему валом повалили прибывший офицеры. Всех интересовал рецепт нового блюда и, конечно, сами шампура. Им тут же было обещано к утру изготовить целую партию таких новомодных спиц и написать сам рецепт. За небольшую сумму, конечно…

К вечеру же случился один случай, который еще долго после этого вспоминали.

Когда в крепости на сторожевых валах зажглись костры, у основных ворот раздалось несколько выстрелов. Караульный кого-то заметил и поднял тревогу. Оказалось, со стороны гор к ним скакал одинокий всадник с небольшим клочком белой ткани на обнаженной шашке. Горец, а это был именно он, медленно