французами по поводу точных последствий церемонии принесения оммажа. Поэтому, когда 6 июня 1329 года Эдуард III в большом готическом хоре Амьенского собора совершил церемонию принесения оммажа Филиппу VI, он сделал это таким образом, который вызвал столько же новых споров, сколько и разрешил старых. В кульминационный момент разгорелась борьба, напоминающая церемонию оммажа Эдуарда II Филиппу V в 1320 году. Министры Эдуарда III хотели, чтобы он принес оммаж не только за те земли, которыми владел на юге Франции, но и за те, которыми должен был владеть, и под которыми подразумевались те, которые были оккупированы французскими войсками после Войны Сен-Сардо. Представители Филиппа VI, со своей стороны, заявили, что оммаж на таких условиях не будет принят. Оккупированные провинции были "справедливо приобретены по праву войны". Конфликт был разрешен спорным компромиссом, который был принят только потому, что не было времени придумать что-то лучшее. Эдуард III принес оммаж в соответствии с французскими требованиями, не упоминая о утерянных провинциях. Но его представителю, епископу Линкольна, было позволено произнести короткую речь с протестом, отстаивающим все права своего господина и передать документ, в котором излагался вариант оммажа, который, по мнению английского правительства, следовало принести. Более того, оммаж Эдуарда III не был безоговорочным. Он отказался вложить свои руки в руки Филиппа VI — церемониальное различие, которое отличало полный оммаж от простого: Эдуард III признавал Филиппа VI королем Франции, но он признавал короля Франции как своего землевладельца, а не как своего суверена. Тем временем, Филипп VI в частном порядке заверил англичан, что со временем все будет решено к их взаимному удовлетворению. Неясность этого соглашения имела то единственное преимущество, что позволила королям провести церемонию и расстаться с чем-то похожем на дружеские отношения. На турнире под Амьеном, который был устроен по поводу их примирения, английский король, которому уже исполнилось шестнадцать лет, получил все почести. Это была лишь шуточная война[154].

Возвращение завоеванных территорий оставалось первоочередной задачей английской дипломатии на протяжении 1330-х годов. Эти территории включали в себя весь Ажене, все английские владения в южном Перигоре и большую часть Сентонжа. Их потеря стала катастрофой для герцогства, о чем знали обе стороны. Она лишила герцогство основных крепостей, которые были необходимы для обороны с востока. Гасконь лишилось большей части лучших сельскохозяйственных угодий, от которых зависело снабжение населения зерном и другими продуктами питания. Сенешаль лишился значительной части доходов, что сильно ослабило правительство герцогства перед лицом беспринципной и жадной до земли местной знати. Из крупного донора в королевские доходы герцогство превратилось в зависимое от английской казны. В последнем договоре между двумя коронами, заключенном в 1326 году, предшественник французского короля обещал, что он поступит справедливо в отношении этих земель. Это, по мнению англичан, означало не что иное, как их возвращение без каких-либо условий.

Однако это было неприемлемо для Филиппа VI. Он не собирался отказываться от завоеванных провинций и не собирался успокаиваться на частичном оммаже июня 1329 года. В течение нескольких недель после отъезда Эдуарда III Филипп VI назначил ему дату, к которой тот должен был признать, что ему причитается принести полный оммаж за его герцогство, или смириться с потерей его остальной части. Со своей стороны английское правительство, все еще контролируемое Мортимером и Изабеллой, направило во Францию ряд посольств с инструкциями оттянуть злополучный момент как можно дольше. Они также пытались укрепить оборону Гаскони. В этих попытках чувствовалось нарастающее отчаяние. Сразу после Рождества 1329 года правительство провело Большой Совет магнатов в королевском поместье Элтем, где была получена определенная поддержка. В марте следующего года Парламент собрался в Уинчестере и обсудил вопрос об обороне герцогства с результатами, которые трудно определить по сохранившимся источникам, но они не могли быть очень обнадеживающими. Разумеется, ни о каком налоге речи не шло, но пэров опрашивали по отдельности, и некоторые из них обещали сделать личные взносы. Дальнейшая поддержка была получена от городов после определенного запугивания. Благодаря этому в апреле 1330 года удалось отправить тринадцатилетнего брата Эдуарда III в Гасконь в качестве королевского лейтенанта вместе с достойным эскортом и сорока кораблями[155].

В конце августа 1330 года переговоры сорвались. Эдуард III технически нарушал свои феодальные обязательства с 28 июля, когда истек последний срок для принесения оммажа. Важное посольство, возглавляемое коварным епископом Норвича Уильямом Армином, находилось при французском дворе в течение месяца и не смогло добиться от французского короля никаких дальнейших отсрочек. Эдуард III был объявлен не явившимся. Согласно установленной процедуре Парижского Парламента, ему полагалось еще два вызова в суд, прежде чем его могли судить в его отсутствие. Филипп VI дал ему время до 15 декабря 1330 года[156].

Уильям Армин вернулся в Англию и сообщил об удручающих результатах своего посольства 6 сентября 1330 года. Похоже, что сразу же было принято решение не уступать. В тот же день в середине октября был созван Большой Совет английских пэров для рассмотрения дальнейших мер по укреплению Гаскони. Сенешаля Эдуарда III там предупредили, чтобы он ожидал с севера либо группу чиновников, для секвестра герцогства, либо вооруженного вторжения. В первом случае следовало тянуть время, пока французы не предпримут более энергичные шаги; во втором случае правительство в Бордо должно было сопротивляться всеми силами[157].

Филипп VI решился на вооруженное вторжение. В конце 1330 года его брат Карл, граф Алансонский, отправился с армией на юг. Даже в то время существовали некоторые сомнения относительно точных инструкций для графа, но не относительно его действий. В какой-то момент в новом году, вероятно, в феврале, он атаковал Сент, самый северный из основных опорных пунктов, защищавших подступы к Бордо. Сент защищал большой и хорошо снабженный гарнизон, но он был взят, очевидно, без особого труда, и разграблен[158]. Позднее Филиппу VI пришлось сказать, что он не санкционировал это нападение и приказал своему брату отказаться от него, как только узнал о нем. Но Филипп VI не мог ожидать, что его брат будет держать свою армию в состоянии ожидания, пока на севере будут разворачиваться политические события — задача, совершенно непосильная для организационных ресурсов средневекового военного штаба. Настоящей причиной изменения приказов было изменение политики в Англии, в результате очередного государственного переворота, который привел к власти Эдуарда III вместо его матери и Мортимера.

* * *

Эдуард II был свергнут коалицией баронов, которых не объединяло ничего, кроме презрения к нему и ненависти к Диспенсерам. Как только они оказались у власти, это оказалось хрупкой основой для правительства. Номинально контролирующим дела органом был регентский Совет, который был наделен баронами полномочиями управлять от имени короля. Его председателем был граф Ланкастер, брат великого бунтаря времен правления Эдуарда II и естественный лидер мощной фракции баронов, но стареющий и постепенно слепнущий. Отчасти из-за его неэффективного