— А можно Барри тоже сыграет?

Я гляжу на носорога, который глядит в потолок.

— Барри, хочешь сыграть в компьютерную игру «Жираф Джим»?

— Нет. То есть да.

Вик отдает ему джойстик. Барри озадаченно вертит его в своих неуклюжих, больших руках… или в ногах… в общем, в лапах.

— Это еда? Или какашки?

— Барри не очень умный носорог, — говорит Джим.

— Ни то, ни другое, — объясняет Вик. — Это называется джойстик. Посмотри на экран. Вот это монстр. — Вик показывает пальцем.

Барри кивает.

— Когда он побежит на тебя, его надо убить.

Барри снова кивает. Но когда монстр выбегает на экран, Барри не предпринимает вообще ничего.

— Его надо убить, — говорит ему Вик.

— Убей его! — кричим мы хором. — Убей!

Барри роняет джойстик, разбегается и бьет по экрану своим носорожьим рогом. Экран взрывается, обломки пластмассы и осколки стекла разлетаются по всей комнате.

— Я убил его?

Мы с Виком растерянно переглядываемся.

— Да, — говорю я. — Похоже, убил.

Доктор Бэмс с Гарри Дельцом живут в большом доме в престижном пригородном районе. Мы с Воздержаньей уже там бывали один раз. Тогда все прошло замечательно, Воздержанье понравилось, но сегодня ей хочется побыть дома, так что я взял с собой Джима. Это не так необычно, как кажется. Видите ли, доктор Бэмс и Гарри Делец — голубые.

Доктор Бэмс открывает нам дверь, смотрит мимо меня и восклицает:

— Джим!

Я с подозрением кошусь на жирафа.

— Вы что, знакомы?

— Ну…

— Мы вместе в школе учились, — говорит доктор Бэмс. — В Битене.

Доктор Бэмс уходит в столовую, а я спрашиваю у Джима, задержав его на пороге:

— Джим, ты ходил в частную школу?

Он пожимает плечами.

— Ты же всегда говоришь, что вырос в джунглях.

— Ну, не то чтобы вырос.

— Но ты там жил?

— Какое-то время.

— У тебя там друзья, и ты ездил к ним в гости.

— Один раз съездил. На каникулах. На неделю. .

— Но ты говорил, что ты вырос в джунглях. В самом злачном районе. В восточной части, в Ист-Сайде.

Он молчит, понуро глядя в пол.

— И как ты мог ходить в школу вместе с доктором Бэмсом? Он тебя старше, наверное, лет на двадцать.

Джим пожимает плечами.

— Жирафьи годы, они не такие, как у людей.

Я изображаю искреннее сочувствие, делаю паузу для эффекта и направляюсь в столовую.

Как и все в этом доме, столовая поражает размерами и роскошью. Доктор Бэмс в дорогом выходном костюме сидит за столом. Гарри Делец тоже в костюме, поверх которого (как и следовало ожидать) повязан игривый фартучек горничной, разливает вино. Я тоже оделся как должно: приплел в любимой футболке НФ-канала с эмблемой НФ-канала. А вот Джим заявился на ужин голышом. Правда, почистил ногти на ногах.

— Ну, рассказывай, Джим, — говорит доктор Бэмс. — Чем ты теперь занимаешься? — Не дожидаясь ответа Джима, доктор Бэмс обращается ко мне: — Джима ужасно травили в школе.

— Это многое объясняет.

— Его называли ниггером и подвешивали вверх ногами за шнурки.

— Ниггером?

— Да. В Битене было немного цветных.

— Цветных?

— А из-за своего высокого роста он торчал, как нарывающий палец.

Я киваю.

Джим наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Доктор Бэмс думает, что я черный.

— Черный?

— Все так думали, все до единого. Частные школы — там так всегда, Спек. Кто в таких заведениях учится? Сплошные белые недоумки из высшего общества, и все как один голубые.

Я киваю.

— Погоди. Ты снова назвал меня Спеком? Я думал, что этот вопрос мы решили.

— Решили.

Доктор Бэмс отпивает вина.

— Кстати, о прозвищах. Знаете, как Джима дразнили в школе?

— Нет, — говорю я. — И как же?

Доктор Бэмс разворачивает хитро сложенную салфетку и кладет ее себе на колени.

— Большой Нос. Вот идет Большой Нос — они так дразнились. Вот идет Большой Нос, мальчишка с самым большим в Битене носом.

— У них было богатое воображение.

— Они держали его вверх ногами, — говорит доктор Бэмс, — макали головой в унитаз и спускали воду. Да, Джим?

Джим молчит. Разговор его явно не радует.

— Один раз они и меня тоже вот так, головой в унитаз, — говорит доктор Бэмс. — И я сказал себе: «Больше этого не повторится. Меня больше никто не макнет головой в унитаз». И знаете что? После того судьбоносного дня меня больше никто никогда не макал головой в унитаз.

— Замечательно.

— Это был мой последний день в школе.

Я киваю. Замечательно.

— Ладно, хватит. Нет, Гарриета. Ты продолжай, пока я не скажу, что достаточно. — Это он обращается к Гарри Дельцу, который стоит на коленях и чистит доктору Бэмсу ботинки. — Пора сменить тему. Садись, Джим. И вы, Скотт, садитесь. Вот вино, очень рекомендую.

Мы пьем вино, много вина. Под ужин с тремя сменами блюд, которые подает Гарри Делец, также известный как Гарриета. После ужина доктор Бэмс объявляет, что Гарриета теперь снова Гарри, и мы все переходим в гостиную, где Гарри снимает фартучек и садится вместе со всеми в одно из больших кожаных кресел.

— Итак, — говорит доктор Бэмс, передавая сигары по кругу. — Что вы хотели со мной обсудить, мой юный друг Скотт?

— Новую программу, сэр.

Он кивает.

— Документальные съемки «тяганья» бревна. Реалити-шоу Скрытая камера. На улице. Все будет представлено как серьезное научное исследование…

— Научное, — подмигивает мне Гарри.

— …но с элементами искреннего интереса к человеческой личности. Разумеется, в реальной жизни пролетарии не представляют какого бы то ни было интереса, и с ними вообще невозможно работать, так что их будут играть профессиональные актеры классической школы…

— Вот и вымысел, — снова подмигивает мне Гарри.

— …импровизируя на основе базового сценария. Вот, — говорит доктор Бэмс, прикуривая сигару. — Так что вы хотели сказать?

Гарри прикуривает сигару.

— У Скотта есть несколько мыслей. Да, моя прелесть?

— Были мысли.

— А теперь уже нет, — говорит Гарри.