Он имел в виду капитана, но тут же пришла мысль, что сам ничуть не лучше. Фактически, он завалил работу, раз позволил ситуации выйти из-под контроля. Да, капитан должен был вскрыть конверт, но он его не вскрыл, и в этом была ошибка Погребняка. Его просчет. Он не должен был допустить такой ситуации. Если в механизме разбалтывается какое-то соединение, слетает шестеренка, или идет в разнос двигатель, виноват не двигатель и уж тем более не шестеренка. Виноват тот, кто приставлен следить за механизмом.

Александр снова выругался. Вдалеке утробно заурчало. Рык приблизился, заглушая и без того едва различимые голоса. По звуку Погребняк готов был увидеть взлет местной ракеты, не меньше. Но расчет оказался неверным.

По летному полю к людям подкатился странного вида автомобиль на четырех колесах. Впереди располагалась кабина, сзади — крытый какой-то тканью фургон. Машина выглядела так, словно ее угнали не то из музея Транспорта и машиностроения, не то из Политехнического, не то вовсе из музея Истории.

Корпус автомобиля был угловатым и грубым. Колеса массивными, посадка высокой. Узкие окна скорее походили на бойницы. Выглядел монстр не лучше, чем рычал, но в этой убогой угловатости чувствовалась простота, продуманность и надежность.

Автомобиль рычал двигателем, и теперь не было слышно даже интонаций. Оставалось наблюдать за происходящим, как за пантомимой.

Люди в черном пригласили землян в фургон. Богданов, по всей вероятности, попытался отказаться. Аборигены настояли, убедительно пошевелив оружейными стволами. Судя по жестам, они не угрожали, а лишь объясняли что-то, указывая дулами направления и убеждая в необходимости ехать. Но все же это убеждение можно было трактовать двояко.

Богданов кивнул и первым полез в фургон. Следом двинулись японцы. Баркер был последним, перед тем как залезть в машину он с усмешкой поглядел на аборигенов, а потом коротко стрельнул взглядом по зарослям, в которых затаился Погребняк.

На секунду Александру показалось, что Кларк видит его, но в следующее мгновение наваждение прошло. Никто с такого расстояния не смог бы его разглядеть да еще сквозь буйную растительность.

Люди в черном погрузились следом. Металлически лязгнули захлопывающиеся дверцы. Автомобиль взрыкнул двигателем и, развернувшись, неторопливо покатил через летное поле к грунтовой дороге.

Александр снова услышал свой голос, и сорвавшиеся с языка слова были неприличными.

Ладно, поздно ругаться, действовать надо.

Он отступил на несколько шагов назад — так, чтобы сквозь беснующуюся тропическую растительность был виден край летного поля — и как мог быстро ломанулся сквозь джунгли вдоль кромки.

Джунгли. Это определение всплыло само собой, ассоциативно. Но к местным реалиям, во всяком случае, тем, что он пока видел, оно подходило как нельзя лучше.

Растительность была разнообразной и настолько плотной, что приходилось именно продираться. Тропинок здесь не было. Даже намека на что-то похожее. Только стволы, ветки, листья, лианы и вьюны. Создавалось впечатление, что площадку летного поля аборигены буквально выгрызли у местной природы. Та же, вынужденная уступить, не сдавалась и собирала силы, чтобы однажды отвоевать у людей свое.

Погребняк почувствовал себя диким зверем. Частью природы. Существом, которое ходит там, куда человек идти не решается.

С руки сорвалась отведенная в сторону ветка и ощутимо хлестнула по лицу, выбивая ненужные мысли.

«Господи, какая чушь в голову лезет».

Он обогнул летное поле и оказался уже на полпути к дороге. Сквозь зелень просвечивал лишь край площадки, было слышно, как урчит автомобиль.

Александр вильнул к полю, окинул беглым взглядом происходящее, насколько позволяла видимость. Машина притормозила далеко впереди, возле самой дороги. Высунувшийся из кабины абориген говорил о чем-то со вторым, стоящим у съезда на грунтовку.

Рычащая колесная конструкция, словно нарочно, дожидалась его.

Погребняк оценил расстояние и взял в другую сторону. Если машина уйдет на грунтовку, проще срезать угол и попробовать перехватить ее чуть дальше от космодрома. Во всяком случае, так шансов догнать машину больше.

Через два десятка шагов Александр прибавил темпа и перешел на бег. Здесь уже можно было не бояться, что кто-то услышит треск кустов. Судя по всему, люди в черном в джунгли не лезли, значит, со стороны космодрома опасаться нечего. О другой опасности, как и о том, почему люди не выходят за край площадки, он старался сейчас не думать.

Ветки, вьюны и листья наваливались непролазной зеленой массой. Двигаться становилось все труднее. Александр ломился сквозь лес, не думая уже ни о чем, кроме цели. Сколько времени прошло в этом рывке, он не знал. Минута, пять, двадцать?

В какой-то момент показалось, что он двигается уже целую вечность и, видимо, сбился с пути, заблудился.

Сердце сжалось, пропуская удар, но тут же забилось с новой силой. Впереди послышалось урчание мотора.

Александр сбавил темп и едва не вывалился на грунтовку. Мимо прокатился угловатый силуэт. Один. И тут же второй. Из-под колес брызнуло щебнем. Хоть с этим угадал.

Урчание прокатило в сторону, стало тише, постепенно отдалилось.

Погребняк осторожно развел в стороны ветви и вышел на обочину. Слева осталось летное поле космодрома. Справа, покачиваясь, терялись в зеленой дали две странных машины.

Расчет был верным, но ничего не менял.

Ладно, хотя бы направление известно.

Александр быстро облизнул губы. Еще с минуту стоял, приводя в порядок сбитое дыхание, выравнивая пульс.

Что дальше? По инструкции, при возникновении опасности, опасность уничтожается. Сразу после этого на Землю отправляется отчет. Дальше думают там, на Земле, в Агентстве. Но это по инструкции. На деле вышло иначе.

Капитан и команда теперь неизвестно где. Корабль рядом, но доступен вероятному противнику. Или недоступен? Успел капитан блокировать доступ и выставить защиту или нет?

Дыхание восстановилось. Сердце тоже уже не слишком частило.

Приоритет целей очевиден. «Дальний-17». Убедиться, что начинка корабля со всей находящейся на борту информацией и автоматикой недоступна потенциальному врагу. Далее по обстоятельствам.

От понимания задач стало спокойнее. Голова заработала четче, включились привычные схемы. Александр выудил браслет с индикаторами, застегнул на запястье.

Старый, но надежный прибор. В нем есть все: компас, барометр, термометр, часы, календарь, секундомер…

Усмехнулся. Какой толк от компаса с календарем на незнакомой планете? А вот секундомер показался наиболее полезным применительно к ситуации.

Погребняк нажал кнопку, выставляя таймер на ноль, и запустил отсчет. Циферки забегали, с беспощадным равнодушием отщелкивая убегающие в вечность секунды и минуты.