– Самое верное слово тут «вроде», – остановил меня Димон. – Дела Доброва не блестящи, он взял большой кредит, пару раз пропускал день выплаты. Люба урезала расходы на еду, она давно не покупает ничего из одежды.

– Пока особых странностей не замечаю, – разочарованно протянула я. – Многие пытаются упорядочить траты – правда, не у всех это получается. Я, к сожалению, могу несколько месяцев откладывать, допустим, на отдых, а потом загляну в магазин и все потрачу! С диетой та же петрушка. Ем салат, укроп, кинзу, жую, как коза, зелень и – бац, хватаю пирожные!

– С Любой таких зигзагов не случалось, – отметил Коробок. – А до интересного сейчас доберемся. Доброва расписывала и свои дела. «Женщина-электричка!» Ну, например, десятое марта. Встреча с дипломницей А. Караваевой. В девятнадцать 2 билета в кино. Ив. Сер. хочет на боевик.

– Ну надо же! Она планировала поход с мужем на сеанс! – восхитилась я.

– «Женщина-электричка», – повторил Коробок. – Психологи считают такое поведение симптомом неуверенности в себе и нестабильности психики. Составляя жесткое расписание, человек вроде говорит себе: «Никаких неожиданностей в жизни не будет, я знаю, что ждет меня впереди».

– Решил создать психологический портрет Добровой? – не удержалась я от ехидства.

– Да, – серьезно ответил Коробок, – и подметил некую шероховатость. Двадцать восьмого числа каждого месяца в двадцать три ноль-ноль Люба встречалась с таинственным О.В. Ни день, ни время никогда не менялись, а вот места встреч всегда разные, они зашифрованы. Ну, например, «Клуб кролик».

– Заведение называется «Формуляр», – пояснила я. – Вся обслуга в пиджаках с зайчиками бегает.

– Здорово, – восхитился Димон. – А «Бег денежной лошади»?

– Проще некуда, – улыбнулась я, – слово «Бег», вероятно, имеет двоякий смысл. Намекает на улицу Беговая, на которой расположен московский ипподром, ну и понятно, при чем здесь «денежные лошади».

– Не хочешь поучаствовать в конкурсе «Пароли и шифры»? – осведомился Коробок. – А я вот понял, что такое «Главный фонтан». Он в ГУМе.

– Детская забава, – снисходительно кивнула я, – а вот что ты думаешь по поводу «Красной будки с запахом»?

Димон заерзал в кресле:

– Если б тут был синий цвет, то я мог бы предположить, что речь идет об уличном туалете.

Я свысока взглянула на приятеля:

– Мужчины очень умны, но без женщин им не обойтись. ЦУМ закупил для своего роскошного отдела парфюмерии необыкновенное оборудование, высокие красные круглые кабины со стеклянными дверями. Заходишь туда, прыскаешь духами и нюхаешь аромат.

– И в чем фишка? – не сообразил Димон.

– Ее трудно понять человеку, который сто лет пользуется одеколоном после бритья под названием «Гигиенический», – хихикнула я. – Знаешь, с тех пор как ты в последний раз заходил в магазин с косметикой, там появилось немало новинок!

Коробок почесал макушку.

– В ЦУМ я заруливал… э… в девяносто первом. Давали немецкие рубашки. Давился за одной десять часов, досталась вещь на размер больше.

Я сочувственно посмотрела на Коробка.

– Сейчас ты в ЦУМе тоже наткнешься на очередь, но она будет состоять не из жаждущих любого товара покупателей, а из продавцов, которые понесут тебе сорочки. Притащат варианты всех цветов, в полоску, клетку и т. д., и ты сможешь капризно ныть: «А дайте-ка зеленую, леопардовую, на треугольных застежках», – и получишь желаемое, едва успев моргнуть. Но вернемся к кабинкам. В зале, где продают духи, слишком много разных запахов; если ты хочешь выяснить, как именно пахнет отобранный тобой тестер, топай в кабинку, в нее не проникает ненужное амбре.

– Снимаю шляпу, о великая философиха, – запел Димон, – или следует говорить философица? Тебе, очевидно, ничуть не трудно разгадать и укромное местечко, зашифрованное как «Самая счастливая собака»? Именно рядом с этим животным сегодня в двадцать три часа по московскому времени Люба должна была встретиться с О.В.

– Нет проблем, – ответила я. – Станция метро «Площадь Революции», она украшена бронзовыми скульптурами автора Матвея Манизера. Коренные москвичи отлично знают: хочешь, чтобы твое заветное желание сбылось, поезжай на «Площадь Революции», найди фигуру пограничника, у ног которого застыла овчарка, повтори про себя свое желание три раза, сконцентрируйся на нем, потом тихо скажи: «Самая счастливая собака, помоги».

И погладь псину. Если попадешь на станцию, обрати внимание, что почти все фигуры темные, а голова собаки блестит, как начищенная. Ежедневно ее трогает огромное количество людей. Вообще-то бронзовые фигуры повторяются. Псов, как и пограничников, на станции несколько. Народ гладит всех, но старейшие жители столицы знают, где искать правильную счастливую овчарку: третий вагон от конца поезда в сторону «Щелковской» всегда останавливается именно около нее. Эта скульптура называется «Разведчик с собакой», хотя все говорят «пограничник».

– Помогает? – деловито спросил Коробок.

– Всегда, – убежденно ответила я, – но имей в виду, что песик исполняет лишь благие просьбы, поспособствует при сдаче экзаменов, устройстве на работу. Ни в коем случае нельзя пожелать мужа подруги, вот тут собака накажет тебя по полной.

– У тебя сегодня будет повод пообщаться с овчаркой, – сказал Димон. – Полагаю, О.В. не в курсе, что Люба умерла, и приедет в условленное место.

– Нам нужен О.В.? – не поняла я.

Коробок ткнул пальцем в экран ноутбука:

– Долгое время двадцать восьмого числа каждого месяца Люба встречалась с О.В. Зачем?

– Вероятно, под этими инициалами прячется ее подруга, – предположила я, – они расслаблялись, ну, допустим, посещали вместе баню.

Димон не согласился:

– «Женщина-электричка» в своем расписании предусматривала все. Ну, например, берем шестое сентября и сразу видим, чем занималась Люба. В тот день она после работы сначала поспешила в химчистку, где отдала две тысячи рублей, затем купила Наде на рынке курагу, изюм, чернослив, творог, курицу и приобрела в киоске несколько глянцевых журналов. А вот на семнадцатое августа она запланировала поздравить Олесю Муромцеву, в качестве презента был приобретен за триста пятьдесят целковых набор из геля для душа и крема с ароматом розы. После работы Люба либо посещала магазины, либо сразу мчалась домой. Никаких походов по гостям. Судя по ежедневнику, Доброва не обзавелась подругами, Муромцева – ее коллега по работе. Олеся служит в музее экскурсоводом. Но двадцать восьмого числа Люба бежала на свидание к О.В. Всегда.

– Может, это любовник? – заморгала я.

– С которым общаются один раз в тридцать дней? – усмехнулся Димон. – Нет. Думаю, Любу шантажировали.

– Почему тебе на ум пришла сия идея? – заморгала я.

Коробок потер руки: