– Я?! – Вопросительно приподняв бровь и усмехнувшись. И все лишь с одной целью: скрыть ужас от одного допущения того, что это может быть правдой.

– Попросив его снять платок, ты предложила себя ему в жены. Этот ритуал так и называется: предложение себя. У даймонов женщин значительно меньше, чем мужчин, поэтому, несмотря на то, что правят мужчины, именно дама выбирает себе спутника жизни. Когда он показал тебе только лицо – ситуация была еще обратима. У него оставалась возможность после раздумий отказаться, и все, что он мог потребовать от тебя, – дать клятву, что ты никогда и ни с кем не поделишься полученным знанием. Хотя в отношении женщин других рас уже и это чревато неприятностями: клянутся честью, а этим качеством никого, кроме себя, они не наделяют. Но он обнажил голову и, значит, дал согласие.

А у меня перед глазами та короткая заминка: его рука отстегивает край платка, и мой ошеломленный взгляд скользит по его коже, по чуть более светлому контуру четко очерченных губ, по резким граням его лица. Мое восхищение плещется через край, и его взор становится мягче и теплее.

Не знаю, кому из нас он давал шанс, но только теперь я могу понять, что значила эта пауза – он ждал. И лишь увидев мой восторг, сделал свой выбор.

И остается всего один вопрос: «Зачем?» Да только задать его некому.

– Это можно как-то изменить?

– В тот момент помолвка еще не была окончена. И ты вполне могла избежать дальнейшего общения с Закиралем, став женой другого. В этом случае даймон был бы опозорен. Но у него был шанс остаться в живых, который он сам у себя отнял. Показав тебе свое тело, он фактически признал помолвку совершенной и объявил себя твоим женихом.

На этом месте мое мужество решило меня до лучших времен покинуть, и реплика, которую я с трудом выдавливаю из своего сжатого словно тисками горла, звучит излишне жалобно:

– Но он просто торопился…

Если я рассчитывала, что все это обернется не очень добрым, но розыгрышем, – я сильно ошибалась. И Карим, после тяжелого вздоха, лишает меня последней надежды:

– Как бы он ни торопился, соблюдение кодекса, который они чтят превыше внешних обстоятельств, более важно, чем чей-то там побег. Так что…

– И те, – я кивнула головой на дверь, имея в виду тех троих, что остались в кабинете, – об этом знают? – Все еще в панике, но уже пытаясь осмыслить то, что мне подкинула стерва-судьба.

– Дракон знать должен. Да и эльф – тоже. Про Элизара не скажу. Но думаю, что, если и нет, они с ним этой новостью поделятся.

Что ж. Наш разговор не очень-то радовал меня приятными моментами. Но есть один вопрос, который, я думаю, будет неприятен уже ему:

– А ты об этом откуда знаешь?

Вот только… На его губах загадочная улыбка и легкий прищур глаз. Выдавая все его намерения.

– Извини, девочка, но с этим ответом я пока повременю. Лишь добавлю, чтобы ты до конца осознала всю серьезность того, что произошло. Не позже чем через год ты должна назвать Закираля своим мужем и позволить ему ввести тебя в свой дом, в каком бы мире он ни находился, – иначе ему придется добровольно уйти из жизни. Но я не думаю, что он так просто согласится на такой исход.

– И единственным вариантом избежать этого для меня является побег?

– Да. Даже если ты и считаешь, что сможешь с ним справиться. И вот еще, все остальные, скорее всего, оберегая от лишних тревог, не станут говорить тебе правды. Поделиться с ними тем, что тебе все известно, или нет – решай сама. Но я бы этого делать не стал: во всей этой истории и так слишком много личного, а это будет только мешать. Да и тебе самой будет легче не видеть сочувствия в их глазах. И при первой возможности свяжись с отцом. Вот ему-то об этом надо знать.

– И он меня спрячет в лабиринтах под своим дворцом, выставив вокруг него уйму своих личных гвардейцев. А прислуживать при этом будет сам или, в крайнем случае, доверит это моим братьям.

– Это о чем таком интересном вы здесь разговариваете? – Ни я, ни Карим не услышали не то что стука – звука открываемой двери. И появление Тамираса в непосредственной близости становится для нас полной неожиданностью. Надеюсь, он услышал меньше, чем мне бы хотелось. – За что тебя должны упрятать в подземелье? – И ухмылка во все его драконье лицо. И зрачок становится ýже, сдавая своего хозяина.

– Карим посетовал, что в моем возрасте мне бы уже не мешало семьей обзавестись, детками. Вот мы и решили обсудить возможные кандидатуры на роль моего мужа: как раз до тебя и добрались. – Я как можно невиннее улыбаюсь. И весьма глупенько хлопаю ресничками. Глубоко пряча свое очень далекое от безмятежности состояние.

По тому, как он ехидно скалится, можно однозначно понять: он не поверил ни единому моему слову. Но предпочел не настаивать. То ли для лучшего сохранения своей нервной системы, то ли… Слышал все, что ему было необходимо знать.

– Карим, я как целитель вынужден настоять на том, чтобы эта барышня отдохнула. И как можно дольше. Так что…

Намек слишком прозрачен, чтобы его не понять. И воин, улыбнувшись и чуть заметно качнув головой, еще раз предупреждая об опасности, выходит из комнаты.

– Я не буду спать. – А я продолжаю ту игру, которую начала еще в логове даймона. Глупой девочки-переростка, которая отказывается слушать большого и мудрого дракона. С полным наивности взглядом и беспочвенными капризами.

– А я разве тебя спрашиваю: будешь ты или нет. Мне показалось, что я утверждаю, что именно этим ты и будешь заниматься.

– Не буду. – Самое главное слюну не пустить. Для полноты демонстрации из себя идиотки.

– Таши… – Его улыбка хоть и продолжает оставаться насмешливой, но глаза уже покрываются тонкой пленкой льда.

– Да, дорогой. – И еще раз ресничкой об ресничку.

– Таши, у тебя есть выбор. Или ты позволяешь мне наложить на себя заклинание сна, или…

– Или? – Интересно, это мне так просто удалось вывести его из себя настолько, что он готов сложить свои полномочия, или это он сам добился того, чтобы я его до этого довела?

– Я отправлю вестника твоему отцу и потребую, чтобы он тебя отозвал. – И по тому, как он это говорит, у меня рассеиваются последние сомнения: как только я дам ему хоть малейший повод – он им воспользуется.

– И часто ты меня будешь так шантажировать? – Чуть насмешливо, но не скрывая того, что мне более чем понятно, что стоит за его словами.

– Только в крайних случаях. – И вновь проявляется улыбка. Не успокаивая, а лишь добавляя холод во взгляд.

– Этот случай ты считаешь крайним?

– В тебе бушует азарт; слишком многое произошло. Да и встреча с даймоном – событие неожиданное и памятное. Но я вижу то, чего ты пока не замечаешь: ты истощена настолько, что еще несколько часов, и без серьезной магической подпитки ты подняться уже не сможешь. То заклинание, что тянуло из тебя силы, воздействовало и на твою внутреннюю структуру, а такие вещи не проходят бесследно.