Жанна была страшно зла на весь мир, потому что, пока они с Ириной ходили в фирму «Аргамак», важный клиент позвонил и сообщил, что отменяет встречу. Это могло означать только одно: он обратился к другому нотариусу, а стало быть, Жанна упустила выгодного клиента. Ирина уже выслушала все, что Жанна имела сказать по этому поводу, и теперь подруги молчали.

Неожиданно зазвонил телефон.

– Наверное, она объявилась. – Ирина сняла трубку.

Однако звонила вовсе не Катя.

– Это Померанцев, – раздался в трубке бодрый голос профессора. – Извините, что звоню вам, Ирина, но я отыскал у себя только ваш телефон.

– Здравствуйте, Сергей Леонидович!..

– Дело в том, что я вспомнил одну важную вещь, касающуюся нашего последнего разговора. Но я не хотел бы говорить об этом по телефону. Если можно, я к вам приеду. Если, конечно, это удобно…

– Разумеется, удобно! – Она положила трубку и объявила: – Сейчас приедет профессор. Профессор Померанцев, тот, из Африки…

– Так я, может быть, лишняя? – усмехнулась Жанна. – Я могу уйти.

– С ума сошла! – Ирина вспыхнула. – Он же старик!

– Не такой уж старик, если вспомнить, как ловко он в одиночку разделался с тремя крепкими «аргамаками». А небось он знаком и с негритянской сексуальной магией…

– Прекрати, Жанка! С тобой просто невозможно! Всегда об одном и том же!.. Он вспомнил что-то важное насчет тех камней, но не хотел говорить по телефону.

Профессор появился через полчаса. Оглядел комнату и озабоченно спросил:

– А где Екатерина Михайловна?

– Сами теряемся в догадках, – пожала плечами Ирина.

– Ну да ладно. – Сергей Леонидович уселся в кресло и положил руки на колени. – Видите ли, дамы, память – сложная штука. Ведь как иногда бывает: какая-то деталь ускользает из памяти, и нужен внешний толчок, чтобы снова ее вспомнить…

– Нельзя ли ближе к делу? – прервала профессора Жанна.

Ирина толкнула ее локтем и уставилась на профессора преданным взглядом студентки, которая изображает предельное внимание. Сергей Леонидович покосился на Жанну и продолжил:

– После нашего разговора я вышел на улицу и увидел переходящего улицу слепого с белой тростью…

Жанна тяжело вздохнула, но промолчала, увидев, как Ирина за спиной профессора показывает ей кулак.

– Не беспокойтесь, я уже подошел к сути дела. Эта белая трость заставила меня вспомнить ту ночь, о которой я вам рассказывал. Ночь, когда земля тряслась под ногами, а к нашей палатке пришел жрец из святилища милонго. Хранитель унга вароси.

– Да-да, мы помним эту душераздирающую историю, – не удержалась Жанна.

– Так вот, – профессор повысил голос, – я вспомнил, что жрец тоже опирался на посох.

– Понятное дело. – Ирина кивнула. – Вы же говорили, что он был при смерти, еле шел, вот и взял палку, чтобы на нее опираться.

– Нет, дорогие дамы, это была не простая палка. Это был резной посох, покрытый письменами. Посох-послание!

– Что? – не поверила Жанна своим ушам.

– Не удивляйтесь! На ранних стадиях развития письменности очень часто дорожные посохи использовали как письмо. На такой палке вырезали клинописными или другими значками текст послания, а потом почтальон брал палку в руки и отправлялся в путь. Удобно – и текст не забудешь, и опираться при ходьбе можно. Так вот, посох жреца был именно таким письмом. Правда, письмена на посохе были настолько старыми, что ни я, ни Валентин Петрович не смогли их сразу прочесть. Хотя мы особенно и не пытались, не придали этому большого значения. А теперь я думаю, что на посохе могло быть написано что-то важное и что жрец не случайно принес его нам.

– И что это нам дает? – разочарованно протянула Ирина. – Ведь этот посох остался там, в лесу. Даже если он не сгорел в том лесном пожаре, найти его в бескрайних джунглях труднее, чем иголку в стоге сена.

– Вот и нет! – Сергей Леонидович многозначительно округлил глаза. – Валя… Валентин Петрович взял этот посох с собой. Он опирался на него в дороге и положил в свой багаж, возвращаясь в Россию. Может быть, он сделал это не случайно, а под воздействием внушения жреца? Вполне вероятно, что этот посох сейчас в его квартире.

– Дождемся Катерину и проверим, – спокойно проговорила Жанна и достала пачку сигарет.

Ирина подала ей фарфоровую пепельницу. Жанна закурила и удивленно спросила профессора:

– А что вы так на меня смотрите? Никогда не видели курящую женщину?

– Что это у вас? – Сергей Леонидович не сводил с Жанны округлившихся глаз.

– Это? – Жанна пожала плечами. – Зажигалка, а что такое? Вы как будто привидение увидели!

– Вот именно! – Профессор привстал. – Откуда это у вас?

– Да в чем дело-то? – Жанна переглянулась с Ириной. – Что вас так заинтриговало? По-моему, самая обыкновенная зажигалка.

– Скажите честно, откуда она у вас! – трагическим голосом воскликнул профессор и отступил к двери, нечаянно свалив стул по дороге. – Пока вы мне этого не объясните, я не скажу больше ни слова!

– Да что с вами такое? – Жанна удивленно смотрела на профессора. – Мы с Ириной были в фирме «Аргамак», в той самой, откуда пришли к вам люди в черном. Разговаривали с тамошней секретаршей, она дала мне прикурить, потом убежала на зов начальства, а зажигалка осталась у меня.

– Это действительно так? – Сергей Леонидович повернулся к Ирине.

– Конечно. – Ирина спокойно кивнула. – Объясните, пожалуйста, профессор, в чем все-таки дело.

– Дайте мне взглянуть!.. Может быть, я ошибаюсь, хотя это маловероятно…

– Пожалуйста, – Жанна протянула старику зажигалку.

Он поднес ее к глазам и пробормотал:

– Никаких сомнений!

– Да объясните наконец, что не так с этой зажигалкой! – дуэтом взмолились подруги.

– Видите этот рисунок? – Профессор показал на изображение зверя с поднятой на загривке шерстью и свирепо оскаленной пастью.

– Да, – кивнула Жанна, – волк или собака. Довольно мастерски нарисовано.

– Это не волк и не собака! – Сергей Леонидович торжественно поднял указательный палец. – Это знак гиены!

– И что? Какая разница – волк, собака или гиена? – недоумевала Ирина.

– Огромная разница! – Профессор повысил голос, как будто находился на кафедре перед замершей аудиторией. – Гиена – тотем клана Н’Дугу. Вы помните, я говорил о них: это мятежный клан, не так давно пытавшийся захватить власть в Кот-де-Леоне. Они считают гиену своей прародительницей, а себя называют сыновьями гиены. На всех своих вещах Н’Дугу ставят точно такой же значок. Они помечают знаком гиены свое оружие, свой скот, свою одежду. В прошлом, не так уж давно, заметьте, они так же метили своих рабов, а теперь, как вы видите, этот значок появляется и на более современных предметах.