– Вы о чем-то задумались? – спросила Рэчел.

– Вспоминаю прошлое, – признался Дронго. – Иногда мне кажется, что это я видел во сне, а иногда сны становятся реальностью.

– Лучше смотрите на меня, – предложила она, – если я так похожа на нее, вам будет легче со мной разговаривать. Хотя понимаю, что мне будет трудно поддерживать разговор. Вы все-таки по возрасту больше годитесь мне в отцы, чем в друзья.

Молодость бывает беспощадна. Она сказала всего лишь то, что они оба знали, но в ее устах это прозвучало как приговор.

– Сколько лет вашему отцу? – поинтересовался Дронго.

– Ему шестьдесят два, – ответила Рэчел.

– Слава богу! – вырвалось у него. – Все-таки у нас с вашим отцом очень большая разница, не меньше десяти лет. Значит, мы с ним уже не ровесники, это приятно.

– А моя мама как раз младше отца на девять лет. Значит, вы почти ровесники с моей матерью, – жизнерадостно возразила Рэчел.

– Конечно, – уныло согласился он, – тогда получается, что я – ваша мама.

Он увидел вошедшую в ресторан Марину, явно искавшую кого-то глазами. Увидев Дронго, она направилась к ним.

– Извините, – сказал он, поднимаясь и идя навстречу Марине.

– Поздравляю, – недовольно проговорила она, – вы все-таки отбили эту молодую женщину у ее друга. Неужели действительно выбросили его с балкона или утопили?

– Не ерничайте, – посоветовал Дронго, – лучше скажите, что вам надо?

– Завтра утром сюда прилетает наш вице-президент Григорий Трофимович Богуцкий, – сообщила Марина.

– Об этом я уже знаю.

– Он протеже некоторых людей, которые прилетели с нами, – продолжала Марина, – именно с его подачи приняли Айдамирова, Олегова и еще нескольких человек, в том числе и нашего вратаря Гумарова. Его нашел Айдамиров, но принимал Богуцкий. И еще я вспомнила, что он почему-то не очень любил Колю Епифанцева. Не знаю почему, но я была свидетелем, когда он настаивал на замене Николая другим вратарем.

– Вы так хотите мне помочь, что готовы выдвигать каждый день новую версию, – пошутил Дронго.

– Я хочу знать, кто убийца в нашей команде. – Марина посмотрела ему прямо в глаза. – И если могли убить Юхнина, то следующей жертвой могу стать и я. Неужели вы этого не понимаете? А мне не хотелось бы возвращаться домой в деревянном ящике.

– Постучите по дереву, – мрачно посоветовал Дронго, – и не говорите таких глупостей. Надеюсь, с вами ничего не произойдет.

– Я тоже надеюсь. Но вспомнила про Гумарова и решила вам рассказать. А вы ловко устроились. Ваша спутница лет на двадцать моложе вас.

– Это моя племянница, – соврал Дронго.

– Я так и подумала, – кивнула Марина, – сразу почувствовала ваши родственные чувства к этой молодой женщине.

Они кивнули на прощание друг другу, и он вернулся за свой столик. Еще только войдя в ресторан, Дронго сразу обратил внимание, что за общим столом не было Наима Айдамирова, который не спустился к ужину. Не было и семейной четы Бочкаревых, решивших ужинать у себя на вилле. Остальные сидели на своих местах.

– Это тоже ваша знакомая? – спросила Рэчел, когда он подошел.

– Не совсем.

– Может, она похожа на другую женщину, с которой вы тоже раньше встречались? – пошутила она.

Он покачал головой.

– Вы все-таки мне не верите. Нет, она похожа только на себя. Это помощница президента футбольного клуба. Они все прилетели сюда из России. Сегодня у нас произошло несчастье, погиб их врач, и меня попросили помочь в расследовании этого дела.

– Извините, – пробормотала Рэчел, – я, кажется, неудачно пошутила.

– Я хочу выпить за вас, – поднял Дронго свой бокал, – пожелать вам счастья. Чтобы вы прожили тысячу лет и были счастливы. Вышли замуж за хорошего человека, родили целую кучу детей, стали бы президентом банка, только не в Австралии, куда лететь так далеко, а в Америке, куда лететь тоже далеко, но все-таки намного ближе.

– Спасибо, – она подняла свой бокал, – хотя Австралия мне нравится больше, чем Соединенные Штаты.

– Почему? – спросил Дронго.

– Спокойная, размеренная, устоявшаяся жизнь, – пояснила Рэчел, – все друг друга знают, все общаются и ценят друг друга. Хотя сейчас очень много иммигрантов, но все-таки Мельбурн не сравнить с Нью-Йорком. Это настоящий сумасшедший дом. Просто вулкан страстей. Отец настоял, чтобы я поехала учиться в Америку, и я окончила Спрингфилдский университет. Потом работала в Чикаго, а три года назад, когда в Нью-Йорке открыли филиал банка моего отца, перебралась туда. Сначала на рядовую должность, сейчас уже менеджер. Говорят, что к следующему году меня могут сделать главой филиала, если пройду собеседование.

– С вашим отцом? – улыбнулся Дронго.

– Ни в коем случае. Нужно знать моего отца. Это упрямый пуританин в десятом поколении. Нет, меня будет экзаменовать специальная комиссия.

– Я думал, что в Австралии все жители – потомки либо аборигенов, либо потомки каторжан, которых высаживали на эти берега.

– Так и есть, – согласилась Рэчел, – но в конце девятнадцатого века правительство королевы Виктории поняло, что нужно как-то упорядочить жизнь на этом континенте, и сюда начали прибывать чиновники, судьи, полицейские. Мой прапрадед был одним из таких судей, одним из самых суровых и строгих блюстителей закона. Его внук, мой дед, был начальником местной железнодорожной станции. Пунктуальный и аккуратный человек, который все любил расставлять по своим местам. В детстве я очень боялась его строгого взгляда, хотя он меня очень любил. А мой отец выучился в Великобритании и США и стал банкиром. Домой он вернулся в конце семидесятых и привез с собой молодую ирландку, мою маму. У нее как раз в семье все были бунтари. Между прочим, кто вы по гороскопу?

– Овен, – вспомнил Дронго, – кажется, первый знак зодиака.

Она расхохоталась.

– Что вы смеетесь? – не понял он.

– У меня мама тоже родилась в начале апреля, – пояснила, улыбаясь, Рэчел, – и мне все время говорили, чтобы я даже близко не подходила к бешеным Овнам. Вы, наверное, не знаете, что ваш огненный знак считается самым неистовым и самым упрямым среди всех остальных знаков зодиака.

– Теперь буду знать.

– Нет, я серьезно. У меня мама увлекалась зодиакальными знаками и покупала книги по астрологии. Поэтому я так много про них знаю, особенно про Овнов. Ужасный характер, упрямство, настойчивость, смелость, решительность – и абсолютно бешеный напор.

– Разве это плохо?

– Для мужчины, наверное, неплохо, но для женщины просто катастрофа. Мама говорила мне, что должна всегда держать себя в руках рядом с моим отцом, который родился в начале мая. Он – Телец по гороскопу.

– А вы?