характер замочной скважины и только потом принялся творить. В общей сложности он нарисовал около тридцати ключей и только после этого на свет появился нужный.

И вот ночью, когда все заснули, он открыл решетку и сбежал. Сбежал на другую станцию, потому как на этой считался преступником.

Мелок уже стерся наполовину, поэтому расходовать его следовало экономно. Но предметы первой необходимости, которые остались на его прежней станции, Сашка должен был заиметь, поэтому пришлось пожертвовать еще несколькими миллиметрами волшебного стержня. Зато теперь в его арсенале были фонарик, нож и пистолет с полным магазином патронов к нему.

На новом месте Сашкин талант художника тоже не пригодился. А на кусок хлеба зарабатывать как-то надо было. И Сашке ничего не оставалось, как снова пустить в ход мелок. Сделал он это скрепя сердце, ведь рано или поздно мелок изотрется окончательно и тогда разве что воровством промышлять. А поскольку вор из него никакой, то сидеть бы ему, в конечном счете, опять за решеткой.

Правда, до тех пор, пока мелок был при нем, Сашка старался не думать о плохом. Нарисованные им пистолет и нож пришлись по вкусу одному человеку, и тот отвалил за них довольно приличную сумму. А после того, как спустя несколько дней этот человек вернулся и стал восторгаться качеством купленных вещей, Художник понял, кем ему надо стать – продавцом оружия.

И действительно, дела пошли на лад. Его продукция пользовалась спросом. И, даже несмотря на то, что мелок Сашка старался экономить, его оружие получалось очень качественным и надежным. К нему приходили аж с других станций, во до чего!

Но, как я уже говорил, мелок был не вечен и некоторое время спустя от него остался лишь маленький кругляшочек. Бизнес новоиспеченного оружейного барона подошел к концу, но этот конец был отнюдь не безбедным. Он успел скопить довольно солидную сумму, в разы превышающую ту, что он наколдовал себе в день обнаружения мелка.

Решив не выбрасывать остаток, Сашка, чтобы никто его не видел, вышел в туннель и решил использовать его на то, чтобы нарисовать еще одну бабочку. Второй и последний раз увидеть это чудо воочию.

Но когда он поднес руку с мелком к стене, произошло неожиданное. Рука перестала его слушаться. Казалось, мелок управляет ею, руководит ее движениями. Рука закончила писать только тогда, когда весь мел был перенесен на стену. Недоумевая, Сашка вглядывался в то, что оставалось на стене после манипуляций. Она была испещрена невиданным количеством символов, которых раньше Художник никогда не видел.

И вдруг они загорелись ярким пламенем, последовала вспышка и… Сашка исчез! На том месте, где он стоял, осталась лишь коробочка, внутри которой лежал один-единственный цельный кусок мелка.

Осведомитель монстра

Успешно миновав блокпост, Кирилл вышел из тоннеля. Никто из жителей станции не обратил на него внимания – сталкеры бывали здесь частыми гостями.

Мимо торговых рядов он прошел без остановки – в данный момент покупки его совершенно не интересовали. Кирилл лавировал в потоке суетящихся людей, продираясь все дальше вглубь перрона к жилой зоне.

Сталкер искал Марину, свою давнюю подругу. Он не был в метро, казалось, уже целую вечность и даже больше, и как только вернулся сюда, сразу захотел увидеть ее.

Долго искать не пришлось. Она хлопотала у разведенного около палатки костра, пытаясь установить чайник на шаткий кронштейн, сделанный из старого торшера. Справившись с этим, женщина села и отрешенно уставилась на огонь.

Кирилл, немного нервничая, как юноша на первом свидании, подошел к ней.

– Ну, здравствуй, Марина!

Женщина подняла глаза на сталкера, внимательно вгляделась в его лицо. Кирилл заметил, что она поджала губы и заметно напряглась.

– Мы с вами знакомы?

– Так и думал, что ты меня не узнаешь. Столько времени все-таки прошло…

– Кто вы и что вам нужно? – женщина вскочила с табуретки и сжала кулаки. Сталкер, не ожидая такой реакции, попятился в сторону. – Говорите или убирайтесь!

– Эй-эй, Марина, ты чего? Успокойся! Это же я, Кирилл… Кирилл Суханов.

Женщина открыла рот, собираясь что-то сказать, но не издала ни звука. На смену гневу пришла растерянность.

– Господи… Кирюша… Неужели это и вправду ты?..

Сталкер заключил Марину в свои объятия и прошептал:

– Конечно, я, можешь не сомневаться.

Женщина легонько отстранилась от сталкера на расстояние вытянутой руки, осматривая того с головы до ног, затем снова прижалась к нему.

– Живой…

– Живой!

Почувствовав, как тело подруги содрогается, Кирилл понял, что она плачет.

– Ну-ну-ну… Будет тебе… Прекращай, а не то я тоже сейчас…

Марина отпустила сталкера, отвернулась, шмыгнула пару раз носом и принялась вытирать глаза рукавом свитера. Приведя себя в порядок, она опустилась на табуретку и пригласила Кирилла сесть рядом.

Около минуты они просто сидели молча и смотрели друг на друга. Жизнь на станции вовсю кипела, но вокруг этого маленького костерка будто бы возник невидимый купол, который ограждал их от остального мира.

– Ты постарел, – сказала вдруг Марина, и в ее голосе слышались одновременно и упрек, и восхищение. – А уж оброс-то как! Волосы до плеч, усы. Бородища вон какая! Ты прям как леший. Неудивительно, что я тебя не узнала.

Кирилл пожал плечами.

– Что поделать. Профессия накладывает свой отпечаток. Не успел еще себя в порядок привести, хотел с тобой скорее повидаться. Ты зато все такая же красавица!

– Да брось ты… – покраснела женщина. – Никогда я красавицей не была.

– Это ты брось. Самая что ни на есть красавица! А уж если со мной сравнивать, так вообще мисс мира! И не скажешь никогда, что мы ровесники.

– Уж не вздумал ли ты за мной приударить? – нахмурилась Марина, но глаза ее при этом улыбались.

– И в мыслях не было. Замужние женщины меня не интересуют, – рассмеялся Кирилл.

– А ты все такой же!

– Что есть, то есть. Привычкам не изменяю.

– Где же тебя носило все это время? Ты уже сколько – полгода? – не появлялся у нас. Я думала, ты погиб в очередной своей вылазке.

– Меня позвали возглавить экспедицию в Нижний Новгород. Я хотел тебе сказать, но не сумел. Следовало бы, наверное, хотя бы записку написать, могли ведь больше и не увидеться… Прости дурака… – Кирилл вздохнул, посмотрел на носки своих берец, словно ожидал, что они помогут подобрать нужные слова. – Марин, можно я не буду рассказывать об экспедиции? Я очень жалею, что согласился на эту авантюру. Ничего хорошего она мне не принесла. Седые волосы и десяток морщин – это лишь верхушка айсберга. До Нижнего мы так