отвечали нашим требованиям, то нас не устраивала высокая стоимость.

Поиски привели на тупиковую улицу пригорода, находящуюся в двух кварталах от столичного ипподрома. Там продавалась вилла: строение под конусообразной черепичной крышей из пяти комнат — три внизу и две наверху, гараж в подвальном помещении, небольшой огороженный приусадебный участок с коротко подстриженным декоративным кустарником и фруктовыми деревьями. Уютный дом был окружен зеленой лужайкой, которую обрамляли цветы и несколько кустов красной смородины. Тихий, спокойный, ухоженный район.

И вот мы у дверей виллы. Хозяин — полноватый, спокойный, интеллигентный человек с умным лицом и проницательным взглядом — встретил нас приветливо и пригласил войти. Холл, в котором мы оказались, был невысокий и полутемный, неширокая деревянная винтовая лестница вела в комнаты на втором этаже. С нескрываемой гордостью он водил нас по своему дому, где все было устроено удобно, продуманно, с большой любовью и вкусом. Светлая гостиная с огромным угловым окном, богатая мягкая мебель, большой книжный шкаф; на втором этаже — просторная спальня и маленькая детская комната, много комнатных цветов. Мы осмотрели сад, который нам показался чудесным. Затем хозяин пригласил нас на небольшую террасу, утопающую в лозах дикого винограда, вход на которую был из кухни. Внимательно всматриваясь в наши лица, как бы желая прочесть по ним, какое впечатление произвела на нас вилла, он любезно обратился к нам:

— Вот это мой дом, который я построил по своему вкусу. Здесь мы живем с женой вдвоем. — Выдержав небольшую паузу, многозначительно добавил: — Для нас двоих вполне достаточно. Мы всем довольны.

Уютно устроившись в креслах, мы начали беседу. При первом разговоре с владельцем не сошлись в цене, он запросил слишком дорого. Я стал торговаться:

— Быть может, вы согласитесь на долговое обязательство? Мы обещаем вам аккуратно выплачивать частями.

— Видите ли, — хозяин несколько задумался, — мне очень нужны наличные деньги. Я покупаю пансион в курортном местечке, мне не хотелось бы упустить этот шанс.

— Да-да, я вас понимаю, но, может быть, вам удастся увеличить банковскую ипотеку?

— К сожалению, банк не соглашается, — с досадой махнул он рукой, — я уже говорил об этом с директором — безрезультатно.

На этом расстались. Откликаясь на газетные объявления, в которых продавцы фигурируют под кодовыми номерами, мы, по иронии судьбы, вновь вышли на того владельца виллы. Он явно был в восторге от нашего вторичного визита.

— Рад вас вновь видеть у себя. Как видно, вас серьезно заинтересовал мой дом! — вежливо встретил нас хозяин и предложил сперва выпить кофе.

Мы не рассчитывали на кофе и попросили его сначала пройтись по его владениям. На этот раз он был более покладистым.

— Как я вижу, вы еще не подобрали подходящей виллы, а я, к сожалению, еще не продал свою, — с досадой сказал он и едва заметным жестом пригласил нас в гостиную, где устало и тяжело дыша опустился в кресло. — У меня, правда, был покупатель, но у него оказалась большая семья, а виллу я строил из расчета на двоих, так как детей у нас нет, — и, обратившись к жене, маленькой худенькой женщине, пробасил: — Будь добра, приготовь нам, пожалуйста, по чашечке кофе.

Жена, как бы ожидавшая эту просьбу, проворно скрылась на кухне.

— Нас тоже только двое, — заметил я, желая заручиться расположением хозяина, — и мы оба придаем большое значение уюту и тишине.

— Как покупатели вы мне нравитесь, — ответил он, — серьезные и действительно заинтересованные люди. Я подумал и решил, что смогу вам помочь, то есть пойти на некоторые уступки.

Началось обсуждение условий. Я невольно улыбнулся. Тут много не урвать. Он умеет торговаться. Но вот наконец об условиях договорились, и что же дальше?.. А дальше, как и положено, в нотариальной конторе в присутствии обеих сторон оформили сделку, хозяин согласился к тому же дать долговое свидетельство. В общем, мы стали владельцами приличной собственной виллы. Позднее от соседей с изумлением узнали, что бывший владелец прежде служил инспектором в жандармерии, за какие-то махинации его попросили оставить службу, и тогда он занялся коммерцией. Безусловно, в этом случае мы допустили ошибку, не наведя о нем справок, а если бы заблаговременно поинтересовались профессией хозяина то, вероятно, до покупки виллы дело бы не дошло. Но, как говорится, поезд уже ушел, дело сделано. Успокаивало только одно, что раз у бывшего инспектора жандармерии не возникло никаких подозрений в наш адрес, то это само по себе неплохой признак.

С приобретением виллы и ее обустройством наше общественное положение заметно повысилось. До сих пор мы были рядовыми квартиросъемщиками, а теперь стали собственниками недвижимости, поднялись по социальной лестнице. Из нового статуса вытекали ощутимые преимущества. Например, более широкая возможность пользоваться банковским кредитом. Солидности в нашем положении прибавилось, возросло уважение со стороны сослуживцев и соседей.

Вскоре после того, как мы обжились на вилле, из Москвы пришло сообщение: нам поручалось встретить прибывающего в нашу страну сотрудника Центра, доставить его с соблюдением мер предосторожности в наш дом и обеспечить укрытие на 7—10 дней до получения особых указаний. Стали готовиться к операции: создали запас продуктов питания, покупая их в отдаленных от нашего дома магазинах, так как продавцы местных лавочек знали наши обычные потребности.

Отменили ранее назначенные визиты и дела, требовавшие отлучек, каждый из нас придумал предлог, оправдывающий наше отсутствие на работе, чтобы находиться на вилле и не оставлять гостя одного.

В обусловленный день и час я выехал на встречу с посланцем Центра, которая должна была состояться за городом в небольшом лесу. Прибыл на место, заглушил мотор выключил фары, оставив только свет правого поворота, и вышел из машины. Паролем служила замысловатая фраза: «Как мне проехать в Мускрон-Кортрейк?» В лесу темень, пахло сыростью, на земле толстым слоем лежали мокрые листья. Через некоторое время по проселочной дороге послышался рокот мотора приближающегося автомобиля, водитель которого, увидев нашу машину, мигнул дальним светом.

Из авто вышел крепыш среднего роста, направился ко мне и обратился с условной фразой: «Вы не подскажете, как мне проехать в Мус… Мус…» — тут он запнулся, в замешательстве резко махнул рукой и сказал крепкое словцо, вспомнив чью-то матушку. Затем с трудом закончил фразу: «Мускрон-Кортрейк». Мы оба рассмеялись, я понял, что это свой человек.

Сотрудник Центра назвался Евгением. Мы ему отвели комнату на втором этаже виллы, договорились об обоюдных действиях и «легенде» его пребывания в доме на непредвиденный случай. Информировав Центр о прибытии Евгения, я перешел на режим ежедневного прослушивания передач из Москвы.

Пребывание у нас Евгения связано с воспоминаниями о небольшом, но