Что делать с беременной сестрой, да и правда ли то, что она сказала, Гриша не знал. Воспользовавшись правами временного хозяина дома, выгнал нового ухажёра, а затем кое-как уложил сестру в постель. Всю ночь гадал, что дальше теперь делать. Тянуть всё на себе было уже почти невозможно. Бросать учёбу и группу ради банального желания выжить — не хотелось. Его снова пытались поймать в ловушку, а он снова из последних сил сопротивлялся.

— Гриш. — Зоя похлопала его по спине. — Ты уставший. Снова отец?

— Сестра. — вымученно промычал парень, не поднимая на подругу глаз. — Беременна походу.

— Гадство.

— Ещё какое.

По колледжу расплылась мелодия, оповещающая о начале пары. В аудиторию влетела вся румяная и запыхавшаяся преподавательница информационной деятельности. Быстро поздоровавшись со всеми и даже не став отмечать тех, кто не пришёл, включила какой-то видеоурок с образовательного сайта.

— Смотрим и мне не мешаем. — сердитым голосом сказала она, уходя со стопкой бумаг в конец аудитории.

— Зря только так рано вставал. — недовольно пробурчал Гриша, поднимаясь и хватаясь за лоб. — Башка болит.

Орлова вытащила из сумки таблетки и бутылку воды. Гриша с благодарностью принял её помощь. Уж что-что, а обезболивающих у Орловой было много. Разной фирмы и разного действия.

— Что будешь делать с сестрой? — шёпотом спросила Зоя. — Или, думаешь, врёт?

Гриша не знал, что на это ответить. Делать что-то определённо надо было, но вот не особо хотелось. Он и так долгое время был для отца и сестры нянькой. Сам зарабатывал, сам следил за квартирой. Сестра иногда могла суп приготовить, да и то почти несъедобный. Было бы куда проще, если бы отец бросил пить. Даже с зарплатой кассира из «Магнита» можно было бы выдохнуть и, наконец, начать жить.

— Не знаю, Зоя. Не знаю. Думаю, поговорить с отцом вечером. Да и с сестрой тоже.

— Если хочешь, немного замедлим темпы. — предложила Зоя, обеспокоено смотря на Гришу. — Тебе сейчас явно не до нашего мини-расследования.

— Кажется, я понял, почему люди мир изменить не могут. — устало улыбнувшись, Лебедев открыл бутылку. — Они заняты выживанием из-за других мудаков.

Вытащив из серебристой упаковки красную таблетку, Гриша закинул её себе в рот, после чего запил водой. Сестру надо было уговорить на аборт, если, конечно, она вообще была беременна. Какой толк от малыша сейчас? Только жизнь сломается очередная. Он и так работает почти без отдыха, а тут ещё денег на ребёнка надо будет искать. То, что тот в край обдолбанный парень будет хорошим отцом, Грише верилось с большим трудом. По крайней мере, хорошие отцы не позволяют своей беременной девушке пить.

— Может, это к лучшему?

Лебедев удивлённо взглянул на подругу. Прядь волос упала на сморщенный из-за изумления лоб.

— Твой отец никогда не был ленивым. — Зоя спешно попыталась объясниться. — Он был за семью и всё ради вас делал. Быть может, такая ситуация что-то в нём изменит? Заставит выйти из такого состояния?

— А ты думаешь, что чудеса случаются? — фыркнул Гриша. — Сколько людей так живут и сколько выходят?

— Я верю в твоего отца. — пожала она плечами. — Да и смысл в чудо-то не верить? Такие вещи просто так не случаются.

Хотелось бы ему в это верить. Верить в то, что вчерашняя ночь была началом чего-то хорошего. Наблюдать за моральным разложением родного отца было почти так же больно, как наблюдать за постепенным умиранием матери. Тоска по былому грызёт изнутри, а неминуемый конец пахнет чем-то очень тухлым, и этот запах буквально преследует, вгрызаясь в каждую клетку тела.

— Мне бы тоже хотелось в него верить.

— Орлова, Лебедев!

Преподавательница застучала по столу рукой. Зоя и Гриша обернулись к ней, да так и чуть не засмеялись, заметив, как смешно вздрагивают мелкие кудри преподавательницы. Она была похожа на разъярённого барашка.

— Раз вам нечем заняться на моей паре, то, может, пойдете вон?

— Простите, Светлана Алексеевна. — извинился Гриша, сдерживая порыв закатить глаза.

«Вели бы вы свою пару так же интересно, как Егор Александрович» — подумала Зоя, кривя губы в вежливой извинительной улыбке.

— Смотрите у меня! — пригрозила преподавательница пальцем, а затем, взглянув на стопку своих листков, добавила. — Зоя, Отнеси-ка бланки Егору Александровичу, он в библиотеке. Тебе всё равно заняться нечем.

Поймав сочувствующий взгляд друга, Зоя поднялась из-за стола, на прощание тихо шепнув ему: «Спрошу заодно про Ангелину».

* * *

Егора Зоя заметила сразу. Вернее, его мощную мужскую спину, обтянутую белоснежной рубашкой. Тонике пальцы крутили ручку. Голова покорно склонена над бумагами, лежавшими на столе. Светлый локон пшеничных волос свернулся колечком и упал на лоб. Мужчина что-то сосредоточенно читал, не замечая того, что в библиотеку вошёл ещё кто-то. Рядом с ним на спинке стула висело бежевое пальто.

— Доброе утро, Егор Александрович. — Зоя подошла к его столу и опустила на него стопки с бланками.

Мужчина перестал крутить ручку. Удивлённо взглянул на студентку, затем, видимо, вернувшись в реальность, кивнул головой в приветственном жесте.

— Извините, — девушка села на краешек стула. — Вы знаете, почему Ангелина не пришла сегодня?

— Насколько знаю, вчера приезжала её мать. Возможно, уехали куда-то или вместе время проводят. — Егор взял небольшой листок с вершины стопки и положил его перед собой.

Зоя задумчиво кивнула, переводя взгляд на собственные руки. В горле комом сидело плохое предчувствие. Если всё так, как говорит Егор, то почему она так и не ответила на звонок? Почему не написала? Да и даже если мать приехала, то как у них вышло отпросить от учёбы Ангелину? Отец Дорофеевой не позволил бы ей пропустить даже одну пару.

— Можешь помочь мне, если не хочешь идти на пару. — преподаватель снова взял свою ручку.

Зоя подняла на него взгляд. Долго молчала, раздумывая, а потом всё же согласилась. Егор разделил стопку бланков на две части. Одну оставил возле себя, другую придвинул ближе к Зое. Пока мужчина объяснял, что нужно делать, Орлова невольно всё-таки посматривала на него. Смотрела на грубые черты лица, на орлиный нос, на голубые глаза и красивые пальцы, указывающие на текст.

В библиотеке было спокойно и тихо. Запах книг витал в воздухе. Казалось, что они оказались в совершенно ином мире, ну или в замкнутой петле, куда никто кроме них попасть не может. Это спокойствие, это уединение от всего остального мира, уютное и безмолвное.

— Сидела?

Егор взглянул на ласточку, выглянувшую из-под мешковатого рукава куртки. Чёрные крылышки гордо смотрели вверх, задевая синие веточки вен.

— Что? — не поняла Зоя.

— Татуировка.

— Вы тоже считаете татуировки глупостью? — Зоя вопросительно подняла острую чёрную бровь.

— А