Приторочив сумки к седлам, мы отправились к выезду из города. Здесь мне вновь пришлось пережить несколько неприятных минут, но отражатель, спрятанный в подоле платья, сработал как надо. Когда стражник, к счастью, другой, велел мне проходить, я облегченно выдохнула.

Сердце пело, и мне хотелось бросить лошадь в галоп. Я с трудом сдерживала свое желание оказаться как можно дальше от города и ловила на себе взгляды Дэмиора.

Едва проводник объявил привал на обед, мы съехали с оживленного тракта. Верхом я ездила очень редко, и с трудом сползла с лошади. Меня окутал пьянящий запах леса и опадающих листьев. Махнув рукой, отошла от лагеря, который наскоро сооружал Дэмиор, в лес. Пусть недалеко, но это мне необходимо.

Как же я соскучилась! Пульсирующая головная боль, к которой я уже привыкла, отпустила. Деревья, мимо которых я проходила, едва слышно шелестели и цеплялись за шерстяной плащ. Я легонько засмеялась, чувствуя, как моего сознания касаются смешливые ели, степенные кедры и любопытный молодняк. Мои силы действительно выросли! Теперь мне не нужно было касаться своих собратьев! Я слышала каждый росток!

Повинуясь порыву, скинула плащ и закружилась, наслаждаясь единением… Неожиданный порыв ветра принес пригоршню белых хлопьев. Я замерла. Снег! Сверкающие снежинки, медленно кружась, посыпались с неба. Я вновь засмеялась, полной грудью вдыхая морозный воздух.

Нехотя я вернулась в лагерь. Дэмиор развел костер и нашел ручей: на огне закипала вода. Я молча отыскала в сумке и бросила в котелок пригоршню трав.

— Ты в порядке? — спросил проводник.

— В полном! — блаженная улыбка никак не хотела покидать мое лицо. — Иногда мне требуется… соединиться с лесом, — смущенно пояснила я своим спутникам.

Дэмиор отвел глаза, но я видела любопытство в глазах Бриссы. Олан навострил уши, делая вид, что помешивает кашу в котелке.

Я вздохнула: вечно откладывать этот разговор нельзя.

— Я лишь наполовину дриада, мой отец был человеком, — неуверенно начала я, но постепенно мой голос зазвучал громче. — Я сирота. Мой отец умер зимой, а пару месяцев назад мне пришлось уйти из дома, где я жила с родственниками. Дед хотел меня выдать замуж за сына старосты. Однажды он хотел надругаться надо мной, но я отшвырнула его своей силой — также как и Рэйса. Винс понял, что я не совсем человек, но не сообщил страже. Решил, что теперь я от него никуда не денусь… Я понимала, что наша женитьба превратит мою жизнь в кошмар, и сбежала в ту же ночь.

Меня передернуло, стоило вспомнить мерзкие прикосновения парня и его смех… Мои друзья молчали: Брисса погладила меня по плечу, а Дэмиор, нахмурившись, стиснул зубы.

— Я хочу найти своего дядю. Да и не только: я чувствую, мне нужно туда, — сказала я, подбросив щепку в огонь.

— Ты знаешь, где находится Тисовый Лес? — напряженно спросил проводник.

Я качнула головой, и Брисса чуть слышно ахнула.

— Мама сказала, что меня должен привести Зов, — я благоразумно умолчала о том, что это происходило во сне. — И иногда он просыпается, как тогда в караване Стаяма. После Ктисского хребта мне придется оставить вас и довериться ему.

— Но это безумие! — Дэмиор соскочил с бревна. — Тисовый Лес осаждают крэйтары, как ты доберешься туда?

Я пожала плечами, и не думая возражать. Он прав. Но уверена, у меня нет выбора. Проводник промолчал, но на его лице было ясно написано все, что он думает о моей затее. Во время привала он несколько раз открывал было рот, но тут же отворачивался.

Рассказывать о себе он не спешил, а я не осмелилась задать ему вопрос о невесте. Рэйс говорил, что Дэмиор убил ее. Но будь это так, проводник не путешествовал бы по Ривалону, а сидел в тюрьме!

Наскоро пообедав, мы продолжили путь. Снег по-прежнему сыпал, и я то и дело ловила снежинки рукой и любовалась их хрустальными гранями и сверкающим серебром.

К вечеру Дэмиор скомандовал нам поворачивать направо, на неприметную тропинку. Где-то там должна была находиться маленькая деревушка. Проводник лишился своей карты: она лежала в сумке, которую спалил Рэйс. Теперь мы ориентировались по карте Бриссы. Она была довольно старой, но основные тракты были обозначены. До тех пор пока это было возможно, мы решили ночевать под крышей. В лесах водились не только крэйтары, но и другие хищники, а Бриссе не стоит переохлаждаться.

Деревня встретила нас недружелюбно. Помимо воли я сжалась и крепче схватила поводья. Крестьяне возводили деревянную ограду вокруг своего поселения, и взгляды их были настороженными.

— Чего вам? — вперед вышел здоровенный мужчина, вооруженный пилой.

— Переночевать хотим, — Дэмиор остановил лошадь.

Крестьяне возмущенно загалдели, потрясая пилами и молотками.

— Нет, уж, — отозвался наш собеседник, бывший по-видимому старостой. — Сложное время, не нужны нам неизвестные.

Проводник нахмурился и придержал коня, уставшего стоять на одном месте:

— Неужели оставишь на улице? Снег идет. К ночи насыпет с ярд. А со мной беременная жена с сестрой и ребенок.

Крестьянин смерил нас взглядом, а я порадовалась сообразительности мужчины. Брисса чуть слышно выдохнула: ее живот с каждым днем становился все заметнее, и это смущало фандрийку.

— Хорошо, — процедил крестьянин, сплюнув на землю. — Проезжайте. Но не обещаю, что кто-то согласится приютить вас.

Дэмиор тронул поводья и пустил лошадь вперед, между толстых брусьев забора. Мое сердце кольнуло: они были совсем свежими, срубленными специально для него. В ветре, шелестящем среди ветвей, я уловила возмущение и боль деревьев, потерявших собратьев. Покачала головой: не стоит обижать лес, среди которого живешь.

Деревня имела всего с десяток дворов, напомнив ту, где убили мальчика. Я вздрогнула от страха: в памяти все еще жили страшные обвинения крестьян и измученные лица родителей, потерявших сына. Стоило нам заехать на широкую улицу, как все пришло в движение. Детей, играющих на улице, матери спешно уводили в дом, шепча молитвы, а ставни захлопывались, ясно давая понять, что на ночлег проситься не стоит.

Медленно проехав деревушку насквозь, мы остановились у последнего дома. Он выглядел маленьким и неказистым, но крыша была крепкой, и крыльцо было сделано на славу. Здесь не было палисадника, не играли дети, но позади виднелись хозяйственные постройки.

Дэмиор спрыгнул с лошади и передал поводья покрасневшему от удовольствия Олану. Мальчику понравилось возиться с жеребцом, но он был крутого нрава.

— Эй, хозяева! Есть кто дома? — стук в дверь и окна успеха не принес, и проводник замялся.

Однако едва мы успели обменяться недоуменными взглядами, как из-за дома вышел невысокий бородатый мужчина, одетый в кожаный фартук поверх рубахи и штанов. Хозяин был чем-то похож на свое жилище: такой же невысокий и крепкий. Снежинки опускались на его мясистый нос, кустистую бороду и зачесанные назад, рыжие с проседью волосы. Подойдя к Дэмиору, хозяин оказался едва ли по грудь проводнику, при этом не уступая ему в ширине. Он окинул взглядом наших лошадей и спросил: