подробно объяснила их суть, то граф тут же предложил.

— Я поговорю с управляющим об отсрочке. Мне он отказать не посмеет. Ещё могу заранее выплатить деньги за будущие доски. И от себя прибавлю. Не обеднею! Вы мне вон какой подарок сегодня сделали!

— Спасибо, но нет. Хочешь потерять друга — дай или возьми у него в долг. И вот эти самые долги Марии Артамоновны гасить за чужой счёт не намерена. Хотя… Немного помочь в ваших силах. Пригласите на послезавтра господина Брювельда к себе. Хочу сделку с ним при вас произвести. И ещё мне нужен честный оценщик-ювелир. Найдёте такого?

— Есть на примете. Но вы меня заинтриговали такой просьбой. Не поделитесь мыслями?

— Нет. Пусть это будет моей маленькой местью за то, что от сигар не хотите отказываться. Я бываю очень вредной, как видите.

Отсмеявшись, мы продолжили нашу беседу на ничего не значащие темы. Вскоре прибыл слуга и сообщил, что доски местный краснодеревщик признал очень годными. Если они все будут такого качества, то он сам с удовольствием возьмёт часть их по сходной цене.

— Фиг ему! — грозно сказал граф Бровин. — Мы тут сами с усами!

— Отлично. Значит, ориентируюсь исключительно на ваши “усы”… Но, Станислав Альбертович, — сказала я, с плохо скрываемым волнением, — у меня к вам ещё есть одно щекотливое дело. Скажите, а кто подтверждал законность прав на поместье?

— Дворянское собрание и нотариусы. Всё по закону должно быть.

— Я могу ознакомиться с бумагами?

— К сожалению, нет, если вы не были упомянуты в завещании. Врать не стану — до конца не помню, да и несведущ в подобном крючкотворстве, но по имуществу Василия Юрьевича был серьёзный пакет документов аж из самой столицы. Все душеприказчики Озерских там обосновались, так как Василий Юрьевич вёл свои дела через Москву. Подлинность документов можно смело гарантировать — солидная нотариальная контора оформляла.

— Жаль… Ладно! Будем работать с тем, что имеем!

Домой я возвратилась полная сил и в предвкушении послезавтрашнего дня. Даже потряхивало немного от азарта и волнения. Ощущала себя как солдат перед решающей битвой. Могу голову потерять, а могу скинуть с родового поместья долговое ярмо. Тут уж как повезёт.

В дом вошла, к счастью, не столкнувшись с Мэри и Вальдемаром. Сразу направилась к себе.

— Где эти? — спросила у мгновенно появившейся Стеши.

— Барыня с сынком своим в столовой сидят. Шипучее вино пьють. Ужо… Енто… Во! ПЯТУЮ, — похвасталась девушка приобретённым умением считать, — бутыль из погреба приношу. И в карты играють.

— Встретились два одиночества… Чтоб их пронесло с этого шампанского.

— То оно могёть и пронесёт, токмо я, как вы и говорили, слухала внимательно, о чём они судачили. Нехорошее замышляют, Лизавета Васильевна. Ужо всю комнату вашу облазили, деньги спрятанные искали, да не нашли. Теперича, когда в город соберётесь, хотят у вас их отнять.

— Они сдурели?! Это же в их интересах закрыть долг! — возмутилась я от таких новостей.

— Того не ведаю, но пьянющие ужо с обеду. Говорят громко и вас нехорошо называют.

— Чёрт! Как же мне хочется придушить эту парочку! Значит так, Стешенька. Очень нужна твоя помощь. Надо завтра будет под вечер деду Прохору отнести мешок с деньгами и ещё кое с чем. Когда мы с Макаром поедем в Кузьмянск, то Прохор пусть нас на дороге ожидает. Только подальше от усадьбы, чтобы никто не заметил. Там он и отдаст его мне.

— Сама не понесу: барыня позвать могут. А Марфу отошлю. За малыми детьми пригляду нет, вот и шлындают до деревни. Тама переночует, а по зорьке вернётся.

— Как она себя чувствует? Дорога неблизкая.

— Да чё ей станется? Козой ужо бедовая скачет! Ежели не по дороге, то через лесочек бежать недалеко.

— Ладно… Но только пусть языком не болтает.

Утром меня позвала к себе мачеха. Лежит на кровати и опохмеляется вчерашним недопитым шампанским. В последний месяц я её вообще редко трезвой вижу. Спивается Мэри быстро, и следы от возлияний уже вовсю расцвели на её обрюзгшим лице. Видимо, резервы печени себя исчерпывают. Закономерный итог, когда постоянные шумные загулы в развесёлой компании себе подобных превращаются в обыкновенное бытовое пьянство.

— Что там в городе? — простонала она, приложив к виску запотевшую бутылку.

— Хорошо в городе. Нашли интересный компромисс по отсрочке долгов. Завтра нужно будет окончательно поставить точку в этом вопросе.

— Не умничай.

— Как скажете. Но мне нужно ещё одну бумагу, что действую от вашего имени. Её необходимо прикрепить к новому соглашению, иначе моя подпись будет недействительна.

— Потом напишу… Уйди… Надоела… Как же ты мне противна…

После обеда пьянка Кабылиных продолжилась. Яблочко, как говорится, от яблоньки… Впервые была этому несказанно рада. Пока они оккупировали столовую, я пробралась в кабинет Мэри и обчистила её тайник с драгоценностями. Несмотря на то, что Стешка стояла “на стрёме”, у меня от волнения чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Дожила! Из заведующей отделением переквалифицировалась в настоящую воровку!

Потом все украшения переместились в Стешину комнату, в людской. Я вскрыла тайник и положила их к накопленным деньгам. После этого отдала ценную ношу Марфе. Специально следила, как она покинет усадьбу, чтобы подстраховать, если что-то пойдёт не так. Но девочка улизнула настолько виртуозно, что даже примерно заметить, в каком направлении, я не смогла. Настоящая разведчица растёт! Хотя, судя по бойкому характеру, больше похожа на диверсантку.

Дело сделано. Осталось дождаться утра.

27

Как только взошло солнце, Макар подогнал свой транспорт ко входу в дом. Но не успела я усесться, как появились Мэри с сыночком. Вольдемар по-прежнему ходил, широко расставив ноги, но сегодня не кривился от боли, а злорадно улыбался.

— Я вот что подумал, Лиза, — начал он явно заранее подготовленную речь. — Свои деньги за доски хочу получить немедленно… Пусть будет за два года.

— Я согласна с ним, — вступила мачеха. — Доверия к тебе никакого, так как ты совсем отбилась от рук. Я бы даже сказала, что спятила. Поэтому он вправе потребовать своё, пока ты опять с собой что-нибудь не сделала.

— У меня нет денег, — развела я руки. — Уже отдала их управляющему банком.

— Врёшь! — кинулась ко мне Мэри.

— А зачем? Можете обыскать, если готовы до такого опуститься.

Опустились. Проверили и меня, и Макара. Потом досмотру подверглась двуколка. Я чуть не заржала, когда Вольдемарчик с глупым видом поднял хвост у лошади и заглянул ей в зад.

— Руку, руку туда поглубже просунь, — не удержавшись, прокомментировала его поступок. — А ещё лучше голову. "Озолотишься" по самые