Несколько оставшихся ребят, с любопытством поглядывая на появившихся как будто из ниоткуда Кира и Ван Геори, быстро миновали служку, так и не дав Киру узнать, что происходит, когда обнаруживается «ра».

– Все! – бросил кому-то невидимому, кто скрывался за изгибом узкого лаза, чеканщик. – Перерыв!

Первый служитель, отлипнув от колонны, жадно глотал воду из бронзового графина.

– Суфим, опять ты за свое! Трудно в стакан налить?! – возмутился чеканщик.

– Отстань. Следующую смену сам бодай этот камень! Можешь тогда хоть все выпить, слово не скажу.

– Здорово, братцы! – весело объявил Ван Геори.

Те, очевидно, его знали, вежливо поздоровались в ответ.

– Я решил еще раз тест пройти. Вдруг пирамида передумает, сколько я уже по ней ползаю, пора бы наградить.

– Ага, я тогда уже сто раз должен был «ра» стать, сколько я тут торчу! – ответил тот, кто овладел кувшином.

Он отставил звякнувшую пустотой посуду и вернулся к столбу.

– Давайте, господин Ван Геори!

Последний, весело скалясь, приложил ладонь к камню и уставился вопросительно на Суфима.

– Ноль, – спокойно ответил тот, отлипая от камня.

Ван Геори, похоже, этого и ждал:

– А, вот давай-ка еще раз! – заявил он, подзывая к себе Кира. – Погоди, – коротко бросил, придержав за рукав.

Ван Геори всмотрелся за спину шагнувшего уже вперед Кира, тот оглянулся. Тоже самое сделал и охранник Гун, с ехидной улыбкой застывший у прохода. Высоченная щель позади оставалась пустой и молчаливой, и Кир вздрогнул, когда там появилась физиономия одного из тех, кого он видел в зале Возрождения.

– Готово, давайте! – бросил неизвестный и растворился в тени.

Ясно, – подумалось Киру. Ничего Ван Геори просто так не делает, очередной эксперимент. И тест он не ради развлечения, как объявил только что, проходил, ему нужны были калибровочные показатели, которые он, не сильно озаботившись, снял прямо с себя. Обидно, конечно, что он и не подумал хоть как-то посвятить Кира в суть происходящего, использует как простого подопытного, но всему свое время, Кир был уверен, что выпытает все, он уже чувствовал, что главный тест прошел. Никуда теперь Ван Геори не денется, как и эта пирамида.

Он подошел к камню. Тот практически ничем не отличался от уже виденного им в юности: и символ такой же, и поверхность камня – слегка ноздреватая, с мелкими поблескивающими включениями каких-то переливающихся чешуек, да и служители показались ему едва ли не теми же: невнятные фигуры в бесформенных балахонах, которые, по слухам, были когда-то обычной одеждой, во времена первого Рэя.

Кир поднял голову, посмотрел на того, которого звали Суфим, тот уже стоял рядом с колонной, упершись раскрытой ладонью в ее гладкое прохладное тело, и ждал. Кир кивнул и одновременно со служителем, коснувшимся камня лбом, приложил ладонь к ниточкам рисунка, глубоко прорубавшим тело камня Судьбы.

Дикий крик заставил резко отдернуть руку. Суфим, закрыв лицо ладонями, слепо тыкался в пытающегося остановить его Ван Геори. Показалось, что зайчик Соле медленно угасал на поверхности колонны. Кир всмотрелся: это не зайчик, откуда здесь взяться солнцу? Раскаленный камень светился, остывая. Вот он уже тускло красный, вот свет совсем исчез, оставив вместо себя небольшое белесоватое пятно. Кир оторопело смотрел, как иссыхающая поверхность дрожит в переливах раскаленного воздуха.

Второй служитель, все это время остававшийся в стороне – он бренчал какими-то канистрами, наполняя кувшин водой, – сейчас застыл, уставившись на неподвижного Кира. Поверхность колонны он не видел и, естественно, не мог понять, что происходит.

– Что случилось? – услышал его Кир сквозь уговоры Ван Геори и ругань его товарища.

– Не знаю, – ответил, уже понимая, что произошло.

Но как? Служитель не зря прислонялся к колонне лбом, только так можно было уверенно распознать слегка нагревающуюся поверхность прохладного камня. Он не раз слышал истории, когда кандидат, по какой-то неведомой причине жаждавший заполучить статус «ра», устраивал настоящую истерику, требуя заменить ненадежный датчик температуры, не сумевший распознать его величие то ли от тупости, то ли от усталости, то ли из врожденной вредности, а может, и в результате коварного заговора.

Когда Кир сдавал тест, он хорошо запомнил пожилого служителя, коротко бросившего: «Ра» и лениво махнувшего рукой: проходи, следующий. Никаких криков, раскаленных камней, дрожи воздуха.

Он обернулся к Ван Геори, уже уговорившего, на пару с Гуном, пострадавшего служителя убрать руки от лица. Кстати, ничего особенного, ну, если не считать красного пятна ожога на лбу.

Ван Геори так и сказал:

– Чепуха! Через неделю заживет.

Потом быстро оглянулся на Кира и кивком велел срочно исчезнуть в щели, через которую они появились.

Кир, почему-то чувствуя вину за случившееся, тем не менее ни говоря ни слова, быстро обогнул суетящихся людей и нырнул в прохладную темноту прохода. Ждать Ван Геори не пришлось, тот последовал за ним немедленно, едва не наступая парню на пятки.

– Шевелись давай! – прошипел он, когда Кир обернулся.

Ничего не оставалось, как только нестись быстрыми шагами по проходу, пока они вновь не очутились в зале Возрождения.

– Что там за крики? У нас индуктор полетел, – развернулось навстречу лицо уже знакомого человека, озабоченно разглядывавшего дымившийся прибор.

«Надо же, и тут чего-то горит», – подумал Кир.

Ван Геори задержал его, положив ладонь на грудь:

– Постой тут где-нибудь. Только ничего не трогай. Ясно?

– Ясно, – уныло отозвался Кир, скорчив самую кислую физиономию, какую только мог.

– Сейчас все объясню, – угадал его настроение Ван Геори, – надо будет еще кое-что проверить. Потерпи давай.

Несколько дней на острове поначалу напомнили мою, тогда казалось бесконечную, возню в Гнилом зубе: череда бытовых проблем, скрашенная недолгими моментами творчества. В данном случае, надо признаться, творчеством пахло мало, а больше напоминало исследовательскую работу, когда ты пытаешься из набора деталей неизвестного назначения получить что-то вменяемо логичное и целесообразное.

Заново перепробовал не очень обширный набор символов, дарованных Храмом, убедился, что зримых эффектов, кроме тех, что я уже и так наловчился использовать, не наблюдалось, и решил систематизировать подход. В буквальном смысле на коленках соорудил набор разнообразных датчиков. Так себе набор: ну там на тепло – примитивный водяной термометр из найденной в хламе тоненькой трубочки и подкрашенной пастилой воды, на магнитные поля – аналог компаса, на электрические – пригодилась тонкая бумага, в которую была завернута та же пастила, на механическое воздействие – банальный маятник и пара камушков на подвесах, подстраховался тщательно начесанной шерстью местной козы, которая шевелилась от малейшего дуновения воздуха и реагировала на меня так, как будто я был тертой эбонитовой палочкой. Набрал несколько сосудов с разнообразными растворами: соли, кислоты, щелочь. Все слабое, из подручных средств, когда получалось, подкрашенное. Кто