его знает, какой эффект окажет тот или иной символ на сплошную среду. Не забыл и пенал с кристаллами, залитыми смолой, и знаменитые камушки желсулита, они мне заменяли чувствительность скелле к потоку, все пошло в дело.

После начальной суеты, связанной с устройством на новом месте, выдохнул и ринулся заполнять пространные таблицы, по очереди испытывая символы на своих подопытных.

Я прекрасно помнил слова Храма о том, что символы – базовые элементы нового языка. И раз так, то никакой язык из дюжины букв сам по себе не сложится, комбинировать надо, складывать последние в слоги, те в слова, а там, глядишь, и до осмысленных фраз дойдет: «Как вас зовут?» или «Сколько стоит?», а то и «Здесь был Вася». Фантастика!

Поле для экспериментов вырисовывалось грандиозное. Через несколько дней упорной работы у меня уже закончилась толстенькая тетрадь, плотно исписанная сложными таблицами комбинаторики моего молчаливого богатства. Правда, ничего такого же грандиозного, как, например, способность перемещаться в пространстве без посредства собственных конечностей, больше не нашлось. Но и пустых символов, используя которые, я так и не смог добиться никакого отзвука в моих датчиках, было немного. И лишь пара буквально осталась глухой ко всем моим усилиям. Что эти символы значили или хотя бы с какими другими реагировали, определить пока так и не удалось. Может, не хватало еще датчиков разнообразных излучений или атомных часов, а может, это были какие-нибудь знаки препинания или служебные части неизвестной мне грамматики, кто знает? Вдруг один из них, например, вызывает поток нейтрино? Как мне, окопавшись в бронзовом веке, это определить? Частицы эти, вестимо, и на Земле-то ловили не просто так, куда уж мне с моей козьей шерстью!

Как бы там ни было, но я буквально был поглощен своими экспериментами. В кои-то веки я не выживал или спасался от неприятностей, а исследовал. Причем изучал не абы что, не физиологию лохов, пусть меня распнут биологи, а базовый инструмент для оперирования материей в целом. Дорвался-таки!

В голову пришла идея проверить, кроме всего прочего, законы сохранения: материи, энергии, импульса. Я решил накрывать экспериментальное поле всеми возможными простыми комбинациями и тупо проверять закрытый объем на изменение тепла, массы и движения. Если где-то что-то убывает, то непременно надо будет найти, и где процесс идет в обратную сторону. Тем более что я ведь не слепой, кое-что вижу, когда пользуюсь дарованными рецепторами. Осталось дело за малым – за кастрюлей.

В хламе заброшенной обсерватории я где-то видел такую – отличный кандидат для того, чтобы хоть как-то ограничить экспериментальное поле. Да и малые изменения импульса можно отлично наблюдать на основе плохо перемешивающихся взвесей. Долбанул символом, очнулся и смотришь, как шевелятся цветные хвосты краски в кастрюле с маслом.

Удивительно, но хотя я был уверен, что видел этот незаменимый предмет в хламе за зданием, которое я мысленно называл столовой, там ее не было. Озадаченный, хмурясь и пытаясь возродить в памяти отчетливый образ мятой посудины, я двинулся назад, в главный зал обсерватории, где проводил все свои эксперименты.

– Не так быстро, эль, – незнакомый мужской голос испугал, до такой степени я был уверен в своем одиночестве.

Я замер и осмотрелся. Не зря, выходит, пугался, вокруг меня, закрывая все дороги для отступления, словно из ниоткуда, появился десяток мужчин – все того типа, который я уже давно старался держать подальше от своей драгоценной тушки.

Говорил, судя по всему, мрачный мужичок невысокого роста. У него одного в руках не было никакого оружия, но при этом именно он, пожалуй, пугал больше прочих. Наверное, такой взгляд у забойщика видит свинья, когда он с некоторой даже скукой примеряется, как бы это половчее и чтобы не испачкаться, – спокойный и деловой. Врачи, скорее всего, тоже так смотрят, только ты за этими глазами видишь жизнь, а тут, сомнений никаких, – это она, смерть.

Я напрягся, приготовился прыгнуть, но неподвижность незнакомцев удержала.

– Ты, собственно, кто такой? – слегка прищурившись, поинтересовался у опасного мужичка, прекрасно чувствуя, что как раз-таки он и не собирается меня лично убивать – для этого у него есть десяток молчаливых фигур, рассредоточившихся в каждом проходе, парочка, кстати, стояла так, что перегораживала ход в лабораторию.

– Поговорить надо, – спокойно ответил тот.

– Это не ответ. Я спросил, кто ты?

– А это не твое дело. И давай без глупостей! Ежели б с тобой не хотели говорить, я бы тебя уже кончил. Жди.

Ух ты, как интересно! И, честно говоря, стремно. Я ведь и в самом деле совсем забыл проверяться, расслабился. Еще бы, сам эль, жена – глава Совета Ордена, остров где-то на краю океана. От кого прятаться? Могли бы и правда сделать нехорошее, я видел, как кидают такие дротики. В глаз не в глаз, а пробьют навылет, если в кости не застрянут. Но то, что меня не убили сразу, внушает надежду, зря они так, упустили шанс, упустили. Теперь посмотрим, кто кого.

– Далеко ты, эль, забрался! Пока до тебя доберешься, последнее здоровье оставишь, – раздался слегка дребезжащий голос пожилой женщины.

Я повернулся навстречу небольшой процессии, откуда-то снизу, со стороны далекого леса, прятавшего ручей, появились три женщины: одна довольно пожилая сухонькая старушка и две фигуры, которые на Земле по-простому обозвали бы: тетки. У меня уже глаз пристрелялся, так что никаких сомнений, это не просто скелле – монашки.

Мысли понеслись в турборежиме: «Что? Кто? Откуда?» Пока старушка – очевидно, главная – приблизилась к своеобразному оцеплению, я уже наскоро набросал детальки пазла.

– Мы не знакомы, но сдается, по мою душу сама Старшая сестра пожаловала. Неправ?

– Прав, эль, прав. И то, что лично мы еще не виделись, и то, что по твою душу, как ты выразился.

Она остановилась поодаль, не приближаясь и не пересекая невидимую линию, отделявшую мир за оцеплением от моего, можно сказать, личного пространства.

Опасается. Очевидно, отлично знает, что может и не на всем острове, но в этой долине точно, бессильна.

– Честно говоря, удивлен. И не понимаю, почему именно здесь?! Могли бы пообщаться в более комфортной обстановке, если уж это так важно. Я не прячусь.

Старушка молча замерла, пристально рассматривая меня как редкую диковину, я вздохнул:

– Ну, как бы то ни было, давайте знакомиться?

– Ни к чему это, – бросила Старшая. – Я за океан тащилась с единственной целью: лично убедиться, что ты наконец-то сдох, эль!

– Очень жаль, но, кажется, вы зря потратили время. Я, как вы выразились, подыхать, по крайней мере, сегодня, не собираюсь.

Да, эта скелле была сурова,