я из него почерпну? Организаторы поставят галочку, прокомментируют, а на местах ничего не изменится. На деньги, потраченные на данное мероприятие, больницу отремонтировать можно, а, возможно, и две, – говорил недовольно Фомин. – Скажи, что дает тебе твой сертификат, который ты должна подтверждать каждые пять лет? Ты, практикующий врач, станешь хуже работать? А может ты, заплатив деньги, узнала что-то новое, получив штамп о курсе? Они умудряются проводить занятия дистанционно, при этом пользуются материалами двадцатилетней давности. У меня складывается впечатление, что если там, на самом верху, когда и учились, то никогда не работали в муниципальных больницах. Это, как с зимой, которая приходит каждый год внезапно. Ни условий, ни зарплаты, а одно сплошное недоразумение.

– Мить, не заводись. Это разговоры для кухни. Поговорим, выпустим пар, на том все и закончится. Что ты предлагаешь, а главное, кто к тебе будет прислушиваться? Если сложить твою зарплату и зарплату главного врача, вы оба неплохо устроились. Ты подумай, как мне на все это смотреть, после Германии? – говорил Евгений. – Расскажи лучше о наших ребятах.

Утром на следующий день, Карина простилась с Дмитрием, которого в аэропорт должен был проводить Плетнев. Забрав сына из сада, она вернулась домой. Вечер прошел в ожидании Евгения. Она не слышала, когда он пришел, не слышала, когда он поднялся утром. Часы показывали десять утра. «Сколько же я проспала? Часов десять, если не больше», – успела подумать она, когда в спальню вошел Плетнев.

– Укатали Сивку крутые горки? Доброе утро! – одновременно спросил и сказал он весело.

– Мне кажется, я выспалась на три недели вперед. Вы что завтракали? Когда вернулся? Митю проводил?

– Еще не проснулась, а уже столько вопросов. Вернулся поздно, но на часы не смотрел. Рейс постоянно откладывали. Мы позавтракали и идем на прогулку, возможно, попадем в цирк. Ты нас, пожалуйста, не теряй, а будешь скучать – звони. Хотя, можешь пойти и с нами, но тогда поторопись.

– Я воспользуюсь вашим отсутствием и займусь домашними делами. Ты отлично выглядишь, – глядя на Плетнева, говорила Карина. – Максиму, много колы вредно. Ты это помнишь?

Ее мужчины пришли после двух, когда она, закончив все дела, успела сходить и в магазин. По выражению их лиц, Карина поняла, что «выход в люди» не удался, мягко говоря.

– Что случилось и что с настроением? – спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Перегуляли, – ответил Евгений. – Я пообедаю позже, голова болит, – сказал Плетнев и направился в спальню.

Карина прошла в комнату сына, который лежал на кровати.

– Максим, сынок, ты поссорился с папой? Что не так, родной? Не хочешь, не говори, но поесть надо. Время обедать. Ты устал и хочешь отдохнуть? Я не буду мешать. Надумаешь – приходи. Я твой пирог любимый испекла с яблоками. Я старалась, а вы оба голодовку объявили. Буду обедать одна, – сделала вид Карина, что расстроилась.

– А что у нас на обед? – тихо спросил Максим.

– Я тебе налью борщ, и в тарелку ни одна капустинка не попадет. На второе тефтели с пюре и салат. На закуску – пирог.

– Пойду мыть руки и будем обедать, – сказал Максим, направляясь в ванную.

– Вот это правильно, – сказала Карина, решив помирить отца с сыном за обедом. Она прошла в спальню, чтобы пригласить к столу Плетнева. Он спал! Лежал на спине и даже посапывал. Она вернулась в кухню, поставила перед сыном тарелку с первым блюдом. – Приятного аппетита. Давай, мы вместо дневного сна, соберем конструктор, который тебе Митя привез. У нас это дело получится?

– Получится. Там инструкция есть и детали крупные. Мама, мне кроссовки пальцы давят, – глядя на мать, сказал виновато сын.

– Почему ты молчал, когда обувал их? За лето нога выросла, вот они и стали тебе маленькие. Ничего страшного. Завтра поедем и купим новую обувь. – Карина хорошо знала характер сына. Он не мог так расстроиться из-за прогулки. Была причина, но он о ней молчал, а мать не настаивала. Она знала, Максим расскажет об этом сам и давала ему время. Убрав со стола посуду, они расположились на ковре в детской и занялись конструктором. Работа двигалась, хотя и медленно. Через два часа они собрали машину и вертолет, а посмотрев мультфильмы, Максим забыл об огорчении. Ужинали все вместе, но обычного оживления за столом не было.

– Может, ты расскажешь, что между вами произошло? – спросила Карина перед сном Евгения.

– Карина, ничего не случилось, – ответил он, не глядя на нее.

– Тогда ответь мне: почему ты не знаешь о том, что ребенку давит обувь? Он тебе говорил или ты пропустил это мимо ушей? Как можно гулять в тесной обуви и при этом быть довольным этой прогулкой?

– Слушай, это уже перебор. Он что не чувствовал этого, когда обувался? – рассержено сказал Плетнев.

– Возможно. А походил немного и понял, что давят. Ты об этом знал? – настаивала Карина.

– Знал. Знал, черт возьми. Виноват. Что я должен был сделать?

– Здесь два варианта: либо вернуться домой, посадив его к себе на плечи, либо зайти в магазин и купить новую пару обуви. Чего ты злишься, если признаешь свою вину? Ты попробуй себя представить в тесной обуви с улыбкой на лице.

– Спокойной ночи. У меня завтра днем дежурство, подменяю Фирсова, – отвернувшись от Карины, сказал он.

Утром Карина слышала, как Евгений вставал и уходил на работу. Впервые за восемь месяцев, она не встала, не накормила завтраком и не проводила его. «Что-то между нами не так. Причина здесь не в тесной обуви», – думала она, поднимаясь с постели. Позавтракав и померив Максиму зимнюю обувь, они отправились в магазин, где купили сандалии в сад и кроссовки для улицы. Теперь сидели здесь же в кафе, поедая пиццу и запивая ее колой.

– Живот не заболит? – улыбаясь, спросила Карина сына.

– Я вчера сам выпил полную бутылку, пока папа разговаривал с тетей Олей. Ой! Папа просил не говорить, чтобы ты не обижалась, что мы не взяли тебя в гости.

– Я не обижаюсь, сынок. Мне дома было чем заняться. Долго гостили? Чем занимались? – спросила Карина, и нехорошее предчувствие поселилось в душе.

– Мы сразу поехали в гости. Мы с тетей Светой сидели на кухне и смотрели мультики. Это она дала мне чипсы и колу. Папа разговаривал с тетей Олей в другой комнате. Он сказал, что разговор важный. Потом мы поехали домой из-за кроссовок.

– Вы не гуляли? – удивилась Карина.

– Нет. Мы сразу поехали на метро домой.

– Раз папа сказал, что разговор важный, значит, так и есть, – говорила Карина сыну, а