— Жив?

Прежде чем ответить на этот вопрос, Войчемир задумался и наконец кивнул. Ужик, проведя ладонью по покрытому черной копотью лицу, присел прямо на горячий камень. Войча со вздохом опустился рядом.

— Не вышло… — недомерок поглядел наверх, где все еще горело. — Все-таки просчитался…

— С туманом? — понял Войчемир. — Так чего ты мог сделать? И так здорово получилось. Недотепа помотал головой:

— Да ничего не получилось! Туман должен был еще два часа стоять! Ветер не учел…

— Кто не учел? — недоумевающе моргнул Войча, но тут до него начало доходить. Он подозрительно покосился на явно расстроенного недотепу:

— Ты что? Ты, выходит, туман этот… Вместо ответа Ужик махнул рукой, но Войчемир не отставал:

— Так ты, значит, и туман можешь? И… дождь? Ответа он не дождался. Впрочем, его и не требовалось. Войча вновь поглядел на недомерка, но теперь с изрядной долей страха. Конечно, он слыхал, что чаклуны могут еще и не такое, но чтобы Ужик. Хотя почему бы и нет?

— Постой, постой! — в голове забродили воспоминания о странных вещах, подмеченных в пути. — Нас же дождь ни разу не накрыл! Все стороной обходил! Так это…

Ужик развел руками, и Войча еле удержался чтобы не захохотать. Ну, надо же! Ученичок, гроза лягушек…

— У меня еще плохо получается, Войчемир! — Ужик улыбнулся и вновь потер обгорелое лицо. — Сам видишь…

— Да прекрасно получается! — возмутился Войча. — А плечо! Как ты его вылечил! Раз и все!

— Ну не раз, и не все… Да чего там! Выбраться бы отсюда…

— Ну, это просто! — настроение Войчемира сразу же улучшилось. — Досидим до рассвета, там Змеюки спать лягут…

— Не досидим…

— Что?! — Бойче показалось, что он ослышался.

— Нас заметили, — недомерок кивнул наверх. — Теперь не отстанут…

И словно в подтверждение его слов сверху послышался знакомый свист. Пахнуло жаром, посыпались мелкие камешки…

— Выдержим! — после случившегося Войчууже трудно было напугать. — Как есть, выдержим!

— Мы — да. Камень не выдержит. Расплавится…

Войча недоверчиво оглядел их ненадежное убежище и понял, что заморыш прав. Если эта дрянь налетит этак раз двадцать подряд…

— Фу ты! Вот карань… — рука полезла чесать затылок — признак немалых умственных усилий, — но ничего не придумывалось. Наверху стерегут, здесь тоже — ловушка.

— Деда моего убили… — внезапно вздохнул Ужик

— Змеи? — понял Войча.

— Да, — Урс заговорил совсем тихо, еле слышно. — Я с дедом жил. Он у меня был вроде знахаря…

— Тот дед, что тебе легенду рассказал? — вспомнил Войча.

— Да. Мы жили в лесу, у сиверов. Дед меня Медвежонком называл, потому я и Урс… Как-то вышли с ним утром мед собирать. День, помню, ясный был, солнечный… Идем по просеке, вдруг свист. Дед меня толкнул в сторону, и тут огонь…

— Ясно, — кивнул Войчемир, — во гады!

— Меня потом Патар подобрал. Он деда хорошо знал…

Войча сочувственно поглядел на заморыша:

— А батя твой? И мамка? Урс пожал плечами:

— Даже не знаю. Потом искать пытался, да не нашел. Говорят, огры увели… Только и помню колыбельную, что мама пела…

— А я тоже без бати рос, — вздохнул Войчемир. — Мамка померла, когда я только родился. Меня мачеха воспитывала, она добрая была, будто и не мачеха. Помню, говор у нее был не наш, не сполотский. А потом батю убили…

Войча отвернулся. Вспоминать, как погиб Кей Жихослав, не хотелось.

— Мачеху тогда из дому выгнали, — помолчав, закончил он. — Говорят, померла где-то. Дочку родила и померла… Думал сестренку отыскать, да где ее отыщешь?..

Про сестру Войча узнал совсем недавно — братан Сварг рассказал. Войчемир никак не мог поверить. Выходит, все годы у него была сестренка, может и сейчас жива, молодая Кейна! Живет где-то, и не знает о нем, о Бойче…

— Ладно, — рассудил он, — выходит, мы с тобой, Ужик, вроде как два сапога

— пара! Так что давай, Урс, вспоминай, чему тебя твой Патар учил. Нам отсюда всенепременно выбраться надо! Ты думай, я мешать не буду…

Ужик не ответил. Он пристроился на самом краю каменного карниза и закрыл глаза, словно и в самом деле спать собрался. Войча тоже замолчал, но тишина сразу напомнила ему могилу, и он невольно поежился. Нет, этак спятить можно!

— Ужик, если я это… спою чего-нибудь, тебе не помешает?

Заморыш даже не шевельнулся, и Войча, истолковав молчание как согласие, принялся негромко напевать песню, которую помнил с детства. Ее пел отец вместе со своими друзьями, молодыми альбирами, когда в долгие зимние вечера они собирались в его палатах. Маленький Войчемир пристраивался где-нибудь в уголке и слушал, пока его не отсылали спать. Песня была старой и очень грустной. Войча до сей поры не мог понять, почему отец так любил ее — не иначе от своего отца слыхал. А говорилось в песне о молодом альбире, который попал, весь израненный, в какую-то Кадымскую долину и там умирает.

Побила ты меня, Кадыма, да тремя напастями.

А первая напасть, что от друзей отбился.

А вторая напасть, что конь мой верный пал.

А третья напасть, что голову мне здесь сложить И тем ты, долина Кадымская, хуже всех других.

И потому будь ты, Кадыма, проклята С сего дня да на веки вечные.

И зимой проклята, и летом, И теплой весной, и дождливой осенью.

А как польет дождь осенний на мои кости белые, Тогда будь ты, Кадыма, трижды проклята.

И не птице над тобой, Кадымой, не летать, И не зверю по тебе, Кадыме, не бегать, И лишь гаду черному, ползучему, И лишь Змею лютому, по тебе, проклятой, ползать…

В детстве Войче всегда было жаль неведомого альбира, и он все удивлялся, почему друзья, от которых он отбился, не пришли на помощь. Он даже спросил как-то об этом у отца. Кей Жихослав усмехнулся, потрепал сына по светлым вихрам, а затем вдруг стал серьезен и сказал, что Войча поймет это сам. И Войчемир понял очень скоро, когда отец упал на пороге собственного дома, обливаясь кровью, а вокруг не было никого, чтобы защитить Кея и его семью. Друзья, певшие с отцом эту грустную песню, куда они делись? Некоторых Войча потом видел — уже немолодых, важных, в богатом платье. Они служили отцову брату — Светлому Кею Мезанмиру. Младшему брату, надевшему Железный Венец Кеев…

Войчемир заставил себя не думать об этом. Дядя воспитал его, дядя был ему вместо отца. Кого было ненавидеть, кому мстить?

Войча мотнул головой, прогоняя невеселые воспоминания, и тут только заметил, что Урс уже не сидит с закрытыми глазами, а что-то рисует на неровной каменной стене. То есть не рисует, а вроде как черточки пальцем проводит. Одну вверх, другую вниз, потом куда-то в сторону… Войчемир хотел спросить, что это значит, но решил не мешать. Наконец Ужик вытер пыль с пальцев и повернулся к Войче.