Красивый молодой человек, занявший наверху выгодную для наблюдения позицию, видел соблазнительную молодую даму. Ее тело было мягким и женственным, золотистые волосы блестели в свете газовых ламп, молочно-белая кожа шеи, плеч и груди мерцала над глубоким вырезом платья.

Она продолжала играть и выигрывать. Ее смех разносился по залу, заглушая восклицания игроков и звуки рояля. Иногда ему удавалось расслышать ее нежный голос, когда она что-то взволнованно говорила мужу. Темные глаза не пропускали ни единого движения молодой женщины, но лицо его тем не менее оставалось застывшим и бесстрастным. Он стоял совершенно неподвижно, только мускулы на его худых смуглых щеках изредка непроизвольно подергивались.

Сюзетта была счастлива вернуться домой, а ее муж, казалось, уже много недель страдал от тоски по родным местам — так он разволновался, когда они остановились у тротуара на площади Джексборо. Долгое путешествие по тряской дороге утомило Сюзетту, но Остин находился в приподнятом настроении. Он бодро спрыгнул с подножки экипажа и протянул руку жене.

— Послушай, Остин, — пристально взглянула на него Сюзетта, — ты ведешь себя как ребенок, которого надолго увозили от матери. Ты, наверное, очень хотел вернуться домой, но не признавался мне в этом?

— Нет, милая, не в этом дело. — Он подхватил жену под локоть и повел по улице к отелю «Уичито».

— Тогда почему ты так глупо улыбаешься?

— Я приготовил тебе сюрприз, дорогая.

— Не уверена, что готова к одному из твоих сюрпризов, Остин. Больше всего мне нужны сейчас горячая ванна и мягкая постель.

— Любовь моя, до захода солнца еще масса времени. Сегодня чудесный осенний день.

— Мне все равно, сколько сейчас времени. Я устала и хочу…

— Прошу тебя, Сюзетта. Прими ванну, а потом позволь мне показать тебе мой сюрприз. — Уголки его полных губ приподнялись, а серые глаза возбужденно заблестели.

В отеле Сюзетта подхватила юбки, поднимаясь по лестнице.

— Не могу обещать. Я приму ванну, и если почувствую себя лучше, то…

— Да, любимая. После ванны тебе обязательно станет лучше.

Остин распахнул дверь в номер, а затем, протянув руку, жестом пригласил жену войти. Незатейливая обстановка комнаты, где они провели первую целомудренную ночь их брака, всколыхнула в ней нежные воспоминания. Она так боялась Остина, а он оказался самым чутким человеком в мире и не сделал ни единого движения, которое могло бы испугать ее. Сюзетта улыбнулась своим мыслям и повернулась к мужу.

— Остин, милый, клянусь: ванна — это все, что мне нужно, чтобы восстановить силы. Иди за лошадьми. Дай мне полчаса, и я буду готова отправиться с тобой на верховую прогулку.

Глаза Остина засияли.

— Девочка моя, ты не пожалеешь об этом! Я попрошу приготовить тебе ванну прямо сейчас.

Он склонился к Сюзетте и коснулся губами ее губ, а затем повернулся и выбежал из комнаты.

Горячая ванна сотворила чудо. Когда пришло время садиться в седло, Сюзетте стало гораздо лучше. Остин скакал рядом, и с лица его не сходила улыбка.

— Ты скажешь мне, куда мы направляемся? — спросила Сюзетта, щурясь от яркого октябрьского солнца.

— Домой.

— Домой? — нервно рассмеялась Сюзетта. — Дорогой, ты разве забыл? У нас нет дома, если ты только не имеешь в виду мой дом. Мы едем туда? Ты собираешься там жить, Остин?

— Нет, милая, я имею в виду наш дом. Твой и мой. Дом, который никогда не принадлежал никому другому. Наш, и ничей больше.

— Ты говоришь загадками, Остин. Будь добр, объясни. Откуда у нас…

— Больше никаких вопросов, — перебил он жену.

Сюзетта тряхнула головой, откинув назад волосы. Она наслаждалась скачкой. От свежего воздуха щеки молодой женщины порозовели, к ней вернулись силы и бодрость духа. Деревья были одеты в яркие разноцветные наряды, а высокое небо сияло необыкновенной голубизной. Тихая, пустынная красота этих мест радовала глаз, и Сюзетту переполняло приятное чувство от возвращения домой.

Когда они въехали на территорию ранчо Остина, Сюзетта удивилась. Они направлялись не к руинам дома мужа, а совсем в другое место, отстоявшее в нескольких милях от него. Сюзетта уже собиралась задать вопрос, но тут они поднялись на небольшой холм, и она все увидела сама.

Остин улыбался. Он наслаждался изумлением, застывшим на прекрасном лице жены, и терпеливо ждал, когда она начнет задавать вопросы. Сюзетта вновь перевела взгляд на большой дом. Затем крепко зажмурилась и снова открыла глаза. Дом не исчез. Она опять посмотрела на мужа.

— Остин…

— Да, любовь моя. Наш дом. Я построил его для тебя.

Остин подхватил жену на руки и быстрым шагом пересек пространство перед домом, которое со временем превратится в ухоженный сад.

— Я перенесу тебя через порог, дорогая.

Сюзетта засмеялась и обвила руками его шею. Не успела она перевести дух, как Остин принес ее в большую столовую. За длинным полированным столом вишневого дерева могли без труда поместиться тридцать человек. Стулья с высокими спинками были обтянуты голубым бархатом, а под зеркалом в изящной раме располагался массивный буфет. В зеркале, занимавшем всю стену, отражались счастливые лица хозяев.

Остин помчался в вестибюль и поднялся по устланной ковром лестнице. Он пересек широкий холл и вошел в комнату, которая, по всей видимости, должна была служить спальней хозяина.

Сюзетта покрывала поцелуями его улыбающееся лицо, все время повторяя:

— Остин, я не могу в это поверить! Каким образом, дорогой? Когда? У меня просто слов нет! Это все действительно наше?

Остин кивнул, обрадованный восхищением жены:

— Это все наше, любимая. А что касается твоего вопроса — я уже как-то говорил тебе, что если есть деньги, то нет ничего невозможного. Я задумал построить этот дом еще задолго до нашей свадьбы. Как только ты согласилась стать моей женой, я претворил свои планы в жизнь. Тебе правда здесь нравится?

— Нравится? Я никогда не видела ничего подобного! Это дворец, достойный королевских особ, это…

— Для меня, моя милая Сюзетта, ты и есть королева. Пойдем, мне еще нужно многое тебе показать.

— Подожди, Остин.

— В чем дело?

— Милый, — она понизила голос и бросила взгляд на кровать под балдахином, — есть ли… Наши кровати уже застелены?

Остин обернулся.

— Превосходными шелковыми простынями голубого цвета, любимая.

Улыбаясь, она что-то зашептала ему на ухо. Остин широко раскрыл глаза, зажмурился и поцеловал ее.

— С превеликим удовольствием! — Он подхватил Сюзетту на руки и понес к кровати.