в других статьях Снайдер пишет об «альянсе», «союзе» нацистской Германии с Советским Союзом. Например:

«Нацистско-советский альянс…», «союз между Москвой и Берлином…» (с. 161).

«Через два дня после советской военной победы над Японией, 17 сентября 1939 года, Красная армия напала на Польшу с востока. Красная армия и вермахт встретились в центре страны и устроили совместный парад победы» (с. 162).

Каждое из таких заявлений – тоже ложь, и, конечно, Снайдеру нечем подтвердить их.

1. «Нацистско-советского альянса» не существовало. Снайдер же твердит о нем вновь и вновь. «Союза между Москвой и Берлином» никогда не было, так что доказательств его существования у Снайдера, конечно, тоже нет никаких.

2. Красная армия не «нападала на Польшу». В пределы «бывшего Польского Государства» советские войска вошли только после того, как Германия информировала СССР, что никакой Польши больше не существует. Это означало, что пакт Молотова – Риббентропа утратил силу, поскольку это был пакт о Польше, а Германия стала рассматривать ее как страну, лишившуюся государственности. Германия объявила: если СССР не выдвинет свои войска, на территории Западной Белоруссии и Западной Украины будут сформированы «новые государства». Такой шаг привел бы к созданию пронацистского украинского националистического государства, о чем Советы наверняка знали169.

В сложившейся ситуации у СССР не оставалось иного выбора, кроме как выдвинуть Красную армию. Ни одно государство в мире не допустило бы, чтобы вермахт вышел прямо к его границам, не предприняв никаких предупредительных мер.

3. «Совместного парада победы» не было. В одной из следующих глав подробно рассмотрены лживые утверждения Снайдера о пакте Молотова – Риббентропа и связанные с ним вопросы.

«Открыв половину Польши Советскому Союзу, Гитлер позволил сталинскому террору (который был таким убийственным в ходе ”польской операции”) возобновиться уже в самой Польше. Благодаря Сталину Гитлер получил возможность в оккупированной Польше внедрять свою политику массового уничтожения. За двадцать один месяц после совместного немецко-советского вторжения в Польшу немцы и СССР убили примерно равное количество гражданских лиц по схожим причинам, пока каждый из союзников осваивал свою половину оккупированной Польши» (с. 162).

Каждое из заявлений ложно. Естественно, Снайдер не приводит ни единого аргумента, чтобы доказать их.

• Неправильно отождествлять «польскую операцию» со «сталинским террором». Массовые расстрелы в ходе «польской операции» инициировал Ежов ради осуществления планов своего собственного заговора, нацеленного против советского правительства и партии. Сталин не имел к ним отношения, что хорошо видно из имеющихся у нас свидетельств. По крайней мере, один хотя и знающий, но в высшей степени антикоммунистический историк Хаустов признал, что именно так оно и было.

• СССР не проводил политику «террора» в Польше. Как увидим, Снайдеру не удалось найти никаких свидетельств подобного «террора».

• Утверждение, что гитлеровская «политика массового уничтожения» стала возможна «благодаря Сталину», верно с точностью до наоборот. Подразумевается, что Гитлер не стал бы убивать поляков, если бы Германия оккупировала всю Польшу, а не только ее западную часть! Горькая правда состоит в ином: если бы под контролем нацистов оказалась вся страна, поляков погибло бы гораздо больше.

• Захват Гитлером Польши и воспоследовавшие затем массовые убийства польских жителей – прямой результат отказа руководства страны заключить договор о коллективной безопасности и бегства правительства Польши, после чего она оказалась в состоянии безвластия. Польское правительство должно разделить с Гитлером вину за колоссальное число смертей и разрушения, совершенные им в Польше.

Нежелание польского режима пойти либо на заключение с СССР договора о коллективной безопасности либо, уступив требованиям Гитлера (предоставление Германии прав на город Данциг и на «коридор» к нему и к Восточной Пруссии), тем самым избежать войны с Германией оказалось самоубийственным. Никто не верил, что польская армия сможет в одиночку устоять против вермахта. Однако польский режим категорически отказался от какого бы ни было союза с Красной армией – единственной вооруженной силой, которая в случае нападения Германии на Польшу могла оперативно вступить на ее территорию, как оно в действительности и случилось.

• Проявив беспрецедентную трусость, польское правительство качественно ухудшило ситуацию. Вместе с польским генералитетом оно покинуло страну и перешло границу, чтобы сдаться на милость румынских властей. Поскольку Румыния соблюдала нейтралитет, ей пришлось «интернировать» польское правительство, вместо того чтобы позволить ему безопасно действовать с румынской территории и тем самым оказаться виноватой во враждебных действиях против Германии.

Более того, до бегства в Румынию и интернирования польское правительство не пожелало назначать себе преемника в Польше или в изгнании. Вследствие интернирования члены бывшего польского правительства утеряли способность выполнения каких-либо государственных функций. Что означало, что правительства Польши больше не существует и Гитлеру не с кем вести переговоры. Кроме того, польская армия, части которой все еще вели бои – например, в Варшаве, которая еще не сдалась Германии, – больше не имела законного командования. Таким образом, Польша как государство прекратила свое существование. Ни одно другое правительство в ходе Второй мировой войны не действовало таким образом.

Конечно, можно винить и правительства Великобритании и Франции за то, что они не выполнили своих обязательств атаковать Германию в случае ее агрессии против Польши. Их действия доказали, что советские подозрения оказались правильными. Западные союзники и не думали препятствовать Гитлеру, пока тот продолжал «натиск на Восток» по направлению к ненавистному Советскому Союзу.

Даже Уинстон Черчилль признал правильность ввода в Польшу советских войск, не ожидая, пока германская армия продвинется к границе СССР до 1939 года. В своей речи по радио 1 октября 1939 года и 2 октября, напечатанной в «Нью-Йорк таймс» (с. 6), У. Черчилль, первый лорд Адмиралтейства, заявил:

«…Россия выбрала тактику холодного эгоизма. Мы бы, разумеется, предпочли, чтобы советские войска стояли на своих исходных рубежах и занимали позицию друзей и союзников Польши… Впрочем, совершенно очевидно, что СССР стремится ввести свои боевые подразделения на прилегающие территории лишь для того, чтобы обеспечить себе безопасность перед лицом нацистской угрозы».

Черчилль также согласился, что занятие Красной армией этих территорий соответствует интересам союзников:

«Интересы России совпадают с интересами Британии и Франции»170 (Выделено мной. – Г.Ф.).

Советский Союз объявил о нейтралитете в германско-польской войне. Нейтралитет получил одобрение всех государств, а также Лиги Наций.

• На протяжении «двадцати одного месяца после… вторжения в Польшу» СССР не принимал участия в расстрелах гражданского населения и тем более не имел для того «схожих причин» с гитлеровцами.

• Часть Польши, «оккупированная» Советским Союзом, была отторгнута от него Польшей в ходе империалистической войны 1919–1920 годов. Этнические поляки составляли там меньшинство населения. Через короткое время западные союзники признали, что у Польши не может быть притязаний на эти территории и они не подлежат возвращению после войны.