Его губы слегка коснулись девичьих губ. Настя глубоко вздохнула и прижалась к нему, обняла за шею и слегка приоткрыла рот, отчего Сергей застонал, как от невыносимой боли, и принялся целовать ее с такой страстью, с таким восторгом, от которых голова у нее пошла кругом. И, как тогда на карусели, девушка почувствовала, что еще доля секунды, и она потеряет сознание.

Сергей как будто пытался убедить ее в своей любви, но она и без этого чувствовала, что он не притворяется. Его губы были мягкими и горячими, на мгновение он отрывался от нее, шептал что-то крайне нежное и ласковое и опять припадал к ее губам, делясь с ними теплом и нежностью. Так весеннее солнце окутывает щедрыми лучами остывшую за долгую зиму землю, отправляя в небытие лютую стужу, снега и холодный ветер…

Сергею совсем не хотелось выпускать Настю из своих объятий, но ему предстояло сказать ей правду, и сделать это надо как можно скорее, без секунды промедления, что бы это ему ни стоило. Мгновенно послушное воображение нарисовало ему картину кошмара, который вряд ли получится пережить. И впервые в жизни он испытал настоящий ужас. Он любил Настю так, что потерять ее означало для него потерять жизнь. Но оттягивать признание тоже было равносильно смерти. Чем дальше заходили их отношения, тем больше он боялся этого разговора. Но тем страшнее могли быть последствия, если она каким-то образом догадается, кто перед ней на самом деле.

Но судьбе было угодно и на этот раз не позволить ему признаться во всех своих грехах…

Настя будто почувствовала перемену в его настроении, отстранилась от Сергея и внимательно посмотрела на него и спросила:

— Фаддей, что-то случилось?

Но только Сергей открыл рот, чтобы начать невыносимо тяжелую для него исповедь, как девушка снова прильнула к нему и прошептала совершенно для него неожиданное:

— Почему вы ни разу не читали мне свои стихи?

— Стихи? — Сергей даже поперхнулся от неожиданности. — Какие стихи?

— Ваши стихи, — с некоторой досадой пояснила она, — у вас их великое множество, но вы почему-то не желаете познакомить меня с ними.

— Они слишком бездарны и глупы, и мне не хочется, чтобы вы составили мнение о моих умственных способностях по этим весьма примитивным виршам.

— Мамина подруга, Глафира Афанасьевна, от них без ума, она даже переписывает их от руки в такой толстый-толстый альбом. Она и мне советовала их прочитать, но в тот момент я была в несколько подавленном настроении, и поэтому они э-э… не произвели на меня должного впечатления, — с неловкой улыбкой повинилась перед ним Настя.

«В том-то и дело, что „э-э“, — подумал Сергей с досадой. Хоть убей, он не помнил ни единого стихотворения Фаддея Багрянцева, ни единой строчки, ни единого слова… А девушка ждала ответа, и он нашел выход из ситуации.

— Настя, дорогая, — сказал он мягко, — с этого дня я начинаю новую жизнь, если вы позволите мне ее начать. И поэтому хочу раз и навсегда прекратить это недостойное для мужчины занятие — кропать пошлые стишки в угоду жеманным барышням и их стареющим мамашам. У меня нет никакого поэтического таланта, но до недавнего времени я боялся в этом признаться даже самому себе. Вы, как свежий ветер, который ворвался в мою жизнь и возродил во мне желание все в ней изменить. Она была слишком легкомысленной и пустой, я никогда не задумывался о своем будущем дальше, чем на несколько дней, — он вздохнул. — По правде сказать, я сейчас в некоторой растерянности, потому что…

— Прошу вас, не продолжайте, — прошептала Настя. — С этой минуты мы всегда будем вместе, а вдвоем гораздо легче перестраивать жизнь, чем одному.

— Настя, — Сергей привлек ее к себе, — вы так молоды, но порой кажетесь намного мудрее и опытнее меня в некоторых вопросах. Почему я не встретил вас раньше? Лет этак пять-шесть назад…

Настя рассмеялась.

— Скажите еще лет десять-двенадцать… В то время я была совсем маленькой, вы бы на меня и внимания не обратили!

Сергей сконфузился. Похоже, он окончательно потерял способность реально оценивать события.

— С вами надо держать ухо востро! У вас хорошая реакция на любую глупость и промахи с моей стороны. Думаю, мне придется быстро отвыкать от привычек холостой жизни и следить за своей речью.

— Фаддей! — Настя слегка отодвинулась от него и серьезно посмотрела на него. — Я способна понять человека, если он заблуждается, но не по злому умыслу. И я никогда не прощаю обман и измену, особенно если это делается осознанно. Я не хочу, чтобы между нами были какие-то недомолвки, секреты друг от друга…

Сергей похолодел, открыл было рот, но Настя смотрела так строго, что он не осмелился прервать ее.

— Да, я надеюсь, что мы всегда будем предельно откровенны и честны в своих отношениях, — она набрала полную грудь воздуха и сделала глубокий выдох, словно решилась наконец сообщить ему нечто такое, отчего, возможно, зависела их дальнейшая судьба. — Дело в том, что я в некоторой, если не в большей, степени являюсь виновницей всей этой заварухи с наследствами.

— Что?! — Сергей растерялся. — Вы хотите сказать, что вы как-то в этом замешаны?

— Я не соёссм в этом уверена, но смею полагать, если бы прошлой весной я не встретилась с герцогиней Гилфорд, этих завещаний могло и не быть, а значит, никогда не возникло бы вопроса о женитьбе графа на мне, но тогда я не встретила бы вас…

— Вы знали герцогиню Гилфорд? Но почему вы никому не рассказали об этой встрече?

— Об этом меня попросил дедушка перед смертью! И сама герцогиня тоже пожелала, чтобы о нашей встрече знало как можно меньше людей.

— Но как вы оказались в ее замке?

— Это долгая история… — Настя настороженно посмотрела на него. — Дайте слово, что она останется между нами и никогда не дойдет до графа. Мне бы не хотелось, чтобы он думал, что я преследовала корыстные цели и каким-то образом повлияла на Анну Романовну составить завещание подобным образом.

— Я обещаю. — Сергей был потрясен до глубины души. Неужели он ошибся в этой девочке, и на самом деле это коварное и меркантильное существо, вынудившее его английскую бабушку сделать это нелепое на первый взгляд завещание.

Настя, как прилежная ученица, сложила руки на коленях и начала свой удивительный рассказ, который окончательно выбил графа из колеи и вновь отодвинул на неопределенный срок его собственное признание и следующий за ним неизбежный приговор.

— Это произошло прошлой весной. Я изучала историю Древнего Востока в университете в Сорбонне, и мой научный руководитель месье Тарнадью включил меня в группу студентов, которые отправлялись в Великобританию, чтобы ознакомиться с несколькими наиболее известными частными коллекциями китайского фарфора. Замок Гилфорд в этом списке не значился, но, когда наша поездка уже подходила к концу, я вдруг получила приглашение от герцогини приехать к ней на неделю. Она предлагала мне ознакомиться с коллекцией древнего китайского оружия, а также вазами эпохи правления династии Мин…