Она подождала, пока муж захлопнет дверь спальни, и решительно вышла из дома. Кузя с Геной, ночные крысы, все равно не спят. А если дрыхнут — ничего, слуг можно в любое время побеспокоить.

В окошке их домика горел свет. Маруся коротко стукнула, распахнула дверь. Никогда не видела, как парни целуются. Может, сейчас повезет?

Но сладкой парочки на месте не оказалось. Они ночами часто по пляжам уходили бродить. Зато ей навстречу вскочила девица. Нескладная, страшненькая. Глаза перепуганные и желтые, как у совы.

— Ты кто такая?! — напустилась на нее Маруся.

— Я? Я в гостях. У Гены с Кузьмой, — растерянно забормотала девчонка.

— А кто им разрешал звать гостей? — хмыкнула хозяйка.

Желтоглазая совсем скукожилась. Послушно произнесла:

— Простите. Я уйду сейчас.

И ринулась, подхватила с пола сумчонку.

Редкое смирение. Маруся чуть подобрела. Властно велела незваной гостье:

— Подожди. Где я тебя видеть могла?

В желтых глазах полыхнул испуг. Но потом дурнушка вдруг выпалила:

— Вспомнила! Вы приходили на праздник тенниса в академию. Еще выиграли конкурс по дартсу.

Да, это было круто. Толстые американские мужики — владельцы оружия, охотники! — аплодировали ее меткости. И приз, на удивление, оказался нужный — упаковка хорошего пива.

Тут и Маруся вспомнила:

— Ты, кажется, администратор? В теннисной академии?

— Была, — нахмурилась девушка.

— Почему была?

— Уволили. — Желтые глаза печально потухли.

Мария Олеговна хотела продолжить допрос, но осеклась.

В голове шевельнулась шестеренка.

— Все эти штучки с цветами — твоих рук дело?

Девушка робко улыбнулась:

— Да.

— Зачем тебе это?

— Просто так. Чтобы уют в доме был.

«Выгнать голубеньких? Нанять вместо них эту?»

Предложение уже рвалось с языка, но вместо этого Маруся произнесла:

— Пойдем со мной. Кофе выпьем.

Девица не осмелилась пискнуть, что ночь — покорно последовала за хозяйкой. И это Марусе тоже понравилось.

Привела гостью в кухню, предложила:

— Может, лучше коктейль?

— Как скажете, — снова согласилась девчонка.

С виду — абсолютно безъязыкое, беспомощное создание. Однако праздником тенниса именно она управляла. Значит, мозги имеются. И в доме сумела навести порядок.

А Марии Олеговне как раз такой человек и был нужен.

Причем совсем не в качестве домработницы.

* * *

Ждал ее там суд или нет, но Арина все равно летела в Россию.

Только вместо родной Москвы самолет нес ее в Санкт-Петербург.

Девушка не имела ни малейшего желания возвращаться в северную столицу. Но противостоять напору Марии Олеговны не смогла.

— Что тебе стоит? — уговаривала женщина. — У тебя, что ли, муж, дети плачут? Какая разница, куда лететь? Подумаешь, три дня лишних потратишь. Зато денег заработаешь. И меня выручишь. А потом — хоть в Москву. Хоть обратно сюда. Билет я тебе оплачу.

И Арина покорно согласилась исполнить чужую волю. В конце концов, веских собственных желаний у нее все равно не имелось. А выспаться в своей московской постели можно и через три дня, тут Маруся права.

Перелет прошел без приключений.

В Пулково Арина отправилась было к автобусам, но на полпути передумала. Вернулась к стае голодных таксистов. Выслушала цену — десять тысяч до центра. Торговаться, делать вид, что уходит, она не умела. Робко произнесла:

— Я могу только пятьсот заплатить.

— Тогда на трамвай, — приговорил предводитель.

Но самый пожилой из водителей выжидательно произнес:

— А за пять?

— Нету.

— Ладно. За две.

Пока ехали, ворчал:

— Зачем поехал? Выгоды никакой…

— А кто заставлял вас? — не удержалась Арина.

— Сам дурак, — самокритично признал водитель. Взглянул на нее в зеркало заднего вида, разоткровенничался: — Не люблю, когда давят, приказывают. А тихенькие, как ты, из меня веревки вьют.

— Не расстраивайтесь, — утешила Арина. — Из меня их вьют еще больше.

Четыре месяца скиталась — и теперь опять не домой едет, а в гостиницу. Да еще сомнительную, с нулем звезд. Вдруг окажется хуже, чем их лесная общага?

Впрочем, ладно. Всего несколько дней потерпеть.

Про мини-отель «Добролюбов» водитель даже не слышал. Задумчиво спросил:

— Притон, что ли, какой?

— Вроде просто маленькая гостиница. В жилом доме. — Арина назвала адрес.

— Вот наворотили! — заворчал шофер. — И литера, и корпус, и парадная! Два часа колесить будем.

— Я позвоню. Попрошу, чтобы встретили.

Арина достала мобильник. На питерской сим-карте денег оставалось совсем немного, поэтому затараторила:

— У вас сложный адрес, навигатор его не знает, вы не могли бы…

— Таких услуг не оказываем, — перебил неприветливый женский голос.

Она отпустила таксиста у дома с литерой Б, а корпус с подъездом искала еще минут пятнадцать.

Пока бродила по колодцам-дворам, подсчитывала минусы с плюсами. Самый центр, Невский в паре шагов. Тихо, гулко, совсем рядом продуктовый магазинчик и бар. Но хотя бы указатель повесили.

Подъезд, где располагалась гостиница, оказался неприветливым, грязным. Ступени выщерблены. А на входной двери, рядом с роскошной медной табличкой: «ДОБРОЛЮБОВ», красовалось грозное объявление: «За вход в уличной обуви штраф 5000 рублей!». И у порога, вперемешку, груда кроссовок, шлепок, ботинок.

Отель явно переделали из бывшей коммуналки. От входной двери тянулся длинный змей-коридор. Стойка администратора оказалась за поворотом — похоже, раньше тут была кухня. А сейчас стояли несколько столиков и кулер с предупреждением: «Горячей воды нет!»

Администратор встретила без улыбки, рявкнула:

— Паспорт! И деньги готовьте. Семнадцать пятьсот.

— Почему так много? — удивилась Арина. — Я только на три дня!

— Десять тысяч залог. Бой посуды, порча оборудования.

«Да это казарма какая-то!»

В номер ее никто не проводил. Арина сама нашла комнату под номером шесть. Отомкнула крашенную белым дверь. Смесь больницы и общаги. Грязно-белые стены, пропахший табаком ковролин. Что за глупость покрывать им полы? Ладно еще дома, но в гостинице, где топают-грязнят сотни постояльцев?!