– Если у тебя что-то не получается, не стоит вымещать злость на других, – посоветовала я заботливо и подняла несчастный шарфик с асфальта. – Лечись, малыш. И будь благоразумнее. Иначе жизнь никогда не покажет тебе зеленый свет.

С этими словами я ушла, гордо расправив плечи, а он долго прожигал мне спину.

Вскоре я уже была в университете. Настроение упало – от произошедшего остался осадок, да и встреча с будущими студентами, которым курс литературы был совершенно не нужен, несколько нервировала. Поэтому с непроницаемым лицом я поднялась на второй этаж к потоковой аудитории, в которой должна была состояться моя лекция. Как раз началась перемена, и студенты медленно стекались в большое помещение с белоснежными стенами, высоким потолком и длинными рядами деревянных парт. Кто-то заходил в аудиторию по одному, не вынимая наушников из ушей, кто-то заваливался целыми компаниями, громко смеясь и что-то обсуждая; кто-то садился высоко, чтобы быть подальше от преподавателя и иметь возможность заняться своими делами, а кто-то, напротив, выбирал места поближе – чтобы лучше видеть и слышать, хотя за кафедрой был микрофон, да и сама аудитория, честно говоря, была отлично оснащена техническими средствами. Однако каждый из заходящих студентов считал своим долгом покоситься на меня, листающую материалы: у кого-то в глазах была опаска, настороженность, у кого-то – любопытство. Но я совсем не ожидала, что в одной паре глаз покажется почти священный ужас, а еще в нескольких – большое удивление.

Уже в самом конце перемены, когда вот-вот должен был прозвенеть звонок на лекцию, в аудиторию завалилась громкая компания парней, выше всех в которой был очень знакомый мне русоволосый парень в светлых джинсах, бледно-коралловой рубашке с закатанными по локти рукавами и серой майкой под ней. Легкие кеды, темно-коричневый грубый ремень, модный силиконовый ярко-оранжевый браслет на одной руке и часы на другой завершали до боли знакомый образ. Естественно, образ Зарецкого. Кого-кого, а меня он в роли преподавателя встретить явно не ожидал, а потому по-детски наивно таращился – только что рукой открывшийся рот не прикрыл от изумления. Его друзья тоже немало удивились. Они-то запомнили мен, как девушку Желтой майки, который, кстати, вновь ничуть не смутился, а просто помахал мне, как старой знакомой. Я в ответ несколько надменно, или, быть может, мне так показалось, кивнула на возвышающиеся ряды парт, мол, садитесь. Меня не меньше их поразило новое чудовищное совпадение, но сопротивляться таким обстоятельствам жизни я не могла. Если этот человек вновь достался мне в ученики спустя столько времени… Что ж, я буду учить его.

Надеюсь, ты выдержишь это, Зарецкий.

Енот хотел забраться на самый дальний ряд, однако там все места были заняты его однокашниками, а потому ему пришлось приземлиться на четвертой от меня парте, рядом с какой-то задумчивой бледной девочкой с длинными светлыми волосами и совершенно неземными одухотворенно-отстраненными глазами. Среди прочих студенток второго курса юрфака, рослых, накрашенных и упакованных в модную молодежную одежду, она была точь-в-точь инопланетянка.

Я выдохнула, оглядела аудиторию недолгим, но пристальным взглядом и произнесла в заранее включенный микрофон:

– Здравствуйте. Меня зовут… – микрофон, конечно же, заглючил, как это часто бывает, и мне пришлось прокашляться и повторить. – …Меня зовут Мельникова Анастасия Владимировна. Эти полгода мы еженедельно будем встречаться с вами на курсе лекций по мировой литературе. Начнем изучать ее с античных времен, сквозь Средние века, эпохи Ренессанса и классицизма, романтизма, реализма и натурализма, через тернии модернизма и постмодерна, – вдохновенно начала вещать я. – Обозначим основные тенденции развития литературы в том или ином историческом периоде. Попытаемся вычленить, какими социально-философскими факторами обусловлено возникновение разных литературных направлений, а также жанров. Попробуем понять, какое значение для мировой культуры в целом имели отдельные литературные произведения, с некоторыми из которых вы, вероятно, уже знакомы на сегодняшний день. – Я улыбнулась, почти точно зная, что многие из студентов не были знакомы с мировыми шедеврами, а если и читали, то только для того, чтобы отдать дань моде. Хоть и считается, что мода, дочь времени, вещь непостоянная, ускользающая, но есть в ней и нечто неизменное и доступное многим – это мода на чтение.

– В конце семестра у нас состоится зачет, – говорила я дальше. – Чтобы получить допуск к зачету, вам нужно будет не только посещать мои лекции, но и самостоятельно сделать контрольную работу и творческое задание. Вопросы к контрольной уже готовы, – заранее позаботилась я обо всем, – и я могу прислать их на почтовый ящик вашей группы, если таковой имеется, или же прислать их кому-то из старост. Вместе со списком вопросов к зачету, – добавила я вредным голосом. Подумать только. Два года назад я и думать не могла, что буду давать бедным студентам билеты, а вон как судьба пошутила. Теперь и притихший Ярослав понял, как он попал. Практику в школе я никогда не забуду – такое не забывается, поэтому второй раз в жизни оказавшись в роли учителя этого мальчишки, я оторвусь. Школа – не университет. Ослушаешься препода – и тебе крышка, дурачок.

Настроение мое росло с прогрессирующей скоростью. А скуксившийся Зарецкий, который, к моему восторгу, оказался (вновь!) старостой своей группы, понимая, во что он вляпался, кажется, становился все грустнее и грустнее.

– А вам сложно будет сдавать? – выкрикнул кто-то с задних рядов весело.

– Не сложно, – покачала головой я. – Опыт показывает, что зачет все сдадут. Но вот с какого раза? – зловеще произнесла я, и аудитория несколько напряглась. Сдавать с непонятно какого раза какой-то совершенно не имеющий отношения к будущей профессии предмет им не хотелось. Хотелось халявы – всеобщего студенческого счастья. Да и вообще официально теперь более двух пересдач не разрешали. Два раза провалился, изволь третий сдавать с комиссией. А если и с комиссией не сдал, будь добр, на выход.

– Впрочем, до сессии еще далеко, – вновь улыбнулась я. – Давайте пока приступим к лекциям. Итак, наша первая лекция будет посвящена античной литературе…

Пара на удивление прошла хорошо. Юристы оказались ребятами дисциплинированными, слишком сильно не шумели, и многие из них действительно с интересом слушали лекцию, посвященную древнегреческой и древнеримской литературе. А источником моего вдохновения, конечно же, был господин Зарецкий, совсем недавно такой дерзкий и смелый, а теперь притихший. Не знаю, какие чувства обуревали его, но он почти не поднимая на меня глаз, писал что-то в тетради. Его друга Вана, кстати, в аудитории не было. Наверное, разбирался со своей Женей. Зато на меня все время глазели Желтая майка и его дружки, видевшие меня в парке. Все они улыбались и выглядели довольными, а кто-то даже хлопал Митяя по плечу. Кажется, иллюзия того, что я – его девушка, стала для них сильнее адекватного понимания реальности.

А потом эта сволочь все-таки учудила. Нет, ну серьезно! Посредине лекции Енот вдруг просто вскочил с места и схватил за грудки опешившего парня, сидевшего позади него. Бедняга чуть не ли не перелетел собственную парту. Все мигом повернулись к этой парочке, я замолчала на полуслове.