Какое-то время они молчали.

– Ты идиот? – наконец сердито спросила Настя, тяжело дыша. Так быстро она не бегала давно, и ей казалось, что сейчас сердце вырвется на волю вместе с дыханием. Да и ноги подкашивались.

Яр отвел взгляд, но вздернул подбородок. Объясняться с преподшей ему совершенно не хотелось. Какое ее дело, черт побери!

– Отвечай, когда я спрашиваю! – еще больше разозлилась девушка.

– Я не отвечаю на оскорбления.

– А я не констатировала факт, что ты идиот. Я задала этот вопрос тебе, – не растерялась девушка. – Зачем ты сделал это? И какого…, – она вдохнула поглубже воздух, успокаиваясь, а после поправилась: – Зачем схватил меня, когда решил сбежать? Ты в курсе, что нас могут найти, идиот, – теперь уже не спрашивала, а констатировала девушка. – Ты ведь юрист! Будущий юрист! Ты в курсе, что бывает, когда сбегают с места ДТП?! Какой тупой, слов нет, – вырвалось у девушки.

– Знаешь, что, – разъяренно глянул на нее Зарецкий.

– И что? Что? – словно нарывалась Настя. По крайней мере, взгляд у нее был вызывающий.

– Иди-ка ты… – начал было Яр, желая четко обозначить маршрут нахалке, однако девушка в очередной раз сделала то, что застало его врасплох. Она змеей скользнула по лавке, сбросив случайно одну туфлю, ловко встала на колени и схватила парня: одной рукой – за плечо, а второй – легонько сжала горло, явно желая удушить обалдевшего от всего этого парня.

– Замолчи, Ярочка, – делано ласково сказала Настя, в какой-то момент переставшая себя контролировать, ибо уровень злости в ней перешел все пределы. – Еще слово, и я сверну тебе твою куриную шею.

– Силенок не хватит, – хрипло рассмеялся Яр.

– А мы посмотрим, – зашептала ему жарко девушка, – хватит или не хватит.

– Отпусти меня, – отчеканил Яр. От Насти пахло странными духами – не сладкими и не резкими, не с ароматом свежести и не цветочно-фруктовыми. От нее пахло холодом – спокойным, тонким, почти едва уловимым ароматом, чем-то похожим на пломбир из снега. Неожиданно Ярославу понравился этот аромат, кажется, исходящий от длинных распущенных прямых волос, и он чуть подался вперед, чтобы вдохнуть его поглубже.

Со стороны казалось, что парень зарылся носом в волосы девушки, а она обнимает его. Более того, Яр зачем-то даже положил ей на спину руку, отметив автоматически, что спина у Мельниковой горячая. Если она – не спина, а девушка – всегда такая горячая, об нее можно греться зимой. А зимой Яр всегда мерз.

«Да я с ума сегодня сошел, что ли?!» – возопил Зарецкий внутренним голосом, чувствуя, что у него по чуть-чуть съезжает крыша: уверенно так, не на бок, а прямо.

– Зарецкий, вообще-то я твой педагог, – напомнила Настя строгим голосом. – Убери руку.

Вместо этого рука Зарецкого погладила девушку по спине. Та дернулась от неожиданности. Ладонь у парня была широкая, и прикосновения нельзя было назвать омерзительными. Где-то в глубине души Насти зажглась тонкая свеча, и стало чуть-чуть теплее и светлее…

– Хватит меня душить, раз ты мой педагог, – улыбнулся Ярослав, у которого все чувства сосредоточились на неожиданной близости с этой нахалкой. Забавно получилось! А если сейчас взять и…

– Вот вы сволочи! – раздался вдруг гневный окрик.

– Позор!

– В сквере! Днем! Тут дети гуляют! А они! Устроили! Блуд! Разврат! Шабаш!

Настя и Яр как-то вмиг оказались на ногах, изумленно глядя на дородного представительного дедушку с седой бородой-лопатой. Рядом с ним переступала с ноги на ногу, как лошадь, костлявая женщина с лицом праведницы.

– И смотрят на меня еще своими наглыми глазенками! – возмущалась она.

– Извините, что вам надо? – первой пришла в себя Настя, которая уже сотню раз прокляла все на свете, что поспешила спасать Зарецкого.

– Нам надо, чтобы вокруг была нравственность и душевная чистота! – возопила тетка.

– А вы распутство устроили! – потряс тяжелым кулаком ее спутник с бородой.

Ярославу эти двое вдруг напомнили каким-то чудесным образом Деда Мороза и Снегурочку, летом находящихся в отпуске. Вместо красной шубы на Дедушке Морозе был пиджак, волшебный посох заменяла трость с набалдашником, а в руке был не мешок с подарками, а кожаный дипломат. Зато летняя лошадиная Снегурочка была с куцей косицей, перекинутой через плечо. И глаза у нее были как растаявшие льдинки.

Ярославу стало смешно. Увидев, как он хмыкает в кулак, Настя ткнула его в бок. Впрочем, это не осталось незамеченным блюстителями порядка.

– Он еще и смеется! Свил тут гнездо разврата, и смешно!

– Какое гнездо разврата? – недовольно спросил Яр, в глубине души понимая, что не отказался бы от подобного времяпровождения в эти минуты.

– Порочное! – рявкнул Лже-Дедушка Мороз.

– Может, у нас любовь, – ничуть не растерялся, а напротив, повеселел Зарецкий и по-свойски обнял Настю, у которой больше не осталось сил на весь этот фарс. Она была подозрительно спокойна. – Что порочного в моей любви?

Зарецкому опять не вовремя стало смешно, и он сам себе напомнил наркомана.

– Пошлость, молодой человек, это, а не любовь, – покачал седовласой головой пожилой мужчина.

– Настоящая любовь – она платоническая, духовная, – вставила, все так же перебирая ногами, его спутница, видевшаяся Ярославу престарелой Снегурочкой.

– В вашем случае только так и возможно, – ляпнул Зарецкий, в который раз доказывая свою уникальную способность парой слов попадать в самые больные места. – И в вашем тоже, – заодно нахамил он деду. – А мы как хотим, так и будем друг друга любить. Откланиваемся.

И не обращая внимания на гневные вопли поборников нравственности, Ярослав в который раз взял Настю за руку и гордо повел прочь, чтобы обнаружить на первом же повороте, что и ей очень смешно.

– Боже, Злорадский, – нервно смеялась девушка, потирая руки. – Только ты мог попасть в такую глупую ситуацию.

– Вообще-то ты была вместе со мной, – надулся парень, мигом перестав чувствовать себя героем. Опять она его раздражает.

– Да, мне не посчастливилось, – подтвердила Настя. – Твоя аура невезения заразна. Ладно, – посерьезнела она и остановилась внезапно, так, что Яр чуть не врезался в нее. – Говори.

– Что говорить? – даже растерялся тот от мгновенного перехода девушки. Только что смеялась беззаботно, а теперь уже глаза сердито блестят, и брови сдвинуты – так что между ними появилась вертикальная морщинка.

– Зачем ты выбежал на дорогу?

Ярослав, который вообще забыл об этом, молчал.

– Я не верю, что такой, как ты, захотел бы, – Мельникова кашлянула, – уйти из этой жизни, бросившись под машину.

– Чего-о-о? – с изумлением, которое граничило с отвращением, проговорил парень.